На другой стороне сквера они заметили стоянку такси. Когда они вошли в сад, расположенный рядом с собором, то оказалось, что куда-то исчез шум автомобилей и дождя. Земля, граничившая со свежими, вымытыми дорожками, засыпанными гравием, покрылась свежей зеленью молоденькой травы. Надув грудки, прыгали малиновки. Клод был потрясен удивительными коричневыми узорами на стволах каштановых деревьев. Оказывается, в этом городе столько зелени…

Он обнял Валентину за талию. Она на мгновение задержала на нем взгляд. Клод повернул ее лицо к себе, словно приглашая на танец, и стал целовать улыбающиеся губы. Затем они сели на ближайшую скамеечку и, прикрыв глаза, соединились в бесконечном поцелуе.

— Я должна возвращаться, — сказала она тихо, медленно, словно репетировала и повторяла это уже тысячу раз. Но ее губы снова коснулись его губ.

Через несколько секунд она вырвалась из объятий.

Они все еще держались за руки, когда шли к остановке такси. Несколько человек под зонтиками улыбались им.

— Прежде чем ты уедешь, не выпить ли нам быстренько по рюмочке перно? — спросил он быстро, заметив уличный лоток, где наливали знаменитый абсент.

— Кто вы, Клод Рено? — Она повернулась к нему и улыбнулась. — Почему я встретила вас? Почему вы заставляете забыть меня обо всем? Я оживаю с вами, с вами все становится понятным от начала и до конца. Как вы это делаете?

Они подошли к стоянке такси, в стаканчики с абсентом падали капли дождя.

— Если бы я не знал тебя так хорошо, — начал Клод, когда подъезжало такси, — то не стал бы задавать этот вопрос.

— Что? — Она улыбнулась и помахала рукой водителю. Валентина уже была не с ним.

— Ты любишь своего жениха? — прошептал он.

Он не был уверен, что она расслышала вопрос, потому что уже открывала дверь такси.

— Зачем вы хотите испортить мне настроение, месье Рено, после чудесного дождливого дня в саду у Нотр-Дам?

Дверь такси захлопнулась. Проливной дождь моментально накрыл черное такси, бледное лицо и помахивающую руку. Когда Клод в задумчивости возвращался по безлюдному скверу позади Нотр-Дам, он увидел свой оранжевый «пежо», который припарковал в одном квартале от кафе.

Клод вернулся в свою мастерскую, Педант, выпущенный из клетки, моментально сел плечо. В промокшей одежде Клод сел за стол и написал письмо своей жене, которое уже не раз сочинял в уме на протяжении последних нескольких недель. Он спросит адрес у кузена, который говорил, что встретил ее в Авиньоне прошлым летом.

«Дорогая Розмари!

Я надеюсь, что это послание дойдет до тебя. После стольких лет раздельной жизни я думаю, что будет правильным для нас обоих получить законный развод. Пожалуйста, пусть твой адвокат свяжется с моим. Его зовут Жак Делмон, 04 45 98 72 36. Он сделает все с наименьшими проблемами для нас обоих.

Клод».

Он подумал: написано довольно холодно по отношению к женщине, на которой я женился, давая обещание перед Богом. Он не видел ее восемь лет, но иногда все еще просыпалось скрытое чувство то ли печали, то ли сожаления. У него осталось лишь несколько приятных воспоминаний от совместной жизни, которые и помогли ему пережить трудные дни. Вот одно из них: он пристально разглядывал ее утром, до того как она проснулась. Он неосознательно изучал черты ее лица — пока она не открыла глаза, ибо, проснувшись, она в течение секунды внимательно смотрела на него и сразу делала недовольную гримасу. Когда она спала, по подушке красиво рассыпались ее рыжеватые кудри, а на лице цвета слоновой кости выделялись маленькие веснушки. Во сне она сладко улыбалась, что случалось с ней довольно редко в период бодрствования.

Клод до сих пор был бы женат на Розмари, если бы она не ушла. Но теперь он благодарил ее за это. Он вспомнил, что через шесть месяцев после свадьбы он уже в одиночестве приходил к Жюльетт и родителям. Его жена посмеивалась над ними, считая деревенскими простаками. Для нее они были мало образованными людьми, не имевшими вкуса. Говорила, что его отец глупый стареющий болтун, а от матери пахнет картофельным супом. Проходило время, и она все реже сопровождала его на семейные праздники, и в разговорах с ней он перестал упоминать о своих родственниках.

