Потрясенная услышанным, она стояла в оцепенении, пытаясь осмыслить свое открытие. Ее сын женился на мулатке. Не важно, насколько разбавлена ее кровь — все равно безупречность генеалогического древа Янгбладов будет нарушена. Мысль о том, что у Райана могут появиться цветные отпрыски, казалась до того омерзительной, что просто в голове не укладывалась.

Боже мой! Виктория вздрогнула, пораженная внезапной мыслью. Если Закери Тремейн действительно продал Арлин в рабство, то Эрин теперь дочь рабыни. В таком случае, по закону, Райан имеет право поступить так же, и тогда ситуация меняется коренным образом.

Пока еще Виктория не знала, как именно воспользоваться своим открытием, но была твердо убеждена: нужно идти по горячим следам. Она выскочила на дорожку, где оставила лошадь. Ей хотелось как можно быстрее уехать отсюда, пока бешенство, терзавшее ее душу, не вырвалось наружу.

Краем глаза Роза заметила, как из конюшни выбежала женщина; она бежала так, будто сам дьявол гнался за ней по пятам. А чуть раньше уехали все люди Закери. Розой овладело ужасное предчувствие, сердце ее болезненно сжалось. Без сомнения, в ней снова проснулся таинственный дар природы — дух добра поднялся на защиту невинной души. Она чуяла: миз Эрин в опасности.

Надсмотрщик, пригрозивший Розе наказанием, к счастью, повернулся к ней спиной; другие же надсмотрщики, не столь ревностно относившиеся к своим обязанностям, не обращали на нее внимания. Роза стала потихоньку отходить все дальше от поля. Добравшись до дорожки, ведущей к конюшне, она побежала и вскоре услышала отчаянные крики Эрин, звавшей на помощь.

Неожиданно споткнувшись, Роза растянулась на дорожке, ободрав в кровь локти и колени. С трудом поднявшись, она оглянулась. Надсмотрщик, слава Богу, еще не заметил ее исчезновения. Юркнув в конюшню, она побежала на шум, в направлении стойла. И подоспела как раз в тот момент, когда Закери ударил Эрин кулаком в лицо. Эрин лежала неподвижно, и он рывком раздвинул ей ноги, приготовившись наброситься на беззащитную жертву.

Роза не задумываясь подбежала к стенке, схватила вилы и с криком бросилась на Закери, готовая вонзить вилы ему в спину. Он, однако, успел повернуться и, поднимаясь на ноги, резким движением плеча оттолкнул нападавшую на него женщину. Роза растянулась на соломе.

— Мерзавка! Ты решила убить меня, да?

Он вырвал у нее из рук вилы и, не моргнув глазом, вонзил их прямо в живот негритянки. Затем с силой выдернул.

Раздался душераздирающий крик Розы. Эрин зашевелилась. Приходя в сознание, она, словно в тумане, увидела Закери — тот приготовился снова вонзить острые зубья в тело рабыни. В мгновение ока Эрин бросилась отчиму на спину и впилась ногтями ему в глаза. Вилы выпали из его рук. Обезумев от боли, Закери пытался оторвать от своего лица руки Эрин. Изловчившись, он ударил ее локтем в висок. Она опрокинулась навзничь, но и он потерял равновесие. И, падая, наткнулся на вилы. Острый стальной зубец пронзил ему щеку. Кровь хлынула ручьем.

Закери взвыл от нестерпимой боли. Выдернув зубец из щеки, он, пошатываясь, поднялся на ноги и бросился к выходу.

Эрин, потрясенная случившимся, обняла истекавшую кровью Розу. Что делать? Несчастная могла умереть у нее на руках.

— Все обойдется, — рыдая, говорила Эрин. — Я приведу Талваха. Он поможет тебе. Только не двигайся.

— Нет, миз Эрин, — тихо прошептала Роза. Из уголка ее рта сочилась темно-красная струйка; ее глаза выпучились, и она уже почти не видела лица молодой женщины, которую знала и любила всю ее жизнь, с самого младенчества. — Это уже конец, деточка. Я покидаю вас. Но вы найдите свою маму. Они увезли ее…

— Не надо сейчас ничего говорить, Роза, — умоляла Эрин. — Пожалуйста…

— Нужно, девочка. Потому что вы должны разыскать ее. Это сделал Донован. Вам нужно найти этого работорговца. А сейчас бегите отсюда. Не то мастер изувечит вас. Вам нельзя попадаться ему на глаза.

