— Хорошо, — сказал Джеми. — Я завтра же что-то сделаю.

Колен был удивлен, и тут до него дошло, что, поддразнивая брата, он, в итоге, сделал хуже самому себе. Если Джеми окончательно освободится от своей любовницы, то сможет себя полностью посвятить тому, чтобы завоевать сердце Шиины.

— Послушай, Джеми, не торопись, — поспешил заверить его Колен. — Я просто пошутил. Не отказывай в удовольствии ни себе, ни Джесси из-за моих дурацких слов.

— Но ты прав. Это несправедливо и по отношению к Джесси, если я буду притворяться, что ничего не изменилось. Нет, уж лучше прекратить все сейчас, пока я с ней успел переспать только один раз.

— Один раз?

— Интересно, почему ты удивлен? — усмехнулся Джеми. — В конце концов я не похотливый самец, за которого все меня принимают.

— Хм!

Джеми пожал плечами.

— Откровенно говоря, с тех пор как я увидел прекрасную Шиину, у меня пропало желание к Джесси.

— Это что-то не очень похоже на тебя, я имею в виду подобную… разборчивость, — проворчал Колен. Услышанное не доставило ему радости.

Джеми пропустил насмешку мимо ушей и заметил:

— Эта девушка с волосами цвета темного пламени подобна драгоценности, с которой ничто не может сравниться. У меня будет или она, или никто.

Видя железную решимость Джеми, Колен вдруг понял, что его брат так же помешан на Шиине, как и он, а возможно, еще сильнее. Это было крайне неприятное открытие.

— Она не будет твоей, пока сама этого не пожелает! — резким тоном напомнил он. — Я тебя предупреждаю.

— Разве тебе известен случай, когда бы я взял девушку против ее воли? — парировал Джеми.

— Я еще не знал ни одной, которая бы тебе отказала, поэтому как я могу предсказать твое поведение, когда эта девушка скажет тебе «нет»?

— Я не будут ее принуждать, не бойся, — спокойно ответил Джеми.

— Перед Шииной трудно устоять, — настаивал Колен.

— Но ты же к ней не притронулся, — напомнил ему Джеми.

— Верно, но это было нелегко. Держась от нее на расстоянии вытянутой руки, я веду с собой постоянную борьбу. Поэтому, Джеми, я тебя спрашиваю, способен ли ты ценить ее чувства выше своих собственных? Сможешь ли ты оставить ее в покое, как это сделал я, если она не пожелает тебя?

Брови Джеми сдвинулись. — Я уже сказал тебе, что не буду ее принуждать!

— Да, ты сказал, но ты привык получать все, что хочешь, и причем без задержки. Я тебя спрашиваю, Джеми, можешь ли ты проявить терпение и выдержку или даже отказаться от того, что ты так страстно желаешь?

— Ты задаешь слишком много вопросов. — В голосе Джеми звучало раздражение.

— Тебе не нравится мысль о возможном поражении?

— Мне не нравится, когда лезут ко мне в душу. Если ты сочтешь, что я веду себя неподобающе, даю тебе разрешение указать мне на это. А пока оставим этот разговор. Сейчас я не больше твоего могу сказать, что я буду и чего я не буду делать.

Колен не стал далее настаивать, но он не смог окончательно избавиться от чувства неловкости. Он знал характер брата и его невыдержанность.

Как это отразится на Шиине?

— Значит, она предпочла остаться здесь, хотя этого очень не хочет, чем ехать одна с тобой туда, где желает быть? — спросил Колен.

— Шиине нечего бояться меня, но я ей должен это доказать, — вздохнул Джеми.

— Если ты сможешь сдерживать свою вспыльчивость, она, возможно, и перестанет бояться тебя. Но, если честно… Я надеюсь, этого не случится, — с горечью закончил Колен.

Шиина откинулась на мягкую подушку, ее голова все еще болела. Лидия только что ушла от нее. Девушка была ей благодарна за ее заботливость и за еду. Сама мысль о том, что рядом находится добрая душа, которая готова помочь, действовала успокаивающе. Но лучше бы Лидия не приходила, так как, сама того не желая, пожилая женщина только усилила опасение Шиины.

Она оказалась слишком проницательной. Все время, пока они непринужденно болтали, женщина внимательно изучала Шиину. А затем она вдруг неожиданно сказала:

— У вас глаза и волосы Фергюссонов! Я сразу поняла. Что в вас есть что-то знакомое, но только сейчас до меня дошло, что, именно. Ваши волосы, такие темные, с красноватым отливом, точно такого же цвета, как были у Найала Фергюссона.

