— Наверное, упал в ресторане.

— Давай вернемся. — Клод взял ее под руку, и они пошли назад. Вдруг Валентина резко остановилась.

— Клод, я передумала. Если браслет в ресторане, то пусть он там и останется! — Ее глаза блестели.

— Почему?

— Я не хочу вернуться и обнаружить, что его там нет. Если я потеряла браслет в этом прекрасном зале, сидя рядом с тобой, я запомню это лучше, чем если бы он был на моей руке. Я запомню на всю жизнь то время, когда мы были вместе.

— Валентина, погоди, это браслет твоей бабушки.

— Нет. Пожалуйста, Клод, — она поцеловала его в обе щеки и побежала вниз по ступеням отеля. Он, не отрываясь, смотрел ей вслед, пока она не свернула за угол.

Клод вернулся в ресторан. Официант, заметив его, бережно протянул браслет, словно передавал священную реликвию языческому богу. Клод поблагодарил и вышел из зала.

Клод сел на ближайшую скамейку и прослушал голосовую почту от своего парижского работодателя:

— Мои поздравления, Клод. Вы получили очередной заказ от жены премьер-министра, на этот раз — костюм для поездки в Грецию в конце января. Вы должны подготовить эскизы в понедельник, сразу после возвращения. Она хочет получить все в начале декабря. — Еще одно послание от Лебре: — Пожалуйста, подумайте об осенней коллекции прет-а-порте, показ которой состоится в начале марта.

Клод еще не заказывал авиабилета до Парижа на четверг, хотя успел привыкнуть к той жизни, которую ему обеспечил Лебре. Все идеи он быстро переносил на бумагу, а недостатка в них не было. Клод решил рискнуть и предложил оборки до колена, вырез в форме нечеткой буквы V, который зрительно завышал линию талии.

У Клода даже появились планы на будущее с Валентиной: помещение Виктора в реабилитационный центр, развод, ее возвращение в Париж с ребенком. В течение нескольких минут, видимо, находясь под впечатлением от розового потолка в ресторане «Палм Корт», его будущее представляюсь ему в розовых тонах.

Галерея на Двадцать восьмой улице западного района в Челси примыкала к автостраде Вест-Сайд-Хайвей. Холодный ноябрьский ветер завывал среди обшарпанных серых домов. Здание в конце улицы, где, собственно, и находилась галерея, было похоже на серую бетонную коробку без окон. Ручка входной двери — ось от автомобиля.

Внутри люди говорили шепотом, Клоду в первый момент показалось, что здесь вообще никого нет. Может быть, они боялись помешать художникам? Или просто критиковали их произведения? Тут же Клод узнал характерный смех. Виктор стоял среди гостей в дальнем углу. Интуитивно Клод почувствовал, что ему лучше уйти. Он уже направился к выходу, но заметил, как несколько человек направляются к гардеробу. Он судорожно пытался догадаться, где может прятаться Валентина, но в это время к нему подошла рыжеволосая женщина с веснушками на лице и с бледно-синими тенями на веках. Она протянула руку и представилась:

— Ирен. Убегать поздно.

На ней были черные брюки, слишком широкие даже для ее полной талии, и кашемировый джемпер. Шею украшало ожерелье в форме автомобильного колеса, увешанное серебряными безделушками.

— Спасибо, что пришли, Клод, — пробубнила она. — Я везде узнаю вас. Дайте мне ваше пальто. А сейчас бокал шампанского, чтобы согреться в этот холодный вечер. Приглашаю посмотреть мое любимое произведение. Его только что продали. Следуйте за мной.

Ирен энергично направилась в центр зала, бросив его пальто на софу. Ее руки находились в постоянном движении. И хотя лицо, усыпанное коричневыми веснушками, было достаточно добродушным, жесты и голос — очень резкими. Она провела его в узкий холл, и через офисное помещение они попали в маленькую, слабо освещенную комнатку. С потолка свисала бронзовая скульптура жеребца в натуральную величину. Массивная голова находилась всего лишь в нескольких метрах от пола. Клод судорожно сглотнул.

Символ силы и жестокости. Ноздри раздуты, глаза расширены от ужаса, уши прижаты к голове, на спине и задних ногах выпирают рельефные мускулы. Скульптор ухватил тот момент, когда лошадь пыталась перевернуться.

