— Как и раньше.

Он покачал головой, но не смог заставить себя рассердиться до полного и определенного отказа от нее.

— Я подумаю над этим, — медленно сказал он, — но тебе должно быть известно, что мужчина устроен так, что не может сидеть сложа руки в такой ситуации. По крайней мере я не собираюсь.

— Делай все, что считаешь нужным, — прозвучало в ответ, — только не дуйся.

Он посмотрел на нее грустными глазами.

— Если я поддамся этой мысли, — произнес он, — то просто стану еще одним поедателем лотоса. Я с легкостью смогу проспать дни и недели, утонув в сексуальной идиллии.

— Это не самая худшая из вещей, которые могут с тобой приключиться. — Она тихо засмеялась. — Не так ли?

— Узнаю зов лотоса, — сказал он. — А как же моя настоящая жена?

Ее щеки слегка порозовели. Когда она заговорила, в ее голосе прозвучали легкие, как бы оборонительные интонации.

— Я не принимала решение вступить с тобой в эти отношения, пока мы не установили, что вы последние несколько лет жили врозь. — Она добавила: — По-моему, твоя жена решилась на возобновление брака, но этого так и не произошло.

Пендрейк, который задал свой вопрос без особого энтузиазма, — эта другая жизнь была слишком нереальной — опять взглянул на Анреллу. К ней вернулось хорошее настроение — она опять улыбалась.

Сонно протекло лето. Как он и ожидал, у него проснулось беспокойство. Но только с первыми признаками осени Пендрейк пришел к выводу, что наступило время сбросить с себя оцепенение.

Пендрейк ощупывал булыжник. Он так старался вести себя как можно естественнее, что его рука задрожала. Он встревожился, боясь себя выдать. Пендрейк растянулся на бархатной травке, вокруг него расположились семь женщин-охранников.

Булыжник имел дюйма два в диаметре. Два дюйма инертного камня. В то же время в этой маленькой массе заключалось столько его надежд, что на какое-то мгновение он поддался панике. Тем не менее он постепенно взял себя в руки и принялся ждать мальчиков. С тех пор, как после каникул в сентябре возобновились занятия в школе, он слышал в это время дня их звонкие голоса. Звуки доносились из-за деревьев, скрывающих от его взгляда железную ограду, охватывающую поместье, которое стало местом его заключения. Деревья и ограда отделяли его от мальчиков и от всего мира. Он и представить себе не мог, что для побега потребуется такая тщательная разработка, настолько сложным был план и долгими два месяца томительного ожидания. За это время он перестал удивляться тому, что никто из офиса не пытается навести о нем справки; не осталось никакого сомнения в том, что управление фирмой передано другому. Пендрейк прекратил всякие попытки серьезно поговорить с Анреллой. Она избегала таких разговоров.

Ситуация складывалась хуже некуда. Через несколько минут мимо должны пройти мальчики со своими удочками, направляясь к глубоким заводям выше по течению. У него не осталось другого выхода, кроме как положиться на свою… Но что это?

Это, напряженно осознал он, звук, легкие, пока еще слишком далекие вибрации детского смеха.

Его время пришло.

Пендрейк лежал неподвижно и прикидывал, каковы его шансы на успех. Две женщины развалились на траве в десяти футах справа от него. Еще три сидели в восьми футах слева и несколько сзади.

Он не собирался недооценивать их способности. Он не сомневался, что для его охраны были назначены дамы, способные справиться с обычным мужчиной, имеющим одинаковый с ними вес. Из двух оставшихся женщин одна находилась прямо за ним на расстоянии около восьми футов. Последняя маячила в шести футах спереди, вклинившись между ним и высокими деревьями, заслоняющими ограду, за которой должны пройти мальчики. Дымчато-серые глаза этого создания выглядели тупыми и сонными — похоже, она витала мыслями в облаках… Но у Пендрейка было на этот счет другое мнение. Она была машиной Джефферсона Дейлса и воплощала собой самую существенную опасность в его поле зрения.

Мешанина сопровождающих мальчишек звуков приближалась.

