— Если я чем-то обидел миссис Роуселл, то очень сожалею об этом.

— Нет, ее обидели не вы, а я. И, разумеется, я обидел и вас. Скажите, вы никогда не задумывались, почему ваша замечательная тетушка вверила мне свои дела? Не хочу показаться нескромным, но я достаточно успешный адвокат и обычно не берусь за дела дамы в столь стесненных обстоятельствах, какой бы симпатичной она ни была. Как вы знаете, миссис Рейнолдс была небогата.

— Я много раз отмечал вашу доброту, сэр. Вы сочтете меня дураком, но я решил, что вы помогали тетушке как филантроп, поскольку у вас от природы доброе сердце.

— Увы, хотел бы я, чтоб это было так. Хотя, если честно, я помогал вашей тетушке и вам не ради прибыли. Да, мои мотивы были бескорыстны, но не могу сказать, что они — порождение моей щедрости. — Роуселл замолчал, чтобы налить себе вина. Сегодня адвокат почти ничего не ел, что на него не похоже, он всегда был гурманом.

Я тихо сказал:

— Я не хотел задеть вас, сэр. Какие бы причины ни руководили вами, вы были добры ко мне, когда умерла тетушка и после того, и я всегда буду благодарен вам.

— Миссис Роуселл, — сказал он ни с того ни с сего, — большая любительница любовных романов.

Я уставился на него.

— Прошу прощения, сэр, мне кажется, я не совсем вас…

— Я хотел сказать следующее, — он перебил меня, говоря тихо, быстро и не совсем отчетливо. — В некоторой степени мировоззрение моей супруги сформировано книгами, которыми она наслаждается в часы досуга. Ничто не доставляет ей такого удовольствия, как сесть вечером с новым томиком. Иногда хотелось бы… нет, неважно, я отвлекся от темы, — у мистера Роуселла кончились слова, и он вонзил в нетронутое мясо нож с необычной злобой.

Я заметил:

— О человеке судят по делам, а вы всегда были великодушны.

Роуселл сделал глоток вина, затем протянул руку и дотронулся до рукава моего пальто.

— Мой мальчик, вы порой так похожи на свою мать. Просто невероятно.

Я отложил нож и вилку.

— Мою мать, сэр? Мою мать? А вы не обо всем мне рассказали, сэр, я ведь даже и не думал, что вы знали ее.

— Да. Очаровательная и утонченная дама. На самом деле в этом и заключается трудность, источник… эээ… обид миссис Роуселл. Помните, вы собирались прийти к нам на Рождество, но не смогли? Именно тогда я и позволил неуместным словам сорваться с губ. Мы ужинали с двумя тетушками миссис Роуселл и несколькими ее кузинами, и я предложил выпить за вас в ваше отсутствие. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было неблагоразумно. В итоге миссис Роуселл принялась допытываться о… ммм… причинах моей очевидной привязанности к вам. И я упомянул, что в молодости был знаком и с вашей матушкой, и с вашей тетушкой. Теперь-то я понимаю, конечно, что мой энтузиазм был неверно истолкован. И хотя миссис Роуселл знала, что вы племянник какого-то ценного клиента, она не догадывалась, что я одно время был знаком с вашей матушкой.

— Что вы имеете в виду, говоря «знаком»?

— Ну, на самом деле не просто знаком.

Он снова замолчал, произнеся последнюю фразу с особым ударением, и с несчастным видом посмотрел на меня. В моем мозгу зародилось ужасное подозрение. Я налил мистеру Роуселлу еще бокал вина, который он выпил залпом, как простую воду, затем вытащил платок и вытер лоб.

— Мне кажется, здесь становится жарко, — мистер Роуселл попытался улыбнуться. — Вроде бы я не говорил вам, что в молодости пару лет провел в Розингтоне?

Я подтвердил, что он не упоминал этого факта.

— Я не собирался скрывать от вас это обстоятельство, но дело деликатное, и я предпочел выбрать подходящий момент, чтобы открыться вам. Я поехал в Розингтон, чтобы работать помощником секретаря у одного из аукционеров. Катлэк, вам знакомо это имя?

Я кивнул.

— Старый Джосайя Катлэк был главой семьи. Именно в его доме я имел честь познакомиться с юной леди, которая впоследствии стала вашей матушкой. Она была подругой племянницы Джосайи. Мы виделись еще несколько раз и… короче говоря, я воспылал к ней нежными чувствами. А она… она ответила мне взаимностью.

