Женщина поступила так, как я ей велел. На следующий день она зашла ко мне снова. «Ну что?» — спросил я ее. «Как только я прошла через парадную дверь, — сказала женщина, — и вошла в комнату мужа, он начал сильно кашлять, плевать на пол и жаловаться на то, что я его не люблю, совсем не жалею и оставляю одного, наедине с его недугом. Затем я сказала ему, что на часок отойду на рынок. Начался новый приступ кашля и новые жалобы. Обогнув дом, пройдя на кухню и прислушавшись, я обнаружила, что в комнате моего мужа царит полнейшая тишина. Прошел час, и я снова зашла к нему. Как только я открыла дверь, и он меня увидел, начался новый приступ кашля и жалобы, что целый час, пока меня не было, он не мог справиться с кашлем, звал на помощь и чуть было не умер, покинутый всеми».

«Теперь ты поняла, что происходит?», — спросил я ее. «У меня все смешалось, — ответила она, — я не знаю, что и думать». «Сейчас все объясню, — сказал я. — В твоем муже сидит бес. Я это увидел, когда ты вчера пришла ко мне. Бес навел на твоего мужа астму, чтобы с ее помощью расправиться с тобой. Будучи очень чутким и легкоранимым человеком, ты, видя его страдания и слыша его жалобы на то, что ты будто бы совсем о нем не беспокоишься, из‑за своих переживаний совсем иссохла. Однако твой муж вовсе не выглядит обеспокоенным. Он кашляет, плюется и сетует только тогда, когда ты находишься рядом с ним, потому что этот удар направлен на тебя. Как только ты уходишь, он успокаивается».

Женщина смотрела на меня во все глаза, и потихоньку до ее сознания стал доходить смысл происходящего. Я сказал ей, как надо бороться с врагом и что надо сделать, чтобы и она, и ее муж смогли избавиться от демона. Женщина послушалась меня, и сейчас жизнь у нее в семье стала лучше».

На меня произвели глубокое впечатление, с одной стороны, человеконенавистническое коварство врага, а с другой — необыкновенная прозорливость Старца и успех его лечения. На мой вопрос «Геронда, эта астма была не настоящей, вымышленной?» он ответил: «Нет, это была настоящая, обычная астма, но причиной ее возникновения был диавол. Он использовал ее в качестве орудия убийства бедной женщины».

Что касается себя самого, то Старец молился только лишь о спасении своей души. И больше ни о чем. Даже когда он был тяжело болен, когда многочисленные, неизлечимые, мучительные болезни, годами изнуряющие его тело, ставили Старца на тонкую грань между жизнью и смертью, даже тогда он не отступал от своего правила. Он никогда не молился Богу об исцелении своих собственных недугов. Потому что, как сам отец Порфирий говорил, болезнь — это Божие посещение. И горе тому человеку, которого Бог не посетит. Он теперь уже потерян для Бога. Здоровый и богатый находятся далеко от дверей Рая. Как богатому, так и здоровому в равной степени угрожает опасность так и не войти внутрь — остаться вне брачного чертога  [37].

Однако то, чего сам Старец никогда не делал для самого себя, он просил и ждал от нас, его духовных детей. «Молитесь за меня, — говорил он, — потому что я очень грешен и один, будучи отягощен столькими болезнями, не в силах понести все бремя моих беззаконий. Просите Бога, чтобы Он призрел на меня и поддержал меня». Однажды я застал Старца тяжело больным. У него не было сил не только меня поприветствовать, но даже просто вытереть пот, от сильной боли выступивший у него на лбу. Я был вынужден сказать ему:

— Вы, Геронда, совершили такое великое множество чудес. Насколько мне известно, Вы исцеляли неизлечимо больных, даже больных раком. Наконец, Вы имеете такое дерзновение к Богу, какое я не знаю, есть ли у кого другого на земле. Почему Вы, с Вашим дерзновением, не умолите Бога избавить Вас от этих болезней?

— Этого, дитя мое, я не сделаю никогда!

— Но почему? Вы же не просите у Бога ничего плохого?

— Потому что я не хочу принуждать Бога!

