– Смешно! – снова сказала Меган и пожалела, что ей в голову не приходит других слов. – Роб совсем не такой.

Загадочная улыбка появилась на тонких губах ее собеседницы.

– О, вот как? – И, к полному смятению Меган, блондинка поднялась одним гибким движением и вышла, все еще улыбаясь.

Меган сердито выпрямилась. Почему она расстроилась? Неужели она собиралась позволить какой-то девушке – явно привыкшей поступать по-своему – заставить ее запаниковать? Робу не просто понравилось, как она провела интервью, он был рад за нее. Если бы это было не так, разве она вела бы сегодня вечером его передачу? Что касается писем поклонников, которые она получит, да ведь Роб придет в восторг!

В комнате отдыха Меган подправила макияж и пошла в студию. Доктор Уильямс, седой человек маленького роста, выглядел настолько не в своей тарелке, что Меган сразу почувствовала, как растет в ней уверенность. Инженер поставил на стол микрофон. Меган повернулась к доктору Уильямсу и попросила его что-нибудь сказать. Доктор, словно зачарованный микрофоном, наклонился как можно ниже к нему и почти закричал:

– Привет!

Меган коснулась его плеча:

– Откиньтесь назад, доктор, и не обращайте внимания на микрофон. Микрофоны очень чувствительны и отреагируют на ваш обычный голос.

Врач вытер пот со лба:

– Хотел бы я сейчас оказаться в другом месте...

Меган терпеливо объяснила, что собиралась у него спросить. Когда они вышли в эфир и заговорили о его сфере деятельности, доктор Уильямс успокоился, откинулся на спинку кресла, и интервью пошло гладко.

Врач был интересным и знающим гостем. На этот раз сигнал о конце передачи не был для Меган неожиданным. Она оставила доктору Уильямсу много времени для ответа на вопросы Роба и даже добавила пару собственных, которые, по ее мнению, могли заинтересовать зрителей.

После интервью доктор Уильямс похвалил Меган:

– С вами я чувствовал себя непринужденно, а ведь я вовсе не стремился дать это интервью. Но благодаря вам я приятно провел четверть часа.

Диспетчер похлопал ее по плечу:

– У вас дар брать интервью. Работайте так же хорошо и дальше.

Не согласился с ними только Фил Уорд.

– Вам надо быть внимательнее, мисс Коллинз, – проговорил он четким голосом. – Вы вставили пару своих вопросов. Не забывайте, – маленькие голубые глаза блеснули за стеклами очков, – у нас время строго ограничено.

– Очень хорошо, мистер Уорд, – ответила Меган довольно резко. На днях она слышала, как в кафе разговаривали два инженера и один из них назвал Фила Уорда ворчуном. Она была склонна согласиться. Будучи новичком в работе перед камерой, Меган приветствовала любую конструктивную критику, но что-то в тоне и манере Фила Уорда вызывало в ней скорее негодование, чем признательность.

Когда она выходила из здания, за коммутатором сидела Линда Хилл. Она коротко попрощалась. Ни слова не было сказано о том, поступали ли звонки по поводу программы.

Миссис Коллинз приготовила для Меган котлету и салат и заставила ее съесть все это прямо на кухне.

– Я тебя знаю, – отчитывала она дочь. – Только бутерброд и чашка кофе! – И тут же поцеловала Меган в макушку. – Я так гордилась тобой сегодня вечером! Я сидела там совсем одна, сияла как идиотка и почти рыдала от гордости.

Они проговорили о передаче весь ужин.

– Я позвонила Робу как раз перед началом, – Меган посмотрела на часы, – и сказала, что приеду, если рано закончу.

Миссис Коллинз включила горячую воду.

– Я вымою посуду, пока ты пьешь кофе. Я знаю, что ты устала.

– Да. – Меган села на место. – Наверное, напряжение. Знаешь, – ее глаза цвета топаза сверкнули, – выступать в эфире немного похоже на игру на автомате. Тебя так захватывает то, что ты делаешь, что только потом понимаешь, как был возбужден.

– Ты совсем не казалась напряженной, – благодушно отозвалась мать. – Жаль, что отец не видел, как ты ведешь передачу. Конечно, – кротко добавила она, – он бы стал самодовольным и разговаривал бы только на одну эту тему.

