Но уничтожить целый промышленный район трудно даже большому числу бомбардировщиков. Тем не менее, работа началась. Наше командование начало планировать еще один рейд, который должен был полностью остановить производство в долине Рура. Лишь несколько человек знали, что наши ученые начали работу над новым оружием. Были отданы приказы, вскоре должны были начаться испытания, но пока все это хранилось в строжайшем секрете.

Фашистская пропаганда уделяла большое внимание действиям «британских воздушных пиратов». Она не жалела ругательств и грозила самыми жестокими карами нашим летчикам. Но, несмотря на все попытки скрыть истину, в нейтральную прессу из Германии просачивались сведения, из которых становилось ясно, что ущерб от наших налетов достаточно велик. В некоторые заметки трудно поверить, вероятно, корреспонденты дали волю своей фантазии. Может быть, они имели друзей в Польше, Греции и Югославии.

Вот пример такой заметки, рассказывающей о судьбе одного немецкого города, написанной нейтральным корреспондентом:

«Британские бомбардировки превратили народ, привыкший к высоким жизненным стандартам, в троглодитов. Более двух миллионов человек живут в землянках, палатках и развалинах или в жалких деревянных хижинах. Кроме того, десятки тысяч с тревогой ждут того момента, когда и они потеряют крышу над головой. Следует добавить, что эти два миллиона — все, что осталось от пяти миллионов населения. Остальные рассеялись по всей стране. Полмиллиона бежали в Польшу, сотни тысяч — в Померанию и Южную Германию, а еще несколько сот тысяч — в Тюрингию и Чехословакию. Все они живут в страшной скученности, их отчаяние растет. Их угнетает создание того, что они превратились в отверженных, и они перестают верить кому-либо. Они уже давно перестали слушать утешительные заявления пропаганды, которая упорно пытается заставить их поверить в то, что победа еще возможна.

Возникла проблема мародерства. Одежда и мебель исчезают из разбомбленных домов с неимоверной быстротой. Пропадают целые шкафы, тяжелые пианино, буфеты со столовым серебром и фарфором. Власти даже не пытаются оспаривать эти факты, но во имя национальной гордости стараются приписать все это иностранным рабочим. Разумеется, и среди них можно найти паршивую овцу, но как можно спрятать платяной шкаф, буфет или пианино в бараке, где живет подавляющее большинство их них?

Население этих городов живет в постоянном страхе, страхе перед полицией, страхе перед бомбами, страхе перед грабителями, страхе перед иностранными рабочими. Все несчастья, которые иначе нельзя объяснить, приписываются последним. Например, недавно появились банды саботажников, которые ходят по лишенным освещения улицам и снимают крышки канализационных люков. Результаты такой «шуточки» легко себе представить. Потерявшие голову жертвы бомбардировки, группы спасателей, даже полицейские и пожарные проваливаются в люки. Кто-то вычищает уличные телефоны-автоматы. Пожарные магистрали пломбируются цементом».

Как все это делается? Кто это организует? Кто проделывает работу? Куда целятся наши бомбардировщики, если они вызывают такие разрушения?

Мы никогда не думали, что можем выиграть войну одними бомбардировками. Мы должны были уничтожить германскую промышленность, разрушить их транспортную систему, остановить постройку подводных лодок, сделать каналы непроходимыми с помощью мин. Мы должны были бомбить Германию до тех пор, пока она не ослабнет и не начнет терять сознание от наших ударов. Тогда наши армии вторжения без труда сокрушат ее. Это помогло бы спасти тысячи жизней наших солдат — молодых людей, от которых зависит будущее наших стран.

Такова была ситуация в марте 1943 года, когда большая стратегия союзников перешла на наступательные рельсы. Это был год, когда был положен конец господству фашистов. Американцы, с их неисчерпаемыми промышленными возможностями, начали создавать бомбардировочную авиацию, которая вскоре превзошла нашу. Они сделали ставку на дневные налеты. Мы продолжали отстаивать ночные, поэтому бомбежки продолжались круглые сутки. Налетам подвергался один город за другим, пока не осталось ничего, пока Люфтваффе не были рассеяны в пыль. Именно это было целью Бомбардировочного Командования. И настанет день, когда над Берлином одновременно появятся 4000 самолетов.

