Печаль переполнила Уилла при мысли о том, сколько других кусочков и частичек своего прошлого он уже успел забыть и сколько он, скорее всего, утратит с годами.

«Надо же, источник радости», — подумал Уилл и рассмеялся, прежде чем пойти дальше.

Затем Уилл перешел на другую сторону дороги и свернул направо, на Маркет-стрит, короткую улочку, заканчивавшуюся тупиком на автостоянке у средней школы Кеннеди, длинной прямоугольной коробки с окнами. В дополнение к странности всей этой прогулки, пока Уилл проходил мимо школы, ему почти показалось, будто он населяет это место своими воспоминаниями. И все же постепенно сюрреальное качество, что воздействовало на все его ощущения с того самого момента, как Уилл очнулся на кладбище, вроде бы уменьшалось. Воздух вокруг Уилла уже не казался так наэлектризован. Кирпичная кладка здания школы состояла из обычного кирпича. Реального и осязаемого.

Необычным здесь было вовсе не это место. Необычным был сам Уилл.

Несмотря ни на что, Уилл не мог не получить удовольствия, просто здесь находясь. Проходя по полю Робинсона за школой, он взглянул на небо и подивился звездам. Затем Уилл прибавил ходу и опять перешел на трусцу. На дальней стороне поля он нашел разрыв в сетчатом ограждении и пролез туда, а затем пробрался по извилистой тропке через рощицу. Уилла изумил тот факт, что даже в темноте память его не подвела, и он совершенно безошибочно сориентировался.

Считанные минуты спустя Уилл вышел из рощицы на самом верху Парментер-роуд, и его улыбка стала еще шире. А затем Уилл ощутил дрожь и легкое головокружение. Он представил себе, как его родители смотрят телевизор в гостиной… как его отец печет воскресным утром блины… как его матушка рисует в небольшой студии, которую она устроила себе в гараже. Эл и Дайана Джеймс были старше родителей большинства друзей их сына, но Уилл едва это замечал. Теперь же мысль о том, чтобы их увидеть — увидеть их здесь, на целое десятилетие моложе, — совершенно его заворожила.

Уилл отмечал для себя фамилии семей, что жили в домах, мимо которых он проходил. Хендрон. Панца. Кенни. Карлин. Он вышел из-за угла в том месте, где высокие ели перекрывали ему вид на нижнюю половину улицы, и наконец оказался перед своим домом. Тут Уилл опять рассмеялся и покачал головой, снова переходя на спокойный шаг.

— Черт побери, — вслух сказал он. Вот как полагалось выглядеть его дому. Треугольная тропинка спереди окружала обильные кусты и клумбы. Куда более крупные кусты располагались вдоль фасада дома с полуэтажом. После того как его родители переехали на покой в Южную Каролину, семейство Броуди выкорчевало все эти кусты, удалило ставни и выкрасило весь дом в аскетический белый цвет. Но этим вечером зеленые ставни все еще оставались на месте, а дом был выкрашен в чатемский песчаный цвет, разновидность бежевого, название которого Уилл всегда помнил благодаря тому, что они с родителями провели несколько летних отпусков в Чатеме на полу, острове Кейп-Код.

Это был его дом.

Уилл еще больше сбавил ход и на славу перевел дух. Улыбка соскользнула с его лица. Разумеется, он не мог поговорить со своими родителями, не мог просто подойти к дому и постучать в дверь. Но если он хотя бы мельком их заприметит, этого уже было бы вполне достаточно. Никоим образом Уилл не мог предотвратить ужасы тех дней, что лежали впереди, не вмешавшись в прошлое, с кем-то не посоветовавшись, однако при этом ему хотелось как можно меньше рисковать. Разговор с его родителями стал бы ненужным риском. Разве что Уилл сумел бы «случайно» столкнуться с ними в супермаркете или где-то еще. Но все это следовало отложить на потом.

Через двадцать четыре часа Майка Лейбо насмерть собьет водитель, который затем сбежит с места происшествия. Череп Майка разобьется о мостовую, а его ребра сломаются от удара машины. Прямо сейчас главным для Уилл должно было стать именно это.

