— Беспокойся о себе! — сказал Кармода. — А я намереваюсь подыскать себе хорошенькую девочку и полностью сосредоточиться на ней. Я даже не замечу, как пролетят эти семь суток. Советую попробовать и тебе, приор!
Скалдер поднял руки. Его умное лицо было прямо–таки создано, чтобы выражать негодование — многочисленные глубокие морщины на лбу и щеках, костлявые щеки и челюсти, длинный мясистый нос — все было лицом сурового судьи. На нем как бы отпечатались пальцы Создателя, слепившего это лицо и не разгладив, бросившего его в печь для просушки.
И это каменное лицо проявляло теперь признаки жизни. Оно покраснело, когда кровь прилила к коже. Светлые серо–голубые глаза горели огнем из–под светло–золотых бровей.
Ласковый голос Галлункса прозвучал в комнате, как благословение:
— Гнев не относится к числу наших добродетелей!
Странно выглядел этот священник, со своими большими ушами, рыжими волосами, носом пуговкой и пухлыми улыбчивыми губами добродушного ирландца. И в довершении всего — большие темные глаза с длинными женскими ресницами. Из широких плеч вырастала толстая, перевитая мышцами шея, а могучие руки заканчивались маленькими женскими кистями. Мягкие влажные глаза смотрели на собеседника честно и открыто, но при этом у собеседника почему–то создавалось впечатление опасности.
Кармода удивлялся, как этот монах стал партнером Скалдера. Ведь он не пользовался такой известностью, как старый монах. Но было известно, что Галлункс пользуется авторитетом в антропологических кругах. Ему была поручена даже более ответственная часть работы, чем Скалдеру, но начальником экспедиции был все же назначен Скалдер, как более сведущий в других областях. Тощий монах был главой консервативной фракции в церкви, которая пыталась реформировать мораль во всей Вселенной. Его аскетическая фигура появлялась на всех планетах, где существовали касты. И он сыпал громовые обличения нудизма в частных домах и на планетах, краткосрочных брачных отношений, разнообразных форм сексуальных отношений и всего того, что было запрещено Западным земным обществом и к чему теперь церковь относилась вполне терпимо, даже разрешала, если это не противоречило социальным отношениям на данной планете. Скалдер хотел использовать самое сильное оружие церкви, чтобы вернуть мир к прежним стандартам, а когда либералы и умеренные обвинили его в викторианстве, он с радостью принял этот титул и заявил, что хотел бы вернуть тот век.
Все это объясняло тот яростный взгляд, который он метнул в сторону Галлункса.
— Господь разражался гневом, когда к тому вынуждали обстоятельства. Вспомни менял в храме и фиговое дерево! — Он ткнул длинным пальцем в сторону оппонента. — Заблуждается тот, кто считает его кротким и мягким Иисусом! Достаточно прочесть Евангелие, чтобы убедиться, что он был жесток во многих случаях, что…
— О, боже, я голоден, — сказал Кармода. Он действительно был голоден так, как будто не ел целую неделю.
Танд заметил:
— В течение следующих семи дней вы будете есть страшно много. Энергия будет расходоваться быстрее, чем поступать.
Мамаша Кри вышла и вернулась с блюдом кексов.
— Здесь семь штук, джентльмены. Каждый из них олицетворяет одного из семи отцов Месса. Такие кексы всегда выпекаются к праздникам, а Последний ужин перед Сном тоже праздник. Я думаю, джентльмены, что вы не будете противиться. Кусочек от каждого кекса и глоток вина символизирует не только то, что вы вкушаете кровь и плоть Месса, но и то, что вы получаете возможность и способность создать собственного бога, как сделали эти семеро.
— Галлункс и я не можем совершить святотатство, — ответил Скалдер.
Миссис Кри была разочарована, но лицо ее тут же просветлело, когда Арс, Кармода и Танд сказали, что они конечно же не возражают. Кармода решил, что отказываться не следует. Нужно заручиться поддержкой миссис Кри. Он намеревался прибегнуть к ее помощи в будущем.
— Я думаю, — сказала женщина, — что вы, святые отцы, передумали бы, если бы знали историю этих семерых.
