БЕДНАЯ ЛИЗА Холодное бесчувствие наук Давно пора поставить под сомненье. Трактат научный — не стихотворенье, И всё же творческих в нем много мук. Не губит мысли сочность изложенья. Не рабский труд — беспечность и досуг Помогут вскрыть дедукции недуг И силу мудрого непредрешенья. Пора рассеять косности дурман: Заимствовав Карамзина затею, Сентиментальный написать роман, В нем показать, что в пику суховею, Изнемогая от жестоких ран, Науки тоже чувствовать умеют. РОДОВОЕ В поместьях нежная хандра Обломова, Манилова… Ушла блаженная пора Всего для сердца милого. Теперь какие-то они Неведомого племени: Как стадо, гонят трудодни Перед закатом времени. Всё безымянно и темно, Кругом местоимения. В колодец каменный окно У нас вместо имения. САМ ПО СЕБЕ Лукав наш нрав, безбожен быт, Соборный путь грехом закрыт. Как в одиночестве глухом, Мы в самости своей живем. Соба у каждого своя, И если даже ты моя, Как ни старайся — всё равно Двух не объединить в одно. Ни страсть, ни дружба, ни семья Немыслимы без разных «я». И только смерть нежданно, вдруг Порочный разрушает круг. ПРИМЕТА Неожиданный пробел Посреди беседы – это Немоты глухой удел, Беспокойство без ответа, Бессловесности предел. Но спасает нас примета: «Тихий ангел пролетел Иль дурак родился где-то». Еще один. БРОДЯГА Хайку 1.Счастье — впереди… Подложив под зад суму, Сядь у моря, жди. 2.Коль попал в тюрьму, Из себя не выходи: Это ни к чему. ТАНКА В эскизе дышит Знак мужества японца — Цветенье вишен. И, словно диск червонца, Встает над миром солнце. ЧЕТВЕРОСТИШИЕ Радость разума и воли И победы торжество, А вокруг пустое поле, Никого и ничего. ДВУСТИШИЕ Под знаком Эриса родился я, И Эрос и Эрот – мои друзья. ЧЕЛОВЕК ИЗ ПОДПОЛЬЯ Нам предлагает он упрощенно Программу жизни доморощенной: Власть для порядка и морали, Чтоб мы о Боге вспоминали. В стране свобода расчленения И нет цензуры сочинения. Единоличные заборы, Славянофильство без собора. Все одиночки одинаковы. Он рак-отшельник, корпус раковый. Он сам в себе и полон злости. К такому не поедешь в гости. СТЯЖАНИЕ Кащей бессмертен средь вещей, В вещах его защита. Возьми пожиже тех же щей И влей в свое корыто. Возрадуется волчья сыть, Смелей расправит плечи. В клещах вещей вольготней жить, Но умирать не легче. ДОМЫСЛЫ Как араб, считаю звезды: Нет числа им, нет конца. Размышляю у подъезда, У парадного крыльца. Наша сущность не едина, В Ноев всунута ковчег: В одном смысле ты скотина, В другом смысле — человек. Психопат и неврастеник – В этом смысле я поэт. А без смысла, как без денег, Никакой услады нет. Эмигранты нынче скисли, Словно сливки под грозой. И понятно, в этом смысле Я неистовый и злой. Коль иду за девкой следом, Все же шагом, не бегом; Разумею в смысле этом, Не в каком-нибудь другом. СЧАСТЬЕ Семь пятниц на неделе Для неги и стихов. Сорви, на самом деле, С безумия покров. Живи не еле-еле — Вовсю, без лишних слов, Как Розанов в постели, Как козлик без штанов. ПОЛ И ХАРАКТЕР Характер наш – непостоянный, В полах единства тоже нет: Мужской и женский, деревянный Иль каменный, и есть паркет. Паркет, конечно, натирают До блеска, не жалея сил: С цветной мозаикой по краю Он элегантен, свеж и мил. Но от всеобщего раскола, И чтобы не погиб народ, Мы связаны инстинктом пола Живого, в остальном — разброд. Разнообразные затеи В совокупленьях — не позор. И каждый действует, потея, Как настоящий полотер. |