Шиина была слишком потрясена, чтобы вымолвить хоть слово, и женщина продолжала:

— Я еще никого не встречала с таким цветом волос. Вы из Фергюссонов?

— Я… я уже сказала, кто я.

— Да, я помню, — вздохнула Лидия. — Не обижайтесь, голубушка. Я просто заметила, как наш Джеми смотрит на вас. Вы ему, без сомнения, очень нравитесь. Только… я давно мечтала, чтобы он женился на девушке из рода Фергюссонов и тем самым навсегда положил конец этой ужасной вражде. И вот сейчас я даже из вас пытаюсь сделать Фергюссон. В глубине души я всегда знала, что он никогда не пойдет на подобный брак только ради того, чтобы сделать мне приятное. Так что неважно, что вы не из Фергюссонов. Хотя, опять же, если бы вы и были из этого клана, ведь не признались бы, не так ли?

С этими словами Лидия вышла, тихо прикрыв за собой дверь, не дожидаясь ответа Шиины. Она, очевидно, угадала правду. Что, если она все расскажет Джеми? Лидия уже сорок семь лет не видела никого из Фергюссонов, и тем не менее она сразу заметила схожесть Шиины с ее дедом. А Джеми совсем недавно видел и ее отца, и ее брата. Пока он еще не заметил сходства, но если Лидия обратит на это его внимание? Конечно, он заметит!

Шиина начала метаться по кровати, ее головная боль усилилась. Что же ей делать? Если Джеймс Мак-Киннон узнает, кто она, он убьет ее. Тот факт, что она ему нравится, не будет иметь значения. Лучше бы она согласилась, чтобы он отвез ее в Абердин. Но при этой мысли ее страхи удвоились — он мог бы овладеть ею по дороге, а затем убить ее, когда встретит ее тетю и узнает, кто она такая.

Когда она в конце концов заснула, кошмары продолжали мучить ее и во сне. Ей снилось, что она едет верхом по улицам Абердина. Сзади нее сидит Джеймс Мак-Киннон, его руки обнимают ее, предохраняя от падения, и одновременно сковывают, чтобы она не смогла убежать. Впереди уже показался монастырь, и перед его воротами стоит тетя Эрминия, которая радостно машет рукой, счастливая, что увидела Шиину целой и невредимой. Тетя Эрминия не подозревает о грозящей опасности, и Шиина никак не может ее предупредить. Затем лошадь останавливается, но Шиина не может спуститься на землю. Эти сильные руки все еще крепко держат ее, и они сжимают ее все сильнее и сильнее, ей уже трудно дышать, и она не может вымолвить ни слова. Он задает вопрос, который она предвидела: является ли ее тетя Эрминией Мак-Эвен. Шиина кричит изо всех сил, чтобы не дать ему расслышать ответ, но он все равно его слышит и бросает ее в гневе на землю. Она поднимает глаза и видит своего врага, в его руке уже меч, а на лице ужасная ярость. Он занес меч, и она опять кричит и продолжает кричать снова и снова, ожидая, что через секунду он разрубит ее на куски. Но вместо этого чья-то рука прикрыла ей рот, чтобы прекратить ее крики, — и меч, и ее враг тут же исчезли. Кто-то спас ее и сейчас успокаивает, шепча утешительные слова, уже убрав руку от ее рта, так как она начала плакать, испытывая чувство облегчения. А кто-то крепко и нежно обнимает ее, чтобы окончательно рассеять ее страхи.

Она поняла, что это уже не сон. Она находилась в комнате в башне, было темно, потому что свеча уже догорела. Кто-то действительно держал ее в объятиях и утешал. На кровати Шиины сидел мужчина и прижимал ее к своей обнаженной широкой груди. Его руки были очень сильными.

— Колен?

— Что могло вас так напугать?

Его губы касались ее волос, и поэтому голос был еле слышен, но она почувствовала тревогу в его словах.

— Мне приснилось, что твой брат хочет убить меня.

Может быть, ей только показалось, что он весь напрягся"? Ей не стоило этого говорить. Бедный юноша, наверное, не знал, как ему отреагировать на ее отвращение к его брату. Он любил своего старшего брата. А она ничего не могла объяснить.