— Да-да, вся эта история с подрастающими сосунками! — воскликнул Уилл, выражая деланный протест. Затем он смягчился. — На самом деле все не так плохо. Хотел бы я больше со всеми вами видеться. Как там говорят? «Жизнь — это то, что происходит, пока ты занят составлением других планов». Истинная правда, ага?

Эшли помрачнела.

— Жаль, что с этим ничего не поделать.

Уилл еще раз глотнул из стаканчика и скривился. Он думал, ему хочется пива, рассчитывал, что одно лишь алкогольное содержимое полностью окупит отвратный вкус, но теперь он поставил бумажный стаканчик себе между ног и решил про него забыть.

— Я бы с удовольствием приехал к вам на Хэллоуин.

— Значит, договорились, — отозвалась Эшли.

В этой фразе Уилл расслышал призрак ее матушки и тут же представил себе миссис Уиллер у кухонного стола, произносящую те же самые слова. Матушка Эшли была женщиной грубоватой, но добросердечной, у нее всегда имелось наготове шоколадное пирожное или леденец. Однако она также обладала неистребимым желанием воспитывать детей, неважно, своих или чужих. Миссис Уиллер умерла, когда они с Эшли были на втором курсе университета.

— А с кем-то еще из наших тебе удалось пообщаться? — спросил Уилл.

— Ох, Боже ты мой! — воскликнула Эшли, и глаза ее заискрились, совсем как у прежней старшеклассницы. — Ты не видел Найлу Леонтис?

Уилл ухмыльнулся, видя ее возбуждение.

— Но ведь ты слышал, что она лесбиянка, да?

Уилл мысленно нарисовал у себя в голове старшеклассницу Найлу. Стереотипы всегда были сплошной чепухой, без всяких вопросов. Однако, подмечая мужские черты лица Найлы, полное отсутствие в ней всякой женственности, короткую стрижку, люди склонны были сразу же перескакивать к уверенному заключению о том, что она лесбиянка.

— А что, она не лесбиянка? — спросил Уилл.

— Да нет, лесбиянка, — сказала Эшли, с таким пренебрежением от него отмахиваясь, словно ничего глупее он брякнуть просто не мог. — Прежде всего, она классно выглядит. Но Боже ты мой, я познакомилась с ее подружкой, и она такая красотка! Клянусь, даже я бы с ней переспала.

— Ты это признание на пленку не запишешь?

Эшли ткнула его кулачком в плечо, после чего продолжила подробный отчет обо всех тех бывших одноклассниках, с которыми ей пока что удалось пообщаться. А затем опять принялась дразнить Уилла на предмет Стейси, напоминая ему ее фразу о том, чтобы он сегодня вечером приберег для нее все танцы. Наконец Уилл рассказал ей про ту компанию, с которой он встретился во время парада.

— Мартина все такая же потрясающая. А то, что произошло с Брайаном… просто класс, другого слова не подыскать. Он уже далеко не тот неряха, каким я ожидал его увидеть. Еще я вчера вечером поговорил с Тимом Фрилем. У него полный порядок. А сегодня я поаплодировал, когда они вместе с Тэсс проехали мимо в составе парада…

— Погоди, — перебила его Эшли, недоуменно хмуря брови. — Тим и Тэсс? Почему Тэсс была в составе парада?

В животе у Уилла вдруг зашевелилась тошнота, а голову пронзил острый штырь боли. Он аж вздрогнул. Рука Уилла невольно поднялась к виску, а в последующие секунды его разум опять стали заполнять противоположные образы. Вот Тим и Тэсс каких-то сорок минут тому назад едут в составе парада в качестве Короля и Королевы праздника в честь встречи выпускников десятилетней давности. А вот Тим и Кейтлин — его Кейтлин — едут на точно таком же параде десять лет тому назад. На Тиме футбольная форма, а на Кейтлин, ослепительной красавице, то самое платье которое Уилл помог ей тогда выбрать. И еще диадема на голове.

— Уилл? — спросила Эшли, кладя ему руку на плечо. — С тобой все хорошо?

Он кивнул.

— Да. Просто… просто голова болит.

— Так что ты сказал про Тэсс? Как она оказалась в составе параде?

По спине у Уилла пробежал холодок. Он почувствовал, как воспоминания сменяют друг друга у него в голове, новые скользят поверх старых, как будто он тасовал некую мысленную колоду карт. Кейтлин. Прежде чем прийти на стадион, он видел ее в толпе, наблюдающей за парадом. Но теперь он уже отчетливо помнил, как поднимает взгляд и видит ее в машине бок о бок с Тимом. Проезжая мимо, Кейтлин ему помахала. Королева праздника в честь встречи выпускников.

