где весной начинал я кампанию
и тебя, как заложницу брал.
Всё, что выпито и спето,
Оставляет в сердце меты,
Как пожары по лесам...
В искупление за это
без ответа и привета
лебедь северного лета
проплывёт по небесам.
А теперь, причастившись пьянящего,
забываю под звоны стрекоз
реки рук твоих холодящие
и дожди твоих теплых волос.
Я пришел чердаками и крышами,
Ухожу не разведав дорог.
Я бы мог разлюбить тебя, рыжая,
я бы мог, я бы мог, я бы мог.
Я бы мог на луне повеситься,
но за тучи сбежала она,
я носил бы рога из месяца
если б мне изменила луна.
Всё, что выпито и спето,
Оставляет в сердце меты,
Как пожары по лесам...
В искупление за это
без ответа и привета
лебедь северного лета
проплывёт по небесам.
Я бы мог на гармонике лаковой
проарпеджить таких кренделей,
что леса бы как бабы заплакали,
отряхая листву с тополей.
Показал бы такие я фокусы
с балалайкой под крики грачей,
что взгрустнули бы разные конкурсы
пианистов и скрипачей.
Малахитовый край бы покинул я,
Чтоб жилось здесь спокойно врагу
и тебя бы простил, моя милая,
но забыть, уж прости, не могу
Всё, что выпито и спето,
Оставляет в сердце меты,
Как пожары по лесам...
В искупление за это
без ответа и привета
лебедь северного лета
проплывёт по небесам.
НА РАССТАННОЙ
До свиданья, до свиданья!
На Расстанной есть преданье -
на прощание - гаданье,
на дорогу - разговор.
С николаевских перронов
сходит жизнь моя в уронах,
с тех лун, с тех трав,
с тех гроз, с тех пор.
Это грустная глава,
зачеркнуть ее нельзя,
в ней повинные слова
и вокзальные глаза.
От миража Эрмитажа,
Мариинских бель-этажей,
и от Невского пейзажа
усвистать до синих гор
можно только поневоле,
от бессилия и боли
с тех вех, с тех тайн,
с тех слез, с тех пор.
Вспоминай, не вспоминай,
посчастливится - верни
дорогие имена
и утраченные дни.
Привези мне, привези мне
этот воздух перед Зимним,
чтоб в речах твоих сквозили
и Фонтанка, и Собор,
и окно на Староневском -
ни цветка, ни занавески -
с тех слов, с тех книг,
с тех нот, с тех пор.
НАДЕЖДА
Если жизни твоей магистраль
под откос направляет экспресс,
эспераль, эспераль, эслераль
возвратит к бытию интерес.
И хмельного разгулья не жаль,
ветер жизни надежду принес,
Эспераль, эспераль, эспераль -
десять узкоколейных колес.
И любой стограммовый алкаш,
распивающий в дури хмельной,
упадет от тебя в эпатаж
от стыда перед волей стальной
Но решиться на это дано
только тем, кто постиг глубину,
тем, кто вырыл могилу давно
неудаче, стыду и вину.
Кто-то шепчет - не надо, умрешь!,
без хмельного и жизнь не сладка!
Этих трусов за ломаный грош
целый веник найдешь у лотка.
Поспеши и не жди голосов,
и зеленого джинна свяжи.
Стоит бросить на чаши весов
эспераль и прекрасную жизнь.
Ты увидишь цветущую даль ...
Пусть молчат дураки и невежды.
Эспераль, эспераль, эспераль -
это по-русски - Надежда.
НАРОДНЫЕ ПЕВЦЫ
Так с давних пор заведено на свете,
Когда пора великих битв придет
Слагают песни смелые поэты,
И эти песни в бой ведут народ.
Над миром летят недаром
Песни наших певцов.
В наших руках гитара,
За плечами - знамена отцов.
Властители тех песен так боятся,
Что не посмеют им открыть лица.
Дантес был только подставным паяцем,
А в сердце русской песни целил царь!
И вечно в этих песнях боль и сила,
Насмешка и решительность живет.
За них казнили славного Джо Хилла,
И Лорку повели на эшафот.
И Хара пел под дулом пистолета,
Им не судьба забыться и пропасть.
А руки, на которых кровь поэта
Над народом не удержат власть!
А там, где за молчанье дарят сытость,
А за смиренье - звание борца,
Поэты не идут в покорной свите,
А жгут глаголом слабые сердца.
Их вечный гонорар - плевки и раны,
И память и любовь иных веков.
Великие поэты гибнут рано,
Они нужны в компании богов.
НАСТОЙЧИВОСТЬ
Тебя увидел я в закат -
Ты шла с ведерком по воду.
И для знакомства был я рад
Воспользоваться поводом.
И тогда
Очень тихо, очень скромно
Заскулил я,
Словно пес бездомный.
И ты сказала: - "Боже мой,
Какой огромный рыжий пес!"
Потом, когда мы шли домой
Ведро твое в зубах я нес.
Только ты
Прогнала меня потом.
Не поладил
Я с твоим котом.
Я скрылся - и вот я выход нашел,
И мягко, как кот, опять я пришел.
И ты сказала: - "Боже мой
Какой огромный рыжий кот!
Я не пущу тебя домой,
Хватает мне и так забот.
Уходи.
Я котам не очень верю.
И не стой ты
Ночью перед дверью."
Лишь месяц потух - я выход нашел,
И словно петух, опять я пришел.
И ты сказала: - "Петушок,
Ты рыжий, словно крашеный.
Таких нельзя и на порог.
Не кукарекай, страшно мне".
Уходи.
Петухам не очень верю,
И не стой
Утром перед дверью".
Я скрылся и вот - я выход нашел,
И как человек, опять я пришел.
Я нюхал в садике цветы,
А ты белье в тазу несла.
"О, Боже мой, - сказала ты,
Мне не хватало лишь осла.
Так и быть.
Если ты такой упрямый,
Заходи,
Познакомься с мамой".
НАЧИНАЮЩАЯ БАЛЕРИНА
В маленькой ее комнате
скромно так, скромно так.
Только этажерка, лампочка,
нету даже зеркала, лапочка,
И па-де-труа в тапочках,
Как по ветру бабочка, бабочка.
Дальше надо ей па-де-де,
только вдруг она падает.
Мало, говорит, тут таланта,
Нужно, мол, еще пуанты,
Чтобы на носочки встать,
Книгу с верхней полки достать.
В этой книге тысяча лиц,
И театр, и жизнь закулис.
Ни строки про счастье там нет
Только про балет, про балет.
Там спящая красавица