Еще раз переведя дух, Уилл сошел на обочину дороги, а затем убрался подальше от уличных фонарей в сравнительную темень переднего двора семьи Гинцлеров. Приближаясь к дому, в котором он вырос, Уилл не удержался от искушения поглазеть на ясень в переднем дворе и на дуб, с которого он однажды рухнул, заработав себе в результате сотрясение мозга.

А по ту сторону его дома стоял еще один, бледно-голубой с темными ставнями, принадлежавший Гербу и Кэти Уилер. Это был дом Эшли. До того, как она познакомилась с Эриком де Сантисом, а Уилл познакомился с Кейтлин Руж, они были практически неразлучны. Даже после этих знакомств Эшли оставалась его лучшей подругой. Самая умная, наделенная самым богатым воображением девочка из всех, кого он знал.

Уилл срезал себе путь по газону и прошел вдоль боковой части дома, после чего проскользнул во мрак заднего двора, от всей души радуясь тому, что его родители так и не купили ему щенка, которого он вечно у них клянчил. В данный момент никакого собачьего лая ему совершенно не требовалось. Уилла раздражала необходимость тайком пробираться по собственному земельному участку, знать, что, если только его матушка заприметит его из окна своей спальни, она будет встревожена, даже испугана.

Соблюдая предельную осторожность, Уилл пробрался к изгороди, что отделяла их участок от земельной собственности Уилеров. Сунув голову в дыру в этой самой изгороди, он внимательно изучил заднюю часть дома, патио и высокие деревья, что росли как раз перед окном угловой спальни Эшли на втором этаже.

Что-то зашевелилось во тьме под деревьями, и Уилл тут же застыл на месте, отчаянно щуря глаза. Тень. Силуэт.

Там уже был кто-то еще. Тень протянула руку, чтобы ухватиться за нижнюю ветвь, после чего начала взбираться на дерево, приближаясь к окну Эшли.

Уилл буквально лишился дыхания. Лицо его побагровело от бешеного притока крови. Убийство Майка, изнасилование Тэсс и Эшли — всего этого Брайану Шнеллю, очевидно, было недостаточно. Он должен был причинить Эшли еще более сильную боль. Брайан снова сюда вернулся. На сей раз, однако, он был не единственным, кто знал, что будет содержать в себе грядущее.

Дикая ярость, смешанная с презрением, так и прокатывалась по Уиллу. Беззвучно проскользнув по ту сторону изгороди, он побежал по газону, направляясь к темной фигуре, что взбиралась на дерево.

На сей раз, когда Уилл схватит Брайана за горло, его уже некому будет оттащить.

В голове у Уилла беспорядочной чередой вспыхивали вопросы. Фигурой на дереве несомненно был Брайан. Одного взгляда на его лицо вполне хватило, чтобы Уилла в этом убедить. Но из какой точки во времени Брайан вернулся в эту темпоральную рамку? Брайан щеголял той же самой дурацкой козлиной бородкой, с которой Уилл совсем недавно его видел, но это ровным счетом ничего не доказывало. Он уже возвращался сюда и совершил все те преступления, которым еще только предстояло случиться, а теперь проделывал второе путешествие в прошлое? Или это был первый набег Брайана в дни минувшие? Мог Уилл предотвратить все те преступления, остановив Брайана прямо сейчас? И все же, пока Уилл несся во весь опор через задний двор Уилеров, все эти вопросы оставались мертворожденными, погребенными под потоком ярости и адреналина. Уилл жадно вдыхал запах октября, аромат горелых листьев и прохладного вечернего воздуха, подлетая под лунным светом к тому дереву, по которому можно было забраться к самому окну спальни Эшли.

Наконец Брайан его заметил.

— Уилл? — прошептал его старый друг. — Вот блин! Постой, Уилл, погоди. — И Брайан принялся лихорадочно спускаться на землю. Ничего глупее он, похоже, придумать не смог.

— Сукин сын, — процедил Уилл, стоя под деревом. Затем он протянул руку и ухватил Брайана за рубашку, после чего сдернул мерзавца с нижней ветви. Брайан вытянул руки и растопырил пальцы, отчаянно пытаясь хоть за что-то зацепиться, но было уже слишком поздно. Рухнув с дерева, он приземлился на спину и развалился на траве, невольно испуская громкий хрип. Затем Брайан застонал и принялся вовсю мотать головой. Тут-то Уилл на него и накинулся.