Пендрейк ощутил биение пульса в висках. С подчеркнутой уверенностью он запустил руку в карман и медленно вынул стеклянный кристалл. Он повертел маленькую штуковину в пальцах, давая лучам утреннего солнца поиграть в ее глубине. Кристалл сверкнул и взлетел в воздух. Когда Пендрейк, оборвав бриллиантовое свечение, поймал его, он почувствовал сверхъестественную уверенность оттого, что взгляды стражниц направлены на него. Они смотрели внимательно, но без подозрительности. Три раза Пендрейк подбрасывал кристалл на несколько ярдов в небо. А затем, словно внезапно пресытясь этой игрой, швырнул его оземь на расстоянии вытянутой руки от себя. Кристалл покоился на траве — самый яркий предмет из тех, что были поблизости.

Он много размышлял об этом кристалле. Было очевидно, что ни одна из женщин не может пристально следить за ним все время. Можно было предположить, что ежесекундно он находится под наблюдением трех из семи. Когда он начнет действовать, даже этим трем придется взглянуть дважды, потому что отбрасываемые кристаллом блики попадут им в глаза и нарушат их представление о том, что Пендрейк делает в действительности.

Такова была теория. Мальчики приближались. Их голоса звенели то громче, то тише — счастливый лепет, вот, например, один из них хвастается, а теперь все с чем-то согласились, еще один начал что-то вещать голосом лидера, и тут же все стали говорить одновременно. Не представлялось возможным определить, сколько их там было. Но они существовали, и их существование было тем самым условием, наличие которого необходимо для задуманного им плана побега.

Из левого кармана плаща Пендрейк извлек книгу. Он лениво раскрыл ее, но не на отмеченном месте, а просмотрел одну страницу, другую, затягивая время, выделяя женщинам несколько необходимых секунд, за которые их мозги должны были усвоить самый обычный факт: он собрался читать. Он выждал еще мгновение. А после этого положил книгу на траву так, что ее верхний край соприкоснулся с булыжником.

Теперь он раскрыл книгу на закладке, которой оказался лист бумаги. Для охранников письмо должно было выглядеть точно так, как десятки листов белой бумаги, использованные им для пометок, которые он делал последние два месяца. Более того, лист был чист.

Несмотря на решение положить конец этому невыносимому заключению, Пендрейк не мог себе представить, что он может сообщить местным властям. Пока он не выяснит, в чем, собственно, состоит весь этот маразм, ему придется полагаться только на собственные силы. Если ему удастся выбраться на свободу, он все повернет по-своему. Он был в этом уверен.

Справа от него послышался шорох. Пендрейк даже не повернул головы, но его сердце учащенно забилось. Две женщины, от которых он не ждал никаких проблем, начали подавать признаки жизни. И что творится с его чертовой удачей?

Больше медлить было нельзя. Его вспотевшие пальцы коснулись белого послания, он сдвинул его через край книги на камень. Еще мгновение — и с помощью заранее припасенных резинок лист был прикреплен к булыжнику.

Испустив вопль, чтобы привести женщин в замешательство, Пендрейк вскочил на ноги и что было мочи запустил камень с его белым шуршащим грузом в воздух.

У него не осталось времени на то, чтобы восстановить равновесие и защититься. Два тела, бросившись с расстояния в десять футов, врезались в него одновременно и под разными углами. Пендрейк тут же упал, где стоял, оглушенный ударом, но осознающий, что остался цел. Он слышал, как стоящая над ним крупная женщина-лидер отдает отрывистые приказания:

— Карла, Мэрион, Джейн — быстро в дом, возьмите джипы и отрежьте этих детей от города. Мигом! Рода, беги к воротам, распахни их для джипов. Нэнси, ты — со мной через ограду. Мы должны поймать этих мальчишек и завладеть письмом. Олив, останешься здесь с мистером Пендрейком.

Пендрейку было слышно, как охранницы унеслись прочь. Он ждал. Пусть Нэнси и лидер перелезут через ограду. Только после этого он приступит ко второму пункту своего плана.