Клод улыбнулся и уже придумывал, как защититься от вопросов искусного мастера. К счастью, зазвонил телефон, она взяла трубку, и Клод, быстро пробормотав «спасибо», кивком показал на дверь, подчеркивая всем своим видом, что он спешит на важную встречу. Он быстро вышел и направился к выходу. Уже взяв пальто, он попрощался с Ирен, показавшейся в дверях комнаты, которую он окрестил комнатой пыток. В этот же момент раздался глубокий голос Виктора.

— Жалкий портной, — сказал он, — вы пришли осматривать произведения искусства или любоваться моей женой?

Ирен подбежала к ним и предложила Виктору бокал вина.

— Нет! — Его отказ прозвучал так громко, что все в зале притихли. Клод представил, что Валентине нравится вибрация его бархатного голоса. — Это ничтожество вмешивается в мою жизнь, но мне это уже надоело. Я знаю одно — он пришел в эту ужасную дыру недалеко от автострады не для того, чтобы посмотреть на весь этот хлам.

Около Ирен стоял худой бородатый человек. Он произнес:

— Сказано не к месту. Оставьте ваше мнение при себе.

— Я не с вами разговариваю, — глаза Виктора были устремлены на Клода, — а с этим лживым портным.

— У каждого есть право на собственное мнение, — сказала Ирен. — Пройдет время, и великое искусство избавится от ложных оценок.

Лицо Виктора побагровело от гнева: портрет ожил. Рохан был прекрасным художником. Клод повернулся и пошел вслед за теми, кто предпочитал покинуть этот зал.

И тут он увидел Валентину. Она стояла на верхней ступеньке лестницы, у самого выхода, в своем длинном голубом пальто. Ее животик был едва заметен.

Клод прикрыл глаза, он не хотел бы встретить ее здесь. На какой-то момент ее заслонили выходившие из галереи люди. Но вот она снова показалась в неоновом освещении, словно привидение: смертельно-бледное лицо, глаза темные, губы бескровные.

Увидев Клода, ее глаза посветлели, но лишь на несколько секунд.

— Ничтожество, куда же вы — издевался Виктор. — Особенно сейчас, когда у вас перед глазами появилось ваше яблочко. Вы попали в центр паутины, которую сами же сплели, не так ли? Дорогая, вот твой любовник и вот твой муж.

Валентина медленно прошла мимо Клода, она смотрела только на Виктора, как будто ее притягивало магнитом.

— Виктор, пойдем смотреть картины. Я только что…

Он сжал ее руку.

— Почему ты выглядишь такой испуганной? Думаешь, никто не знает, что ты изменяла своему мужу?

Клод сделал шаг к этой паре.

— Кто вы такой, плебей, подлое существо, вылезшее из низов? Почему моя жена спит с вами? — Виктор сознательно оскорблял его.

Ирен, которая стояла позади Виктора, взяла Валентину за рукав пальто.

— Валентина, господа, шоу закончилось. Время расходиться.

Валентина стояла, словно прикованная к Виктору.

— Валентина, уходи! — громко сказал Клод.

— Шоу закончено. Пора расходиться, — повторила Ирен таким тоном, будто работала здесь простым охранником и в ее обязанности входило выпроваживать посетителей.

— Она никуда не уйдет, — сказал Виктор. — Жалкий портной, смотрите, как я целую свою жену. — Он грубо обхватил лицо Валентины обеими руками и стал целовать в губы. Ее фигура словно сморщилась в его объятиях. Клод отвернулся.

Ирен энергично жестикулировала, показывая Клоду, что он должен уходить.

— Нет-нет, — подняв голову, сказал Виктор, — еще не время уходить, мы только начинаем развиваться.

— Уходи! — повторила Валентина.

Клод повернулся и начал спускаться по лестнице. Выйдя на улицу, он спросил у прохожего, как позвонить в полицию. Прохожий подсказал ему, и он набрал по сотовому 911.

— Мужчина издевается над женщиной, — сказал он диспетчеру. На своем ломаном английском языке он сообщил адрес, повесил трубку и попытался снова войти в галерею, но после ряда безуспешных попыток понял, что дверь заперта. Кем и когда?