Собственный смех показался Уиллу каким-то глухим. Он взглянул на Эшли.

— Извини. Я имел в виду Кейтлин. Тима и Кейтлин. Фрейдистская оговорка, надо думать. Возможно, я всегда втайне считал, что королевой того праздника должна была стать Тэсс.

Эшли резко опустила глаза. И сердце Уилла мигом затрепетало. Он что-то не то сказал? В голове у него царила такая сумятица, что Эшли он ничего не мог объяснить. Нет, только не теперь. Не раньше, чем он наконец поймет, что же за дьявольщина творится с его рассудком. Уилл сомневался в способности Эшли выдержать мысль о том, что он этот самый рассудок теряет.

— Она и должна была стать Королевой, — негромко сказала Эшли. А затем, не поднимая головы, бросила взгляд на Уилла. — В этом-то как раз самый ужас, Уилл. Порой я даже забываю о том, что с ней такое случилось.

В животе у него вдруг образовался комок льда.

— Что?

Эшли огляделась, убеждаясь в том, что к их разговору никто не прислушивается.

— Тэсс получила большинство голосов, Уилл. Она должна была стать Королевой праздника в честь встречи выпускников. Но тем утром она отказалась от участия, а Кейтлин заняла второе место, и Чедберн убедил ее принять корону. Тэсс не пошла ни на матч, ни на танцы. Она не хотела, чтобы кто-то узнал. Она ужасно стыдилась.

Уилл не хотел спрашивать, но просто не удержался.

— Чего она стыдилась?

— В тот пятничный вечер — перед праздником в честь встречи выпускников — ее изнасиловали.

— Господи, — так тихо прошептал Уилл, что даже Эшли вряд ли его услышала. — Господи Иисусе.

Он оглядел толпу, ища там лица своих друзей. Эрик и Дэнни ушли — то ли воспользоваться туалетом, то ли купить себе что-нибудь у торгового лотка. Ник поймал взгляд Уилла, и на его лице тут же выразилось участие, но Уилл его проигнорировал. Другие женщины были поглощены разговором друг с другом. Сам воздух, казалось, подрагивал, а солнечный свет искрился, вызывая у Уилла жуткое предчувствие того, что в любую минуту реальность может порваться, как будто ткань этого мира была бесконечно податлива.

По-прежнему ощущая гнусный вкус пива во рту, Уилл почувствовал, как у него в глотке буквально клокочет желчь. Все, что он теперь мог делать, это удерживаться от тошноты.

Колода карт тем временем продолжала тасоваться у него в голове. Кейтлин. Тэсс. Майк Лейбо.

Уилл повесил голову и потер загривок.

— Господи, — снова сказал он. — Это… это ужасно. У меня просто нет слов. И Тэсс больше никому об этом не рассказала? Полиции, я имею в виду? Что могло помешать тому парню изнасиловать кого-то еще?

Эшли буквально оцепенела и ничего не ответила. Уилл поднял голову, чтобы на нее посмотреть, недоуменно задумываясь, что он такого сказал и чем так ее расстроил. Подозрительно сузив глаза, Эшли в упор на него смотрела. Губы ее были так плотно сжаты, что почти побелели.

— Откуда ты об этом узнал? Никто из парней не знал Тэсс взяла со всех девочек клятву, что они никому ничего не расскажут.

Но Уилл почти не прислушивался к ее словам. Затаив дыхание, он смотрел на Эшли и чувствовал, как ее глаза наполняются непролитыми слезами скорби и беспомощности. Ибо прямо у него на глазах Эшли менялась. Да эта перемена была смутной, но вполне реальной. На лице у нее появились те черточки, которых считанные секунды тому назад там не было. Прическа ее была теперь слегка растрепана, и там появились седые волоски, которых Уилл раньше не замечал. На лице у Эшли вдруг стало заметно больше косметики. Более яркая губная помада. Тени для глаз. И сами глаза. В них было что-то такое, чего Уилл там никогда раньше не видел.

Боль.

Потребовалось некоторое время, чтобы ее слова осели у него в голове. Страх, который Уилл со вчерашнего вечера в себе вскармливал, теперь расцвел и превратился в настоящий ужасный кошмар. Повсюду вокруг него происходило совершенно невозможное. Все, что Уилл, казалось бы, знал наверняка, теперь ускользало от его понимания. Слегка наклонив голову, он стал внимательно прислушиваться.