Она так и не узнала по-настоящему свою мать, детская привязанность к ней не успела перерасти в дружбу. Многие ее сверстницы с удовольствием ходили со своими матерями по магазинам или в кафе, откровенничали, делясь своими радостями и находя утешение в горестях, и она всем им завидовала…

Временами, думая об этом, она чувствовала себя преданной, брошенной, и это злило ее. Но почему? Разве можно сердиться на родителей за то, что они погибли?

Повертевшись без сна еще какое-то время, она встала, налила себе стакан лимонного сока, вышла на террасу и села в шезлонг. Утешение она находила в работе. Стоило же ей остаться наедине с собой, как она тут же начинала себя жалеть. Может, именно этого и добивается Люк? Может, именно так он хочет наказать ее за неверность Эдварду? Может, весь смысл этих двух недель заключался именно в том, чтобы выдавить из нее эти воспоминания и тем самым отметить день смерти Эдварда?.. — Ты что-то бледна. Верити, — сказала ей утром Карли в машине, когда они ехали вдоль побережья. — Как ты себя чувствуешь?

— Ничего, просто я плохо спала, — призналась Верити, любуясь пробегавшим мимо пейзажем. После безжалостного самоанализа в предрассветные часы ей вовсе не хотелось никуда ехать, но обижать Карли она тоже не могла. Перспектива провести целый день всего лишь в одном футе от Люка, на переднем сиденье его машины, вовсе ее не воодушевляла. Внутренне она была напряжена до предела и ощущала присутствие Люка каждой клеточкой своего тела, в любой момент была готова вступить в схватку с ним или бежать без оглядки…

Погода как нельзя лучше соответствовала ее настроению. Они ехали вдоль пастбищ, плантаций сахарного тростника и кокосовых пальм. Целые груды проросших орехов лежали на земле. Солнце немилосердно жгло ее плечи, и она хвалила себя за то, что сообразила надеть блузку не с самыми короткими рукавами. Они ехали по кромке сочно-синего Атлантического океана и наблюдали, как на горизонте собираются грозовые тучи. Видимо, на северо-востоке бушевал тропический ливень. Ощущение было такое, что вот-вот разразится шторм.

— Боюсь, скоро начнется дождь, — заметил Люк, на секунду перехватив ее взгляд. В плотно облегающих синих джинсах и синей джинсовой рубашке с открытым воротом он сегодня выглядел еще более мужественным, еще более привлекательным, чем обычно. Короткие рукава обнажали мощные бицепсы. С трудом оторвав взгляд от его мускулистой руки, переключавшей передачу, от загорелой шеи и густых черных волос, она сложила руки на коленях. Пальцы ее беспокойно двигались, и она вдруг сообразила, что беспрестанно ерзает и мнет серо-зеленую ткань шортов. Чтобы скрыть свою нервозность, она поскорее спрятала руки.

— Подумаешь… Не растаю, — ответила она с показной веселостью, надевая темные очки в надежде хоть как-то скрыть свое возбуждение. Люк казался сегодня еще более насмешливым и гипнотизирующим, чем обычно. — Вчера Сара сказала мне по телефону, что в Лондоне вот-вот пойдет снег! — добавила Верити неестественным тоном, оборачиваясь к Карли и Раулю. — Не верится, правда? И это в середине апреля!

— А я люблю тропические ливни, пусть льет хоть каждый день! — рассмеялся Рауль.

День оказался очень насыщенным. Карли хотелось проехать по всем знакомым местам, прежде чем они отправятся на Ямайку. Сначала они побывали в Кабарете, посмотрели, как мчатся и прыгают на волнах серфисты. Оттуда отправились вдоль берега к лагуне Гри-Гри и на лодке проплыли по узким петляющим проходам между серыми корнями мангровых деревьев. Дождь все никак не начинался, и воздух становился все тяжелее и тяжелее, а горизонт — все темнее. Верити никак не могла сбросить с себя напряжение, с которым проснулась еще утром.

В Сосуа после аппетитнейшего обеда из моллюсков и различных салатов компания разделилась. Люк пошел навестить своего друга, занимавшегося разведением лошадей, а Верити отправилась с Карли и Раулем по местным магазинам сувениров. Занятая своими мыслями, Верити не сразу сообразила, что потерялась. Переходя из магазинчика в магазинчик и покупая экзотические тропические фрукты, чтобы затем, вернувшись в отель, поэкспериментировать с ними, она вдруг оказалась одна на бедной окраинной улочке.