Как это было сделано?

Попытаемся вкратце рассказать о Бомбардировочном Командовании. Во главе его находился главный маршал авиации Харрис, которому помогала группа советников. Они внесли серьезный вклад в битву над Германией. Он проводил совещания со своим штабом, затем получал метеопрогнозы от специалистов, после чего он решал, что целью сегодня станет Берлин, точка наведения «X». Потом он звонил по телефону и запрашивал мнение всех командиров авиагрупп. Он был жестким человеком, главный маршал авиации Харрис. Он выглядел еще более суровым, когда кричал по телефону. Его очки могли съехать на кончик носа, когда он указывал пальцем какую-то точку на карте Берлина. Он говорил по телефону: «Хэлло! Кто там? Это ты, Алек? О’Кей. Сегодня ты целишься в точку «X».

После этого он произносил в трубку кодовое слово, которое означало Берлин. «Поднять в воздух все самолеты. Максимальные усилия. Детальные инструкции вы получите в течение часа. Все. До свиданья».

Из кабинета командира авиагруппы уходило распоряжение в оперативный отдел штаба группы, оттуда — на базы и в эскадрильи. Командиром эскадрильи, как правило, служил достаточно молодой человек, на которого была возложена серьезная ответственность. Он сидел совершенно спокойно, выслушивая распоряжения, а потом давил кнопку звонка, вызывая двоих командиров звеньев. Они входили в кабинет, сдвинув фуражки на затылок, покуривая сигаретки, и бросали на командира вопросительный взгляд. «Сегодня ночью Берлин, — сообщал командир эскадрильи. — Все самолеты, максимальная нагрузка».

Через несколько минут на аэродроме раздался рев моторов «Ланкастеров». Один самолет за другим поднимались в воздух, чтобы в полете проверить исправность всех систем. Бомбардировщики должны были провести в воздухе полчаса каждый, при этом проверялось решительно все. Опробовались рации, пулеметы, штурманский инструмент, бомбосбрасыватели. Иногда для практики даже сбрасывалась пара бомб, чтобы проверить работу прицелов.

После посадки летчики отправлялись на ленч. Перекусывали наспех, ни о чем не думая. Все помалкивали, а у командира эскадрильи довольно часто не находилось времени, чтобы поесть. Телефон надрывался почти непрерывно.

Затем начинался предполетный инструктаж. Здесь до экипажей, которым предстояло участвовать в ночном шоу, доводилась вся нужная информация. Комната была набита до отказа, парни приходили в своих любимых свитерах, ничуть не напоминающих форму. В углу, как правило, сидела пара военных корреспондентов или кто-нибудь из армейских офицеров.

Входил командир эскадрильи, за которым следовал старший штурман, и разговоры мгновенно прекращались. Когда устанавливалась тишина, командир начинал: «Итак, парни, садитесь. Сегодня Берлин, точка прицеливания «X». Она находится в центре территории завода, выпускающего моторы «Даймлер-Бенц». Вы можете найти ее на своих картах». Он указывал эту точку на карте Берлина. «В сегодняшнем налете участвуют 700 бомбардировщиков. Это все четырехмоторные машины, так как двухмоторные просто не долетят. Каждый самолет возьмет на борт бомбу весом 4000 фунтов и 16 зажигалок. Общий вес составит около 2000 тонн. Они должны получить хороший удар. Метеоролог говорит, что небо будет чистым на всем пути, что просто невероятно. Будем надеяться, что он не ошибется. Патфайндеры намерены атаковать с момента Z — 1 до Z + 35. Это должен быть короткий массированный удар. Вы будете бомбить с высоты 21 000 футов. Не сбивайтесь в кучу на этой высоте, или вы начнете сталкиваться в воздухе. Это все. Нам повезло, мы не будем находиться в нижнем эшелоне. Тем парням еще предстоит увидеть наши бомбы, летящие вниз. Маршрут обычный, вы видите его здесь, на доске. О действиях Патфайндеров расскажет штурман». Потом командир кивает головой в сторону штурмана: «Давай».