— Сэр, — начал я, — вы хотите сказать, что…

Но Роуселл торопливо рассказывал дальше, движимый течением своей исповеди:

— Я не мог позволить себе жениться, это правда, я с трудом обеспечивал себя, да и ваши бабушка с дедушкой не считали меня достойной парой для дочери. Позднее друг моего покойного батюшки, который служил адвокатом в Клеркенуэлл, предложил мне место секретаря. Наконец я получил возможность для продвижения по службе, шанс достичь положения в обществе, когда смогу жениться и содержать жену. Ваша матушка убедила меня не упускать удобного случая. И хотя главные слова не были сказаны, я лелеял надежду, что по прошествии нескольких лет, в один прекрасный день… Увы, этому не суждено было сбыться.

Роуселл отвернулся, чтобы высморкаться и, осмелюсь сказать, утереть слезы. Я уставился в бокал, пытаясь увидеть на его дне очертания своей жизни, которую окутал туман. Казалось, мне вручили прошлое, которого я не желал, и возможное будущее, которого я не хотел. Неужели даже мое имя более не принадлежит мне?

— Мы не писали друг другу, — продолжил мистер Роуселл. — Помолвки не было, так что о каких письмах могла идти речь! Однако через пару лет я узнал, что она вышла за мистера Шилда, — уверен, он был состоятельным человеком и тогда имел неплохой доход. Мне кажется, я как-то раз встречал его у мистера Катлэка. Зачастую, если муж значительно старше жены, браки складываются удачно. Например, я действительно обрел счастье с миссис Роуселл.

— Сэр, — быстро переспросил я. — Вы узнали о замужестве матушки через пару лет?

— Что? — он потянулся за бокалом. — Ах да, через год и девять месяцев, если быть точным. Но каждый месяц тянулся целую вечность.

— И вы не встречались с матушкой все это время?

— Нет, хотя изредка и получал известия о ней. Некоторое время я состоял в переписке с молодым Никласом Катлэком, внуком старого Катлэка, ныне покойным, царствие ему небесное — бедный малый неудачно упал с лошади. Именно он и сообщил мне о замужестве вашей матушки. Не стану притворяться, что эта новость не явилась для меня ударом, но, тем не менее, настоящий мужчина должен смотреть вперед, а не назад. Я с головой ушел в работу, и через некоторое время начальник предложил мне стать партнером в его фирме. Как оказалось, у него есть дочь, и вышло так, что мы поладили.

Я поднял бокал.

— Давайте выпьем за миссис Роуселл, сэр!

— Благослови ее господь, — пробормотал мистер Роуселл, смахивая слезинку. Он поставил свой бокал и продолжил: — Я рассказал свою историю почти до конца. Много лет спустя я увидел ваше имя в газетах в связи… с происшествием в Гайд-парке. Фамилия не самая распространенная, кроме того, в статье упоминалось, что вы родились в Розингтоне. Я навел справки и выяснил, что вы действительно сын моей старой знакомой. Я отправился к вашей тетушке миссис Рейнолдс. Она, кстати, очень достойная женщина, и всегда была добра ко мне, когда я служил у Катлэка.

— Так она знала вас? И ничего мне не сказала?

— Это очень деликатное дело, Том, для обеих сторон. Мне хотелось помочь вам, но так, чтобы никто об этом не знал. Мне нужно было думать о миссис Роуселл, и ваша тетушка сама признала это. Ваша тетушка очень пеклась о репутации вашей матери и о вашей тоже. Если мое участие станет достоянием общественности, то многие поспешат истолковать в дурном свете мои мотивы и опорочить вашу маменьку.

— Я у вас в долгу.

Роуселл отмахнулся:

— Я всем сердцем хотел помочь вам, но миссис Рейнолдс гордая женщина, она не приняла от меня почти никакой помощи. Единственное, что мне удалось сделать, так это уменьшить юридическое бремя, которое ей пришлось нести после вашего ареста. А позднее я с радостью помог миссис Рейнолдс привести ее собственные дела в порядок. Когда она почувствовала, что конец уж близок, я предложил ей попробовать найти для вас место секретаря, но она предпочла сначала попытаться устроить вас к Брэнсби. Она сказала, что не хочет злоупотреблять моей добротой. А после ее смерти я уже и сам познакомился с вами.