Странно, что эти двое так ненавидят друг друга. И тем не менее они оба, а также он, который не любил и презирал их обоих, оказались вместе для выполнения одной задачи.

— Преступление соединяет самых неподходящих друг другу людей, — сказал он однажды Скалдеру, пытаясь притупить ту ненависть, которая постоянно тлела в монахе.

Скалдер ответил ледяным тоном, что церковь работает с тем материалом, что находится под рукой. А в данном случае под рукой оказался Кармода. И не думает же он, что отвратить людей от фальшивой религии — преступление?

— Скалдер, — сказал тогда Кармода, — ты и Галлункс посланы Федерацией антропологов и вашей церковью, чтобы изучить так называемую Ночь Света на планете Радость Данте, а также, если получится, поговорить с Иессой, доказать, что он существует. Но вы хотите идти дальше. Вы хотите схватить Бога, сделать ему инъекцию наркотика и заставить его выступить публично, признать, что вся их религия — обман. И вы думаете, что на Земле вам это не вменят в вину?

На это Скалдер ответил, что готов нести любое наказание, но он не упустит возможности убить фальшивую религию в корне. Культ Иесса уже распространился на многих планетах. Он стал пародией на церковные обряды, да и еще к этому прибавляются жуткие кошмарные оргии. Многие планеты уже отказываются от церкви. Пример тому — планета Комеонас. Сам епископ и сорок тысяч из его паствы стали ее апостолами и…

Вспомнив это, Кармода рассмеялся опять. Он подумал, что сказал бы Скалдер, если бы слова его «убить религию в корне» следует понимать в буквальном смысле. У Джона Кармоды были свои соображения на этот счет. В кармане у него был настоящий минипистолет калибра 03, выпускающий одну за другой сто разрывных пуль без перезарядки. Если Иесс действительно существует, то кожа его будет превращена в решето. Кровь будет хлестать, как из дырявой бочки. После этого ему уже не воскреснуть. Кармоде очень хотелось увидеть это. Если бы он увидел это, он мог бы больше не верить ни во что.

Мог ли? А если ему придется верить? Что тогда? Что от этого изменится? Бывают ли на свете чудеса? Какое это имеет отношение к нему, Джону Кармоде? Джон существует вне всяких чудес, и если он погибнет, то уже, конечно, не воскреснет. А поэтому он всегда старается взять максимум из того, что может предложить ему эта маленькая Вселенная.

Немного хорошей пищи, немного хорошего виски, чтобы быть навеселе и испытывать удовольствие, наблюдать боль и страдания других людей, их бессмысленные заботы, которых они могли бы легко избежать, если бы немного подумали. Насмехаться над ними — а это самое большое удовольствие, ибо только смехом можно сказать миру, что ты ничего не боишься, ни о чем не беспокоишься. И это не поза, не наигранный смех, так как он, Джон Кармода, действительно ничего не боялся и никогда не думал о том, чему остальные люди придают огромное значение… И после этого смеха — спать. Последним, конечно, смеялся мир, Вселенная, однако Джон Кармода уже этого не слышал, он спал. Поэтому были основания считать, что последним смеялся он…

В этот момент Джон услышал чей–то оклик.

— Привет, Танд! — крикнул Кармода по–карренски. — А я думал, что ты пошел спать.

Танд предложил ему сигарету, затем прикурил сам, выпустил дым из узких ноздрей и сказал:

— Мне нужно закончить одно очень важное дело. На это у меня уйдет некоторое время, а потом я сразу пойду спать.

— Странно, — сказал Кармода, мысленно отметив, что Танд говорит уклончиво и из его слов ничего нельзя понять. — Я всегда считал, что ты думаешь только о высоких материях, о природе Вселенной, о том, как совершенствовать ваши души, но никак не о делах.

Танд рассмеялся:

— Мы не отличаемся от других народов, у нас есть свои святые, свои грешники и обычные люди. И тем не менее в Галактике о нас сложилось определенное мнение, которое прямо противоречит фактам. Одни считают нас расой аскетов, святых людей, другие, напротив, — расой развратных религиозных фанатиков, внушающих отвращение так называемым цивилизованным народам. О нас рассказывают всякие небылицы — особенно о Ночи Света. Когда мы прилетаем на другие планеты, к нам относятся как к ущербным. А я думаю, что каждая раса уникальна по–своему.