Его ответ меня поразил, обезоружил и заставил замолчать. В эти тяжелые часы я оставался рядом со Старцем и наблюдал, как он боролся с болезнью — молчаливо и с полным спокойствием.

Следует заметить, что во время этого тяжкого испытания я не услышал из его уст ни единого слова недовольства, негодования, жалобы. Он не говорил о своей болезни, не выражал ни малейшей досады на такое тяжкое испытание, которое попустил ему Богочеловек Иисус. Напротив, бесчисленное число раз я слышал, как Старец произносил два своих самых любимых слова: «Иисусе мой! Иисусе мой! Иисусе мой!»

Любовь к Старцу, скорбь и боль разрывали мое сердце. В эти тяжелые часы всем нам было более чем очевидно, что Старец старается умолить Господа не избавить его от боли и болезней, но укрепить, дать ему силы их понести. И ему это удалось. Надо отметить, что и всегда в подобных ситуациях Старец поступал точно так же, как в этот раз. Его молитва о помощи всегда бывала услышана.

Вообще, надо сказать, что средством для решения всех проблем у Старца была молитва. Долгая, прилежная молитва, которую он завещал и нам, его духовным чадам.

Старец Порфирий считал болезни великим благословением Божиим. Как известно, он сам был очень болезненным человеком. Бог попустил, чтобы блаженный Старец был испытан многими недугами. Больше всего отец Порфирий страдал от страшных головных болей, вызывающих обморочные состояния, когда он уже не мог общаться с людьми. Однако неоднократно, когда того требовала настоятельная необходимость, Старец, даже будучи близок к обмороку от боли, продолжал, по благодати Божией, разговаривать и давать свои советы людям. Он пренебрегал своей болезнью и заботился только лишь о преуспеянии и спасении ближних. Сквозь призму немощей и боли отец Порфирий видел явление Бога в человеке. Когда человек страдает, он явственно ощущает свою немощь. Он не может найти для себя опору в самом себе, потому что сила его покинула. Но он стремится преодолеть эти трудности и вручает себя любви и человеколюбию Божию. Общение с Богом через непрестанную молитву, предание своей жизни в руки промысла Божия дают бытию человека настоящую силу, исходящую от Бога и ведущую ко спасению. То есть к единению с Богом и причастию жизни Троичного Божества.

Когда мы спрашивали Старца о том, как он себя чувствует, он нам отвечал. Переживая столь тяжелое испытание, он находил в себе силы, чтобы открыть нам великую истину: «Бог нас любит безмерно и хочет, чтобы мы стали для Него своими, чтобы мы полностью предали Ему самих себя». «Весь живот наш

Христу Богу предадим» [38]. Больному легче предать себя в руки Божии, потому что болезнь отнимает у нас уверенность в своих собственных силах. И тогда наш недуг становится для нас настоящим благодеянием. Поэтому Старец и говорил: «Не просите Бога о том, чтобы выздороветь. Он знает, что для вас полезно, и действует по Своей бесконечной любви, которую Он имеет к человеку».

Одна девушка, духовное чадо Старца, в тот день, когда отцу Порфирию оперировали катаракту на глазу, взяла с собой других девушек, и они пошли в лес. Там, проливая потоки слез, девушки молились об исцелении своего Старца. Спустя какое‑то время отец Порфирий пригласил к себе эту девушку и спросил: «Почему ты собираешь сестер и вы плачете обо мне в лесу?» «Потому что, Геронда, — ответила она, — мы хотим, чтобы Вы исцелились». И что же ей ответил Старец? «Молитесь о том, чтобы я стал хорошим, а не о том, чтобы мне было хорошо», — сказал он.

Иеромонах Андрей — врач–дерматолог, незадолго до своей смерти принявший монашеский постриг на Святой Горе, когда был клириком храма Святого Георгия в местечке Неа Палатия в Оропосе, часто навещал Старца. Однажды он, как врач–дерматолог, попросил у отца Порфирия разрешения посмотреть его руку. На правой руке у Старца, вдобавок к остальным его болезням, была повреждена кожа, так что одно время он даже заматывал эту руку бинтами. Этот случай я передаю так, как мне рассказал его сам отец Андрей.