Меган рассмеялась:

– Наверное, я чуть-чуть воображаю. Я бы потеряла половину удовольствия, если бы хоть один из вас не смотрел мои выступления. – Она успокоилась. – Как прошел ваш обед? – Ей было интересно, почему мать не говорит о Джеффе.

– У нас был очень милый обед. – Миссис Коллинз улыбнулась. – Джефф – чудесный собеседник.

Меган помрачнела и стала смотреть в свою чашку. Это был бы идеальный момент рассказать матери, какой в действительности приятный собеседник Джефф Харрисон.

– Мама, Джефф Харрисон совсем не такой, каким кажется.

– Да? – Миссис Коллинз обернулась и вопросительно посмотрела на дочь. – Что ты имеешь в виду?

Меган снова нахмурилась, все еще глядя в чашку с кофе. Даже сейчас ей не хотелось обсуждать безобразный эпизод в мексиканском саду.

– Вообще-то, – медленно начала она, – он вроде плейбоя. Знаешь, когда он был директором в КТОА, рейтинг станции резко пошел вниз – после того как заболел мистер Бойд. Джефф все время ездил в Сан-Франциско. Он... ну, он носит очарование как пальто!

Миссис Коллинз кротко возразила:

– Я уже догадалась, что тебе не очень нравится Джефф. Должна сказать, что мне это трудно понять.

– Мама, ты слушала, что я говорила? – спросила Меган.

Мать отвернулась от раковины и посмотрела на нее:

– Да. Скажи мне, это твое мнение о Джеффе или чье-то еще?

Меган нахмурилась:

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что люблю составлять обо всем собственное мнение. Это качество приходит с возрастом – через опыт. Иногда, признаюсь тебе, я ошибаюсь, но – верное или ошибочное – это мое мнение в действительности. А ты сейчас говорила, как будто повторяя чьи-то слова. Это так?

Меган покраснела:

– С одной стороны, возможно. Но это было не мнением, а фактом, о котором мне рассказал знающий человек. В любом случае, – поспешно добавила она, не дав матери перебить, – независимо от этого у меня есть веская причина не любить Джеффа Харрисона – моя собственная, мама. – В ее взгляде появилось мятежное выражение. – Я не люблю Джеффа Харрисона, не восхищаюсь им и не уважаю его!

– Ясно. – Ее мать говорила медленно. – Я уважаю твое мнение, Меган. Очевидно, ты не хочешь обсуждать, что побудило тебя так к нему относиться. И в этих обстоятельствах ты не станешь возражать, если я останусь при своем мнении?

Меган просто разрывалась. Ей почти по-детски не хотелось, чтобы матери нравился Джефф, и все же, зная о ее справедливости, Меган понимала, что она не изменит своего мнения, не имея на то уважительной причины.

– Очень хорошо, мама, – чопорно ответила она, – но не разочаруйся слишком сильно, когда узнаешь, каков он на самом деле.

– Ты меня предупредила, – тихо сказала миссис Коллинз.

К счастью, в этот момент зазвонил телефон. Это был Роб.

– Кажется, у тебя опять получилось! – сказал он. Меган заметила, что пытается анализировать его тон, и тут же обругала себя за это. В голосе Роба звучало неподдельное удовольствие, когда он говорил о том, как она вела вечернюю передачу. – Джонси сидит здесь и вовсю мне кивает, чтобы я сказал, что ей тоже понравилась передача.

– Спасибо вам обоим. – Желая еще больше порадовать Роба, Меган рассказала ему о пари Конни. – Я не знала раньше, что письма поклонников важнее, чем телефонный звонок, – добавила она.

– Это и в самом деле так. – Голос Роба уже не был таким хриплым. – Если ты получишь много писем, то тебе придется дать вести маленькую передачу. Но свою я тебе не отдам! – воскликнул он в притворной тревоге.

Успокоенная Меган засмеялась вместе с ним:

– Я чувствую, что мне просто повезло оба раза, Роб.

– Чушь! Не надо себя недооценивать. Конни – явно твоя большая поклонница; сна внимательно отметила все звонки. Ты получила новые после сегодняшней передачи?

– Не знаю. На коммутаторе была Линда Хилл и ничего не сказала. У меня странное чувство, – неожиданно для себя добавила Меган, – что эта юная дама меня не очень-то жалует.