Отец Порфирий, говоря с нами о человеке, Боге, мире, любви, молитве, сотворении мира, выражался богословским языком (хотя окончил… только два класса начальной школы). У него поистине был дар богословия, изливающийся из живого умного источника Святого Духа. И даже дар мистического богословия, из которого произрастает философия Христа.

Он был мистическим богословом, хотя не имел даже мирского образования. Его школой были подвиги, исихастский труд, умное делание. Он говорил: «О, если бы нам всем только войти в земную Нетварную Церковь. Потому что если мы туда не войдем, то не войдем и в Церковь Небесную». «Живя таинственной духовной жизнью, мы можем стать едины…». «Добрая сила щедра, но она действует мягко, подобно веянию тихого ветра [65], как сказано в Ветхом Завете». «Будьте святы…»[66]

Один брат настойчиво интересовался вопросом о том, когда возникла Церковь Христова. Ответ на этот вопрос был нужен ему для его проповедей и для книги, которую он в то время писал.

Приехав к Старцу, он поговорил с ним о своих проблемах, однако вопрос о Церкви так и не задал. Пришло время уезжать. Прощаясь и благословляя брата на дорогу, отец Порфирий произнес: «Ну, теперь поезжай. Знай, что Церковь предвечна и нетварна, и не обращай внимания на богословов, которые говорят то, что придет им в голову». Брат был поражен этим откровением Старца в ответ на его невысказанный вопрос.

У Отца Порфирия было очень развито церковное сознание. Он с большим уважением относился к клирикам и церковной иерархии. Старец говорил: «Если я испорчу отношения с епископом, если епископ начнет на меня гневаться, то моя молитва не достигнет небес».

Старец был, так сказать, экклесиоцентричным. Церковь была основанием всей его жизни и всех его трудов. Очень часто я замечал, как отец Порфирий, говоря о Церкви, не мог сдержать слез. Он испытывал глубочайшее уважение к официальной Церкви. Епископ для него всегда был на месте и во образе Христа. Старец страшно расстраивался, когда видел, что осуждают епископов, нападают на них в печати. Каков бы ни был епископ, он — глава. Он на месте и во образе Христа. Таковы были священные принципы Старца.

Отец Порфирий часто говорил о Церкви. Какой он Ее видел? Он говорил: «Церковь нетварна». Почему же Она нетварна? Потому что Церковь — Богочеловечна, Она — Бог в историческом времени. И мы, верующие, призваны стать нетварными, сделаться наследниками Божественных дарований, постичь таинство обожения, преодолеть нашу обмирщенность, выйти за пределы этого мира.

Церковь нетварна. Своей жизнью он свидетельствовал об этой истине. Старец принимал всех. Его дверь была открыта каждому. У него не было лицеприятия. Кто бы ни приходил, к какой бы партии, обществу, организации, группировке и т. д. он ни относился, отец Порфирий принимал его. Сам же Старец не состоял ни в какой партии. Он принадлежал только Церкви и принимал всех.

Один человек спросил Старца, за кого следует голосовать на предстоящих парламентских выборах. И тот ответил притчей: «Православная Церковь похожа на наседку, — сказал он. — Своими крыльями она покрывает и черных, и белых цыплят».

Православная Церковь не участвует в политике и тем более не делится на партии. Своей любовью она покрывает всех, не отождествляя себя с политическими группировками.

Однажды Старец спросил меня, как складывается политическая ситуация в стране. Я ответил, что в целом не очень хорошо. Отец Порфирий сказал: «Чего ждать от политиков? Они полностью погрязли в своих душевных страстях. Если человек не может помочь даже самому себе, какую помощь он сможет оказать другим? Мы тоже виноваты в таком положении вещей. Если бы мы были настоящими христианами, то смогли бы избрать в парламент пусть и не христианскую партию, но хотя бы верующих политиков. Тогда все было бы по–другому».

Старец только что вышел на пенсию. Как вы знаете, в течение примерно тридцати лет он был настоятелем храма Святого Герасима при поликлинике Афин, на улице Пиреос, недалеко от площади Омония. Однажды отец Порфирий проходил мимо храма Святого Константина на Омонии и зашел внутрь приложиться к иконам. Когда он вышел из храма, к нему подошла супружеская пара с девочкой. Супруги спросили, не уделит ли он им минуточку внимания. Отец Порфирий ответил им, что он не клирик этого храма. «Ничего, — сказали они, — мы хотели задать Вам лишь один вопрос. Это ведь не будет слишком обременительно?»

«У нас есть дочка, — начал мужчина, — и моя жена настаивает, чтобы она носила брюки. Я с этим не согласен и не хочу, чтобы она ходила в брюках. Наши взгляды совершенно противоположны. Итак, мы решили пойти к священнику, любому священнику, рассказать ему о нашем споре и решить его так, как он скажет. Мы даже дали друг другу слово — поступить точно так, как он скажет».

Отец Порфирий сразу сказал им, что это вопрос непростой. Затем он объяснил, что ответ на него можно найти в Священном Писании и в священных канонах нашей Церкви. Ответ подсказывает и сама природа, поскольку женское естество отличается от мужского как душевно, так и телесно. Это различие подчеркивается и одеждой. Старец также посоветовал им посмотреть в книгу Второзакония[67], где мужчинам запрещается носить женскую одежду, а женщинам — мужскую.

Отец Порфирий разъяснил им, что ношение мужской одежды оказывает психологическое воздействие на женскую природу, и очень часто женщина начинает вести себя как мужчина. Естественно, отклонение происходит и в случае, когда юноши или мужчины начинают носить женскую одежду.

Старец говорил еще долго. Он затронул все психологические и педагогические аспекты этого вопроса, чтобы обосновать то, почему женщинам нельзя носить мужскую одежду, а мужчинам — женскую. Супруги согласились с выводами отца Порфирия и ушли, получив большую пользу от этой кажущейся случайной, но удивительной встречи.

Старец Порфирий не обращал внимания на внешний вид человека. В этом убеждались все, кто посещали его, будучи одеты, так сказать, неподобающим образом. Он смотрел в душу, на глубинные мотивы поведения, зная, что если придет в порядок внутренний человек, автоматически исправится и внешний.

Однажды, приехав к отцу Порфирию, я увидел там нескольких девушек, которые также хотели увидеть

Старца. Одеты они были несколько нескромно. Отец Порфирий беседовал с ними, затрагивая различные духовные вопросы, но ни словом не обмолвился о том, как они одеты. Сознаюсь, что я внутренне возмутился поведением этих девушек. Как они могли прийти в таком виде к святому человеку? Смущало меня и то обстоятельство, что Старец не сделал им ни одного замечания по поводу их одежды.

Когда девушки уехали, он улыбнулся мне и сказал: «Господин Ν., я не так строг, как ты». Тотчас же я понял, что он знает о моих помыслах и о моем смущении, но все‑таки спросил: «Почему Вы так говорите, Геронда?» — «Сюда приехали эти девушки в нескромной одежде, — сказал он, — а я ничего им об этом не сказал. У меня другая тактика. Даже если бы я заметил им, что их одежда несколько нескромна, они бы не прислушались к моим словам, потому что их вера во Христа неглубока. Прежде всего я стараюсь укрепить в них веру во Христа, и тогда они сами осознают свою ошибку и исправятся».