Но для организации шоу гораздо важнее, чем внимание прессы, были деньги: конноспортивные соревнования — мероприятие дорогостоящее. Для того чтобы достать средства, нужно было заинтересовать бизнесменов оказать нам материальную поддержку в обмен на рекламу. Гораздо легче было привлечь тех бизнесменов, которые интересуются лошадьми. И тут нам повезло: оказалось, что многие бизнесмены, как и я, без ума от лошадей.

Недалеко от Модены, в городе Парме есть компания «Пармалат» (сейчас это уже крупная международная компания) по производству молока, которое сохраняется в течение шести месяцев (его можно просто хранить в шкафу — необязательно в холодильнике). Руководство компании «Пармалат» нуждалось в рекламе по всему миру и с радостью нас поддержало.

В Болонье мы нашли еще одного крупного спонсора — фирму А. Тестони, производящую высококачественную кожу. Эта фирма расширяется и скоро будет столь же известна, как «Джуччи» или «Гермес». Им нужна была реклама, и они оказали нам щедрую финансовую поддержку. Как представитель компании с нами сотрудничала привлекательная молодая женщина Сильвия Галли. Она поразила меня оригинальностью мышления и организаторскими способностями. Позже я предложил ей стать постоянным директором-распорядителем Международного конного шоу Паваротти. Муж Сильвии — ветеринар, и она прекрасно разбиралась в лошадях.

Искать спонсоров и находить деньги было новым делом для меня. Но оказалось, что это у меня получалось совсем неплохо. Как-то в беседе Генри Коллинз сказал:

— Лучано, я уже давно зарабатываю деньги на конном спорте. Как тебе удается получать больше меня? Что ты делаешь такого, чего не делаю я?

— Ответ простой — я пою.

— Может, мне тоже начать петь?

— Это не совсем то.

— Откуда ты знаешь, умею я петь или нет?

— Ну, это-то ясно уже по тому, как ты говоришь, — сказал я.

Другая причина, объясняющая мой успех в денежных делах, в том, что в обмен на участие спонсоров я обещаю им свою поддержку. Например, когда компания А. Тестони по производству обуви и кожаных изделий недавно открывала свой магазин на Пятой авеню в Нью-Йорке, я с радостью пришел на церемонию открытия, чтобы выразить свою благодарность за помощь в моем деле по проведению конного шоу. Сотрудники «Пармалат» просили сделать для них рекламную передачу. Они выпускают очень хороший продукт, и я был рад отблагодарить их за щедрость при организации конных соревнований.

Оставшись без помощи мексиканцев, опытных в организации конноспортивных соревнований, я нуждался в человеке, который бы взял на себя их проведение. Генри Коллинз усиленно рекомендовал мне одного англичанина — Раймонда Брукс-Ворда, известного среди любителей лошадей. Он устраивал все конноспортивные состязания в Англии и особенно много делал для принцессы Анны, которая, как известно, интересуется конным спортом. Я познакомился с ним. Раймонд пришелся мне по душе. Наши мнения совпадали по многим вопросам, особенно когда речь шла о лошадях, и мы прекрасно понимали друг друга. Я настолько доверял Раймонду во всем, что мог опять целиком посвятить себя пению в опере.

Так как раньше мне не приходилось работать с Раймондом и чтобы быть уверенным, что шоу в Модене пройдет гладко, я попросил Генри Коллинза, хорошо знавшего Раймонда и имевшего с ним общие дела, все-таки проследить за всем. Тем более что с самого начала Генри занимался моим конным шоу и хорошо представлял себе, каким бы я хотел его видеть. Генри почти каждый день звонил из Нью-Йорка в Лондон Раймонду Брукс-Ворду, я же в свою очередь часто связывался с Генри, где бы ни находился. Таким образом, мы трое поддерживали постоянную связь.

В августе, когда до начала шоу оставалось около пяти недель, а я наслаждался отдыхом в Италии, вдруг раздался звонок из Англии и мне сообщили ужасную новость: неожиданно умер Раймонд. Он ехал на лошади к дому принцессы Анны и упал замертво — умер от инфаркта. Эта новость была ужасна. Я был просто убит. Раймонд был таким чудесным человеком.

Я заволновался из-за моего шоу — оставался всего месяц до его начала. Кто же будет теперь этим заниматься? Позвонил в Нью-Йорк Генри. Был уик-энд, и Генри отдыхал в своем загородном доме. Заикаясь, я смог только сказать: «Он умер, он умер, он умер». Я был так убит этой вестью, что даже не сказал Генри, кто именно умер. Но, наконец, назвал имя Раймонда.

Генри — удивительный человек! Он сразу же стал звонить, чтобы узнать, что же произошло. Он позвонил в дом принцессы Анны, и ему сообщили печальные подробности. Но это мало что добавило к тому, что мы уже знали: внезапный сердечный приступ. Генри, как и я, очень беспокоился о предстоящем шоу в Модене. Но вскоре он позвонил мне и сообщил обнадеживающие новости. Сын Раймонда, Найджел, работал вместе с отцом и, по сути дела, выполнял большую часть работы по организации шоу. Он был хорошо знаком с этим делом и поэтому согласился занять место отца.

Все уладилось. Найджел отлично справился со всем, и соревнования, как я и надеялся, прошли гладко. На их открытии мы вспомнили Раймонда и отдали ему должное. Но лучшей данью его памяти был успех самого шоу. Неожиданная смерть Раймонда несколько омрачила наш праздник. Нечто подобное бывает и в опере — сотни людей здесь зависят друг от друга, но оказывается, что зависят они от нескольких человек — солистов. И если кто-то из этих главных участников заболевает, попадает в аварию или умирает, это оборачивается несчастьем для остальных. Иногда я сам заболевал во время работы, и это отражалось на результатах труда других. Теперь же и я испытал то, что иногда переживают импресарио.

За пять лет проведения конного шоу в Модене наши возможности очень выросли. В первый год у нас были арены для скачек, конюшни и временные трибуны для зрителей. Все прочее размещалось под тентами. Теперь же у нас две большие конюшни, пять арен (две с газоном, остальные с песком), дорожки для лошадей и лужайки, три домика для членов клуба, постоянные трибуны на 4000 зрителей, несколько автостоянок, административные здания и рестораны (и не один ресторан «Чезаре», а много других, с закусочными и буфетами).

Я и представить себе не мог, как дорого стоит организация таких зрелищ. Генри рассказывал, что большое шоу в Нью-Йорке сейчас стоит два миллиона долларов ежегодно. В Италии — еще дороже. И каждый год, когда мы расширяли наши постоянные сооружения, расходы росли. Вот наглядный пример: пришлось заменить землю около барьеров для прыжков. Мы заменили ее полностью: собрали старую и насыпали новую. Поступить иначе было нельзя — это требовалось сделать для лошадей. Сколько это стоило? Даже не спрашивайте!

Построив спортивную арену и ограждение, мы создали комплекс, где можно разместить лошадей в конюшнях, в течение года проводить другие соревнования, а также брать уроки верховой езды. Это позволило хоть частично окупить строительство спортивного сооружения. Здесь же был построен очень хороший ресторан (его назвали «Чезаре»), который мы включили в комплекс «Клуба Европы». Боюсь показаться нескромным, но думаю, что это лучший итальянский ресторан в мире.

У каждого конноспортивного шоу есть свои особенности, поэтому мне хотелось, чтобы и наше шоу чем-то отличалось. С самого начала я решил, что это будут не просто конные соревнования, а большой всеобщий праздник, в центре внимания которого лошади, скачки. Устраивались концерты, выставки-продажи, специальные программы для детей — все, как на большой ярмарке, но только это было в честь скакунов.

Я всегда старался расширить свою аудиторию — будь то конное шоу или выступления в опере, — чтобы пробудить и у других любовь к своим увлечениям. Один из способов добиться этого — показать людям то, что они знают и любят, одновременно приобщая их к тому, что любишь сам.

Мне захотелось устроить на конноспортивном празднике концерт с известными певцами разных музыкальных направлений. Ни на одном конном шоу не было ничего подобного и, уж конечно, концерта, на котором будут исполняться арии из опер, песни, рок-музыка. Такое необычное музыкальное представление, несомненно, будут транслировать по телевидению, а это хорошая реклама моего конного праздника.