Кармода не стал спрашивать, какое же важное дело помешало Танду сразу лечь спать. По карренским обычаям это было невежливо. Он смотрел на Танда поверх тлеющего кончика сигареты. Танд имел рост шесть футов и был красив по карренским критериям. Как и большинство разумных существ в Галактике, его издали можно было принять за человека. И только если подойти близко, можно было увидеть, что это не человек. Лицо его было мало похоже на лицо человека. По его волосам, похожим на перья, по голубым ногтям, зубам сразу становилось ясно, что это житель планеты Радость Данте.

На Танде был остроконечный серый колпак, кокетливо сдвинутый на бок. Волосы его были коротко острижены. Только над волчьими ушами остались длинные пряди волос, которые, спускаясь, закрывали уши. Шею его покрывал высокий легкомысленный круглый воротник, зато ярко–фиолетовый пиджак был очень строгого покроя. Широкий серый бархатный пояс стягивал пиджак на талии. На его четырехпалых ногах были открытые сандалии.

Кармода долго подозревал, что этот парень служит в полиции города Рак. Он все время крутился возле Кармоды с того самого дня, как тот появился здесь. Нет, дело не в слежке, решил Кармода. Даже полиция должна спать.

— А как ты? — спросил Танд. — Ты хочешь попытаться поймать свой шанс?

Кармода кивнул и улыбнулся Танду.

— Что ты ищешь? — спросил Танд.

Внезапно руки у Кармоды задрожали, и он был вынужден спрятать их в карманы. Значит, Танд видел, как он гонялся за кожей! Губы Кармоды беззвучно зашевелились. Он сказал сам себе:

— Ну–ну, Кармода, ничего ведь не случилось. Тебя ведь ничего и никогда не выбивало из колеи. Откуда же сейчас эта дрожь, эта холодная пустота внизу живота?

Теперь пришла очередь Танда улыбнуться, обнажив свои голубые зубы.

— Я видел, как ты отчаянно пытался что–то догнать. Это была кожа лица, но я не понял — кожа землянина или карренца. Но ты считал ее человечьей. Такой ты ее себе, наверное, представлял.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Именно представлял. Ты же видел, как она возникла перед тобой в воздухе прямо из ничего.

— Но это невозможно!

— И тем не менее это так. Такое случается, хотя и не часто. Обычно это появляется в самом представлении, а не вне его. У тебя слишком сильное воображение, похоже, оно очень беспокоит тебя, раз может вырваться наружу.

— У меня нет проблем, которые я не мог бы разрешить, — усмехнулся уголком рта Кармода. Сигарета его, как боевая шпага, перекатывалась из одного угла рта в другой. Танд пожал плечами.

— Дело твое, но мой тебе совет — садись побыстрее на космический корабль, пока еще не поздно. Последний улетает через четыре часа. После него ни одни корабль не взлетит с планеты и не сядет на нее, пока не кончится время Сна. А за это время… кто знает?

Кармода подумал, не смеется ли Танд над ним, знает ли Танд, что Кармода не может покинуть планету Радость Данте, что его арестуют сразу же, как только он появится в любом порту Федерации?

Он даже подумал, что Танд догадывается, как планирует Кармода свой отлет с планеты, чтобы при этом не попасть в руки правосудия. Теперь он овладел своими руками. Он вытащил их из карманов и вынул сигарету изо рта.

«Черт побери! — сказал он себе, — что с тобой, Кармода? Старый осел! Растерялся? Нет, только не ты. Ты всегда был против всей Вселенной и никого не боялся. Ты всегда первым атаковал проблему, которая вставала перед тобой. Ты либо уничтожал ее, либо пренебрегал ею. Но в данном случае все как–то странно. Ты не можешь с этим справиться. Ну так что? Ждать, пока странность исчезнет, а затем… Ты схватишь проблему, разорвешь ее на части, вышибешь из нее дух — так, как ты сделал это с…»

Руки его сжались в кулаки при воспоминании о том, что они сделали, а губы готовились раскрыться в хищном оскале. Это лицо, плывущее по воздуху… Но было ли оно похоже на… Может ли это быть?.. Нет!..