Поняв, что мне хочется побыть в тишине, Эллиот пошел в нескольких шагах впереди. Подойдя к двери, которая, очевидно, вела на улицу, он отпер замок — и тут же, вскрикнув от неожиданности, исчез — его схватила за горло и выволокла наружу чья-то рука. Выругавшись, я бросилась вперед и вылетела за дверь буквально несколько секунд спустя. Там я остановилась и зажала себе рот, в изумлении обозревая открывшуюся картину.

Тибальт поднял Эллиота на фут от земли. По крайней мере, он проявил некоторое милосердие и держал не за горло, а за воротник. Но, хотя опасности порвать яремную вену так было меньше, Эллиот все равно еле дышал, и лицо у него приобрело опасный фиолетовый оттенок. Все кошки, какие тут имелись, собрались вокруг, превратив лужайку в густую, пушистую массу.

— Тибальт? — спросила я, убирая руку ото рта.

Он повернулся ко мне, уронил Эллиота.

— Октобер? — Тибальт обежал глазами свежевычищенную меня, задержавшись на царапинах на щеке и на забинтованной руке, потом прищурился и резко кивнул на Эллиота, который лежал в неуклюжей позе и хрипло дышал.

— Твои руки — это из-за него?

— Что? Нет, нет! Я сама это сделала. — Я разулыбалась, почувствовав от его появления иррациональное облегчение. Обычно Тибальт не вызывает у меня улыбок, но сейчас я была рада дополнительному бойцу. — Так получилось, что мне самой пришлось их порезать.

— Не представляю, каким образом, пусть даже тебе, можно ухитриться попасть в ситуацию, в которой «так получилось», что ты располосовала себе руки. — Тибальт сделал мягкий шаг в мою сторону, позабыв об Эллиоте. — То, что случилось с твоим лицом, ты тоже, «так получилось», сделала сама?

— Нет, это произошло, когда я выпрыгнула из машины, когда она вздумала взорваться. — Я пожала плечами. — Заживет.

— Если ты не умрешь.

— Если я не умру, — согласилась я.

Он еще раз смерил меня взглядом с головы до ног и произнес:

— Хорошая куртка. — Затем он повернулся к Эллиоту. Тот отшатнулся. — Ты. Кошки говорят, что ты один из тех, кто здесь руководит.

Эллиот взглянул на окруживших его кошек, словно прося поддержки. Пушистый рыжий кот прижал уши и зашипел. Эллиот страдальчески поморщился.

— Я… Да, это так. Что я могу для вас сделать?

— Можешь начать с оправданий, почему сообщения о смерти Барбары не были разосланы другим правителям двора кошек, — почти скучающе произнес Тибальт, снова вздергивая Эллиота за шиворот. — Затем можешь объяснить, почему мои подданные говорят, что все, входившие в это здание, — он дернул подбородком в сторону двери, — больше из него не выходили.

Я приподняла бровь.

— Эллиот?

Тот не отвечал, будучи занят тем, что по новой приобретал насыщенно-багровый оттенок. Я вздохнула.

— Тибальт, большинство людей не могут отвечать на вопросы, если не имеют возможности дышать. Поставь его. — Я подумала и добавила: — Аккуратно.

Тибальт опустил руку так, чтобы ноги Эллиота коснулись земли, но за воротник держал по-прежнему.

— Говори, — прорычал он.

— Мы не сообщили вам, потому что у нас не было ни одного способа связи с вами! В графстве больше нет ни одного кейт ши! Джен сказала, что с вами знаком ее дядя, но и с ним мы не могли связаться, а люди вокруг продолжали умирать! — Эллиот говорил бессвязно, слова сыпались, мешая друг другу. Он торопился высказать их, пока Тибальт снова не перекрыл ему кислород. — Мы вовсе не пытались скрыть это от вас!

— А кошки? — спросил Тибальт тоном, который казался более расслабленным, а потому, вероятно, был еще опаснее. Мне было все равно. Я тоже хотела услышать ответ на этот вопрос.

— Я… За кошек отвечала Барбара, — сказал Эллиот. — Я правда не знаю.

Тибальт выпустил рубашку Эллиота и, продолжая следить за ним взглядом, присел на колени. Пятнистый кот вспрыгнул ему на плечо и замяукал. Тибальт в ответ мрачно кивнул и, когда кот соскочил, выпрямился.

— Кошки подтверждают твои слова. — Добавлять «на твое счастье» необходимости не было. Это было даже чересчур очевидно. — Можешь провести меня внутрь здания.

— Погодите, — подняла я ладонь, вспомнив, зачем мы вообще из него выходили. — Мне нужно сделать звонок, а одной оставаться не хотелось бы. Вы меня не подождете?

— Разумеется, — сухо ответил Тибальт. — Я явился сюда сугубо затем, чтобы дожидаться тебя, сколько тебе будет угодно, а вовсе не ради мести за мертвую королеву, мою родственницу.

— Вот и отлично. Много времени это не займет,? улыбнулась я, благополучно проигнорировав сарказм.

Я сама не знала, насколько угадаю с этой фразой. Набрав номер таксофона в Пасо Ногал, я дождалась, пока запыхавшаяся Мелли выдохнет в трубку:

— Алло?

— Мелли?

— Октобер! Ах, детка, как же я рада слышать твой голос.

— Мелли, Сильвестр еще там? Мне нужно…

Мелли меня перебила:

— Его светлость уже выехали, и с ним чуть не все, кто был в холме. Даже ее светлость присоединилась. Это… это правда, что наша дорогая Дженэри нас покинула?

Мысленная картинка, как Луна насылает на убийцу армию розовых гоблинов, была забавной, но бесполезной.

— Боюсь, что так.

— Ох, бедный ягненочек, — горестно вздохнула Мелли. — Ты береги себя. Хватит уже смертей.

— Постараюсь, — ответила я и повесила трубку. Следует отдать Эллиоту должное: из этих двоих только он притворялся, что не слушает.

— Сильвестр уже направляется сюда. Он заберет Квентина.

— Вот и хорошо, — сказал Тибальт. — Теперь мы можем наконец попасть внутрь?

— Конечно, — отозвался Эллиот и пошел первым.

Тибальт, шагая в ногу со мной, негромко произнес:

— Я бы явился прямо к тебе, но это место защищено. Ни одна тень не открывалась.

— У них в штате коблинау.

— А, — кивнул он. — Тогда понятно. Почему ты так беспокоишься за этого, как его, Квентина? Твой новый воздыхатель?

— Во-первых, Тибальт, никто уже давно не употребляет слово воздыхатель. Во-вторых, нет. Он воспитанник в Тенистых Холмах, и он ранен. Кто-то пытался застрелить меня, но попал в него.

Тибальт сузил глаза.

— Кто?

— Не знаю. — Я помолчала. — А вот ты мог бы узнать. Эллиот, отведи нас в столовую.

— Зачем?