Эрин покачала головой. Она знала о грозившей ей опасности, однако не собиралась оставлять Розу. Во всяком случае, в эту минуту.

— Я хочу помочь тебе…

— Нет! — тихо, но решительно произнесла Роза. Она протянула руку, чтобы на прощание прикоснуться к щеке Эрин. — Я ухожу в другой мир. И вы тоже уходите. Вам придется уехать отсюда. Далеко-далеко. Это потому, что вы надели серое на свою свадьбу, миз Эрин. Вас ждет долгий путь, очень долгий… но вы найдете свою маму. Я знаю, вы встретите ее…

Ее голова откинулась в сторону, а глаза остекленели. Роза умолкла навеки.

Эрин чувствовала позывы тошноты. А боль в виске, куда ударил ее Закери, с каждой секундой усиливалась. Перед глазами поплыли темные круги. Она посмотрела на Розу. Теперь ей уже ничем не поможешь… Оставалось лишь побыстрее убраться отсюда, пока не вернулся Закери.

Но куда сейчас бежать?

Захочет ли Райан остаться с ней, после того как узнает правду о ее происхождении?

Эрин мысленно взывала к Господу и молила о помощи. Сейчас, в эти минуты, когда у нее на руках только что умерла Роза, когда ее собственная жизнь, казалось, висела на волоске, — сейчас она поняла, как безумно любит Райана.

Но теперь, вероятно, уже слишком поздно говорить ему о своих чувствах. Эрин потянулась к перекладине и, ухватившись за нее, рывком поднялась на ноги. Сэм Уэйд должен ей помочь. Нужно только забрать свою лошадь и скакать в его лагерь. Однако сейчас она была слишком слаба — сумеет ли добраться до лагеря Сэма? Колени ее подогнулись, и она опустилась на залитую кровью солому, рядом с бездыханным телом Розы.

…Она уплывала в благодатное забвение и не слышала крадущихся шагов человека, вышедшего из тени.

Эрин пыталась вырваться из плена сна, пыталась собраться с мыслями. В висках у нее стучало, и сильно болела челюсть.

Она не понимала, откуда взялась эта боль, и не имела ни малейшего представления о том, где находится. Несмотря на боль и ужасную слабость, все же ей удалось подняться на ноги и осмотреться. Она находилась в убогой лачуге, и воздух здесь был сырым, гнилостным и каким-то зловонным. Казалось, что сквозь соломенный тюфяк и подстилку из кукурузных стеблей пробиваются испарения почвы, пропитанной влагой.

В небольшом отверстии в нескольких футах от нее мерцал огонек костра. Эрин догадалась: стояла глубокая ночь. Хотя кровля хижины скрывала от нее небесный купол, Эрин сквозь щели в стене все же рассмотрела маленький лоскуток неба — абсолютно черный, без малейших проблесков света. Отовсюду доносилось монотонное стрекотание сверчков и верещание лягушек. Да, была глубокая ночь…

Эрин силилась понять — что же все это означает? Где она? И тут в ее сознании как бы что-то шевельнулось. Туман в голове постепенно рассеивался, в памяти одно за другим всплывали обрывки воспоминаний; разрозненные воспоминания эти постепенно как бы «склеивались» в ее сознании, и перед мысленными взором Эрин проступали фрагменты жестокой реальности, становившиеся все более отчетливыми. Ужасающая сцена — зверское нападение Закери и трагическая смерть Розы — эта картина вскоре совершенно отчетливо предстала перед ее глазами.

Закрыв лицо ладонями, Эрин снова опустилась на подстилку; из горла ее вырвались мучительные скорбные стоны. Она оплакивала только Розу и совершенно не думала об издевательствах Закери, о его насмешках по поводу ее, Эрин, происхождения. Ей было совершенно безразлично, что за кровь течет в ее жилах, потому что от этого ничего не зависело. Она оставалась такой же, как прежде, как всегда, и была убеждена: ее мать — помоги ей Бог! — тоже останется самой собой, как бы жестоко ни обошлась с ней судьба.

— Господи, — запричитала она во весь голос, совершенно потеряв голову от горя, — Господи, неужели никогда не настанет время справедливости?

— Нет, дитя мое. Не настанет, пока у нас не будет свободы.

Талвах, дожидавшийся, когда Эрин проснется, вышел из темноты.

Она вздрогнула от неожиданности, но не испугалась. Потому что теперь поняла, где находится. Это было убежище Талваха на болоте. Не отнимая ладони от лица, она взглянула на него сквозь пальцы и спросила: