*** (Между бровями твоими…)
Между
бровями твоими
твое родословие
шифром
из песчаного забвения.
Герб моря
тобой изогнут
вывихнутый в тисках тоски.
Сеешь ты себя всеми зернами секунд
в неслыханное.
Твои незримые весны
воскресают
омытые слезами.
*** (Смотри смотри однако…)
Смотри
смотри однако
человек прорывается
посреди рыночной площади
слышишь как бьется пульс его
и большой город
опоясанный вокруг его тела
каучуком —
ибо судьба
колесо времени
замаскировала —
вздымается с его вздохами.
Стеклянные витрины
разбитые глаза воронов
померкшие
черные маячат печные трубы
могила света.
Но человек
ахнул
и поднимается
прямая свечка
в ночи.
*** (Но может быть мы…)
Но может быть мы
дымящиеся от заблуждения
создали все-таки
блуждающую вселенную
речью дыхания?
Значит снова и снова
фанфара начáла
значит в спешке ветра запечатлена песчинка
прежде чем снова светом стать
над первородной почкой
эмбриона?
Значит всегда и всюду
мы окружены
твоими владениями
даже когда забыв о ночи
и о глуби морской
зубами перегрызаем
звездные артерии слез.
Возделываем все-таки твое поле
за спиной смерти.
Может быть окольными путями грехопадения
метеоры тайком дезертируют
но в алфавите гроз
они возле радуг.
Кто знает
прямизну плодородия
и как всходы выгибаются
из пожранных царств земных
ради сосущих ртов
света.
*** (В старости тело обматывают…)
В старости
тело обматывают
слепецкими повязками
и оно кружится
беспомощное
в солнечной тьме.
В глубине
волн морских
беспокойство вздымается
и никнет
скрещенными крыльями.
Смерть
едва успев созреть
уже вновь оплодотворена
из могил
Созвездия
воскресая
поджигают мрак.
*** (Неприступна…)
Неприступна
ваша воздвигнутая лишь благословением
крепость
вы мертвые.
Не моим ртом
где
земля
солнце
весна
молчание
произрастают на языке
свет возжигать
вашего исчезнувшего
алфавита.
И не моим
глазам
где творение исчезает
цветком тепличным
от волшебного корня
забывшим пророчества.
Встать мне пришлось
и пронизать эти утесы болью
пока я из праха
в подвенечной фате
не нашла к душам доступ
где семя набухает вечно
первою раной
тайны.
*** (Давид избранный…)
Давид
избранный
во грехе еще
приливом заплясав
согнутый
тайными лунными фазами
перед кивотом завета
корень вырванный из почвы
пеной морской тоска по родине.
Но
в огненном горшке земли
со зверьем и растениями
чресла вверх
оставались еще пророки
но вглядывались уже
сквозь камень
в Б-га.
Огонь
Земля
Вода
пошли на убыль
во Христе
создавшем из воздуха
еще один крик
и свет
в загадочно черной листве
самого одинокого часа
глазом стал
и глядел.
*** (Некто отнимает мяч…)
Некто
отнимает мяч
у играющего
в страшную игру.
У звезд
свой огненный закон.
Их урожай —
свет.
Их жнецы
не отсюда.
За пределами досягаемости —
их амбары.
Даже солома
одно мгновение светится,
разрисовывает одиночество.
Некто придет
и пришьет зелень весенней почки
к их молитвенному одеянию
и гербом водрузит
на лбу столетия
шелковистый локон ребенка.
Тут подобает
сказать «аминь».
Увенчание слов
ведет в Сокровенное,
и
Мир,
ты, великое веко,
закроешь всяческое беспокойство
небесным венком твоих ресниц,