Завтра он отправит ей письмо с просьбой о разводе.

Его стол был завален раскроенными тканями, помощника, который бы отшивал платья, все еще не было. Он работал до полуночи, а встал уже в семь утра. Но единственное, о чем он мог думать, это о Валентине. Вся его энергия была направлена на выработку стратегии следующих встреч. Они еще не обсуждали цвета и фасоны для платьев ее племянниц и костюма племянника. Время поджимало. До свадьбы оставалось всего лишь два с половиной месяца. Казалось, даже Педант был раздражен.

— Хватит, Педант, ты слишком много кричишь. Почему ты не поешь, как все нормальные птицы?

Только после того как вернулись из школы племянники, ему удалось оторваться от унылых мыслей, хотя бы на короткое время не думать об этих глазах цвета спелой голубики.

Анри, которому было уже четырнадцать лет, перестал восхищаться кукольными представлениями дяди и попросил послушать компакт-диск. В песне в стиле рэп повторялись грустные слова: «Почему он любит ее? Кто он ей?.. Она никогда, никогда не сможет, никогда…»

Одно и то же много раз!

— Пожалуйста, выключи это!

— О, пожалуйста, дядя Клод, — стал умолять Анри. — Мама не позволит мне дома слушать эту песню.

Другие мальчишки ни на что не обращали внимания и бегали по комнате.

— Анри, почему тебе нравится эта песня?

— Дядя, — сказал Анри с долей раздражения, ожидая обычных наставлений взрослых о том, что хорошо, что плохо, а что ужасно. — Я не слушаю слов; я знаю, что они глупы. Но музыка — супер. Слушай.

Голос вокалиста заглушался тяжелым ритмом. В какой-то момент, Клода охватило желание рассказать уже взрослому Анри о Валентине.

— Ты можешь послушать еще несколько минут, но потом вы отправитесь домой, а я займусь работой.

Когда Клод увидел, как Анри прикрыл глаза и стал двигать плечами в такт музыки, он почувствовал легкое головокружение. Что было причиной? Музыка? Однообразные ужины четыре вечера подряд? Бессонные ночи? Или это была болезнь души, поскольку слишком быстро бежало время и необратимо отсчитывало часы, оставшиеся до дня свадьбы Валентины? Он всегда презирал тех бедняг, которые бездумно прожигали время, а потом жаловались: «Как быстро пролетело время!» И Клод подумал, что это теперь произошло и с ним: «Я не замечал жизни, а теперь я старый человек!»

Клод увидел, что Анри, в красных, домашних тапочках, которые были ему велики, танцует, прижав к себе игрушечного медведя. Потом опустил глаза на свои руки и заметил коричневые пятнышки, выдающие возраст. Он очень хорошо знал эти пятнышки, такие же были у отца.

Он думал о Валентине под дождем, о ее улыбающихся губах, она надеялась, что он изменит ее жизнь. Он прикрыл глаза, и представил ее в голубом трикотажном платье. Как много дождливых дней он провел без подруг? Сколько летних дней отведено ему в этой жизни?

— Пора домой, племянники! — сказал он нетерпеливо и непривычно сурово. — Дядя Клод должен работать!

— А где же наше кукольное представление? — захныкал Артур, самый младший.

В это время Анри разыскал на столе Клода голубую миллиметровую бумагу и стал рисовать. Периодически он посматривал на манекен, стоящий в центре комнаты.

— Дядя, дай мне закончить этот рисунок.

Клод через плечо посмотрел на изображение. Анри рисовал фигуру девушки.

Она была одета в широкие брюки и в кофточку с рукавами в форме колокола.

— Интересно, — заметил дядя.

— Это наряд, в котором моя подруга Паскаль может скакать на лошади. Я хотел бы, чтобы она надела что-то подобное, тогда она будет похожа на дикую цыганку из России, на ту, о которой мы читали. Она смогла бы выполнять на лошади такие же стойки и прыжки.