— Я знаю ее, — сказал Скалдер. — Прежде чем направиться сюда, я изучил вашу религию. Я не могу позволить себе ничего не знать о предмете, если у меня есть возможность изучить его. Насколько я понимаю вашу религию, дело происходило так: в начале богиня Босита путем непорочного зачатия родила сыновей–близнецов. Когда они выросли, один из сыновей, злой сын, убил другого, разрезал на семь частей и закопал в разных местах, чтобы мать не смогла собрать части вместе и дать новую жизнь сыну. Злой сын, Алгул, как вы называете его, правил миром, и только его мать не позволила ему уничтожить человечество. Везде было зло, люди погрязли в грехе. Но были и праведники, которые молили богиню вернуть к жизни Месса. И им было сказано, что если найдется на земле одновременно семь праведников, то Месс может быть возрожден. Многие добровольцы бросились на поиски семи праведников, но условие оказалось невыполнимым в течение семи веков. На планете ни разу не нашлось семи праведников одновременно. За эти семь веков в мире становилось все больше и больше зла. И вот однажды собрались вместе семь человек, семь праведников. Бог зла Алгул для того, чтобы уничтожить их, погрузил в Сон всех, кроме семи закоренелых грешников. Но семеро праведников успешно боролись со сном, войдя в духовную и физическую близость с богиней. — Лицо Скалдера при этих словах исказила гримаса страдания. — Каждый из них стал ее любовником, и все семь частей Месса воссоединились — он вновь ожил, хотя на этот раз непорочное зачатие тут было ни при чем, — ядовито заметил он. — Семеро грешников стали носителями зла на планете, а семеро праведников превратились в малых богов и стали консортами матери–богини. Месс вернул мир в прежнее состояние. Его брат–близнец был разорван на семь частей, и все части закопаны в разных местах. С тех пор добро преобладает над злом, но зла еще осталось очень много, и легенды утверждают, что, если соберутся одновременно семь великих грешников, они могут во время Сна вернуть к жизни Алгула.
Скалдер помолчал, улыбнулся явной глупости мифа, затем сказал:
— Конечно, существуют разные версии мифа, но я рассказал самое существенное и общее для всех вариантов. Это обычная история борьбы добра и зла, которая встречается во всех религиях Галактики.
— Может, это и общая тема всех религий, — сказала мамаша Кри, — но остается фактом то, что семеро создали своего бога. Я знаю это потому, что видела его на улицах, касалась его одежды, была свидетелем того, как он творил чудеса, хотя ему не очень нравится это занятие. И я знаю, что во время Сна собираются все грешные люди. Они могут вернуть к жизни Алгула. Ведь тогда они будут править миром и все их желания будут исполнены.
— Я вовсе не собираюсь ругать твою религию, миссис Кри! Но откуда тебе известно, что тот, кого ты видела, действительно Месс? — спросил Скалдер, — И как могут обычные люди сотворить бога из ничего?
— Я знаю, потому что я знаю, — произнесла женщина сакраментальную фразу религиозных фанатиков всех времен и народов. Она коснулась своей огромной груди. — Что–то там говорит мне об этом.
Кармода издевательски рассмеялся:
— Она побила тебя, Скалдер. Твоим же оружием. Разве твоя церковь не пользуется таким же аргументом в спорах, когда ее загоняют в угол?
— Нет! — холодно ответил Скалдер. — Это не так. Нам нет нужды заниматься этим. Здание церкви стоит твердо, несмотря на все наскоки атеистов и правительств. Церковь несокрушима, как и ее учение. Она проповедует Истину.
Кармода фыркнул, но отказался от дальнейшего обсуждения этого вопроса. Какая разница, что думает Скалдер и те, кто с ним? Кармода хотел действовать, ему надоела бесцельная болтовня.
Миссис Кри встала из–за стола и отправилась мыть посуду. Кармода хотел получить от нее побольше информации, но так, чтобы этого не слышали остальные. Он поднялся и сказал, что хочет помочь ей. Мамаша Кри была очарована. Она любила Кармоду за то, что тот постоянно оказывает ей услуги, отпускает комплименты. Хотя она и понимала, что он это делает не просто так, все же это льстило ей.