Верити остановилась в нерешительности, однако, увидев базарную площадь и охраняемый, как принято здесь, вооруженными солдатами передвижной банк, где они обменивали американские доллары на доминиканские песо, она успокоилась: цивилизация где-то совсем близко.

Внимание ее привлек парнишка, продававший ананасы, и на ломаном испанском она спросила цену.

— Un peso <Одно песо>, — широко улыбнулся ей маленький продавец, перебрасывая ананас с одной руки на другую и с поразительной точностью орудуя устрашающего вида ножом. Несколько секунд — и ананас оказался разрезанным на тонкие кусочки, а мальчик галантным жестом протянул ей ломтик на чистом листе бумаги.

— Gracias! — восхищенно поблагодарила Верити и, не подумав, протянула мальчику два песо, но тут же раскаялась в своем поступке, заметив на себе внимательные взгляды стоявших неподалеку женщин. Как это она забыла, что Доминиканская Республика — все же «третий мир», где люди усиленно торгуются, а не бросают деньги на ветер, как будто они ничего не значат…

Полная женщина лет тридцати с улыбкой подошла к Верити, откровенно ее рассматривая.

— Americana? Inglesa?

— Англичанка, — подтвердила Верити и неуверенно улыбнулась. На женщине был желтый цветастый платок, длинное черное платье и огромные золотые серьги. И хотя у нее были синие глаза, она походила на цыганку.

— Англичанка? — переспросила женщина и кивнула: — Dos pesos, и я предскажу вам судьбу su mano.

Верити нахмурилась. Солнце обжигало ее обнаженные руки, а между пальцев уже потек ананасовый сок. Мало — рука. Она предлагает за два песо предсказать ей судьбу по руке?

Мальчик-продавец улыбнулся, с извиняющимся видом пожимая плечами.

— Моя сестра. Ее зовут Росалина. Она читает по руке, — сказал он, продемонстрировав неплохое знание английского языка. — Она предскажет ваше будущее, si?

— Si, si, — энергично закивала женщина и, схватив руку Верити, стала внимательно изучать ее линии. Застигнутая врасплох, Верити не сопротивлялась и, положив ананас на прилавок и облизывая пальцы, рассмеялась.

— О'кей. Почему бы и нет? Ну, и что вы там видите?

Росалина водила пальцем по линиям ее руки и что-то быстро-быстро говорила по-испански. Неожиданно выпустив ее руку, женщина радостно захлопала в ладоши и расплылась в улыбке.

— Виепо! Виепо! — восклицала она с довольным видом, обнимая Верити за плечи, и с восторгом расцеловала ее в обе щеки. — Suerte! Que tengas suerte, sefiorita! (Счастье! Желаю тебе счастья, сеньорита! (исп.) — Suerte? Удача? Счастье? — с гордостью за свой испанский перевела Верити, а Росалина все смеялась и кивала.

— Si, si, счастье! Vas a casarte con un hombre muy guapo, pronto, pronto! Верити посмотрела на продавца фруктов в ожидании перевода, и мальчик ей опять широко улыбнулся.

— Вы выйдете замуж за очень… красивого мужчину! Очень скоро! — сказал он. Глаза у Верити расширились от изумления, и она от души рассмеялась, качая головой.

— Да нет, сомневаюсь!

— Si, es verdad, правда, — улыбнулась Росалина, поняв, что девушка ей не верит, и легко дотронулась до ее щеки. — Vamos a ver! Вот увидишь!

— И когда же? — весело спросила Верити, роясь в своей сумочке в поисках еще двух песо и протягивая их женщине. — Cuando? Когда?

Когда состоится свадьба?

— Este апо! — заверила Росалина. — В этом году!

— И как же будет выглядеть мой муж? — поинтересовалась Верити, подхватив ее шутку. — Высокий… и смуглый?

— Si! — согласилась Росалина с очень малоубедительной готовностью. Alto у togeno! Высокий и смуглый!

— Что ж, спасибо! — рассмеялась Верити, забирая ананас и сумку. Muchas gracias, senora!

Большое спасибо за самую прекрасную сказку с тех пор, как я перестала быть ребенком, подумала Верити, лакомясь роскошным сочным ананасом по дороге к площади, где она и нашла «джип» Люка. Теперь она чувствовала себя увереннее. Гадалка придала этому дню какой-то праздничный колорит. Вся компания уже поджидала ее. Верити вдруг застеснялась своего вида — чумазая, перепачканная до ушей ананасом, от которого осталась одна только корка. Смущенно смеясь, она попросила извинения за задержку и, избегая внимательного взгляда Люка, стала рыться в сумке в поисках салфетки.