Мы почти закончили, когда в столовую вошел Эллиот, следом за ним Гордан. Оба тащили охапки сушеных цветов — Гордан за ее ношей было практически не видно, только белый хохолок волос.

Я кивнула им.

— Отлично. Положите на стойку.

— Извини, что так долго, но список был очень необычный, и…

— Все в порядке. У нас еще… — Я бросила взгляд на часы над дверью. — Почти час до захода солнца. Чтобы подготовить круг, этого более чем достаточно. — Я выпрямилась, потянулась, разминая спину, и пошла за морской солью. — Квентин, возьми свечи. Коннор, можжевеловые ягоды.

Оба послушно отправились делать, что было сказано.

Эллиот с Годан смотрели, как я рисую солью толстый круг на полу столовой, достаточно большой, чтобы я могла в нем удобно сидеть. За мной шел Квентин и подавал свечу каждый раз, как я к нему оборачивалась. Я установила все, кроме одной, в горках из соли по наружной стороне окружности. Последнюю свечу я установила внутри круга, а затем запечатала его. В словах нужды не было: Квентин разбирался в основах ритуальной магии не хуже меня, и сам видел, что именно мы создаем.

Наконец Гордан осторожно спросила:

— Что конкретно вы собираетесь делать?

— Коннор? — Я протянула руку, и он вложил в нее кувшинчик с ягодами. Я принялась разбрасывать их, обходя круг. — Ну, вероятнее всего, меня унесут ночные призраки. Если этого не случится, я собираюсь выяснить, почему они не забирают мертвых.

— Что?! — уставился на меня Эллиот.

При этой вспышке на него странно поглядел даже Коннор.

Уперев свободную руку в бедро, я сказала:

— Ты ведь знал, что я буду вызывать ночных призраков.

— Но ты ничего не говорила насчет того, что они тебя заберут!

— А что, ты полагал, они будут счастливы помочь? Им не нравится, когда их беспокоят, но если я все сделаю правильно, круг меня защитит. — Я взяла завернутую в шелк мандрагору. — Это жертва. Коннор, будь добр, возьми перья.

— Вот они.

— Для чего нужны перья? — спросила Гордан.

— Они приманка. — Коннор подал мне пакет с перьями, и я вытрясла их оттуда, разбрасывая по воздуху. Они разлетелись по всему периметру круга, но барьер из соли не пересекло ни одно. Вороны — психопомпы, проводники душ. У них есть связь со всем мертвым. Поэтому их перья помогут привлечь внимание ночных призраков.

— А цветы?

— Они скорее связаны со смертью того, что прежде было прекрасно. — Я встала на колени и расположила корень мандрагоры внутри круга, рядом с последней свечой. — Так как вы все равно спросите, они должны быть высохшие, потому что иначе они слишком очевидно принадлежали бы царству Титании, а ночных призраков это может обидеть.

— Ты уверена, что ночные призраки явятся на твой зов? — Это опять Эллиот. Идея ему явно не нравится. Не ему одному — мне, например, тоже.

— Мне описали ритуал, и я собрала для него ингредиенты, — ответила я, вставая. — Теперь мне остается только выполнить работу. Просьба ко всем, помогите разложить цветы вдоль круга. Только соль не сотрите.

Впятером мы управились с цветами быстро, время до начала еще было — немного, но было. Я оглядела круг и сказала:

— Теперь уходите. Остальное за мной.

Коннор положил мне руку на плечо.

— Ты уверена, что с тобой ничего не случится?

— Скажу позже, ладно? — Я вынырнула из-под его руки и, подойдя к кофемашине, налила себе чашку удивительно твердой рукой. — Приглядывай для меня за Квентином.

— Тоби… — попытался запротестовать Квентин.

— Нет и еще раз нет. Ты должен уйти. — Я обернулась к нему, с трудом улыбнувшись. — Все будет хорошо. Меня так просто не возьмешь, не забывай.

— Мне это не нравится.

— Я уже говорила, мне тоже. А теперь все уходите, — я заговорила жестче: — Мне необходимо приготовиться. Заприте за собой дверь.

Не было нужды добавлять, что то, что они найдут, вернувшись, может оказаться не слишком приятным. Мы все это знали.

— Если ты умрешь, я тебе этого не прощу, — сурово сказал Коннор, обнимая меня.

— Договорились. — Я обняла его в ответ, наслаждаясь знакомой твердостью его мускулов и радуясь тому, что я точно знала: это наслаждение — настоящее, никакой магии. Мое отношение к Коннору было неподдельным — Алексу таких вещей никогда не понять. — Со мной все будет хорошо.

— Врешь. Просто не умри тут у меня.

— Даю слово, что не ставлю себе такой цели.

Он выпустил меня и вслед за Эллиотом вышел из помещения. Квентин помедлил, тревожно глядя на меня, потом нырнул в дверь и плотно закрыл ее за собой. Секундой позже стукнул засов. Если я выживу, придется кричать, чтобы меня выпустили.

Ночь обещала быть долгой.

Я пила кофе медленно, смакуя, но решила ограничиться одной чашкой. Устав ходить взад-вперед и тревожиться о том, что сейчас произойдет, я вошла в круг и осторожно уселась, скрестив ноги. Повреждение защитных печатей было бы не самым дурацким, что я сделала в жизни, но могло стать самым последним. Время ждать.

Рассвет — время людей, а закат принадлежит нам. Я не всегда чувствую его приближение, по сравнению с восходом его действие слабее, но, сидя в центре почти начатого ритуала, пропустить его я не могла. Судя по ощущениям, прошло совсем немного времени, когда в воздухе почувствовалось знакомое покалывание, свидетельствующее о том, что солнце опустилось за горизонт. Пришло время начинать. Да хранят меня дуб и ясень.

Я размотала бинты на левой руке и поморщилась, увидев, в каком она состоянии. Ей и так туго пришлось от стеклянных осколков, а я сейчас сделаю еще хуже. Достав нож Дэйр, я приложила острие к центру ладони. Ненавижу вид собственной крови, но Лушак четко уточнила, что это должна быть кровь призывающего, иначе не сработает. Я даже не могла выбрать менее нужную конечность: либо рука, либо сердце, а что из этих двух вариантов вероятнее приведет к летальному исходу, я понимала. Оставалось только надеяться, что в ближайшие несколько дней тонкой работы руками мне не потребуется.

Задержав дыхание, я вонзила нож в ладонь.

Лезвие оказалось острее, чем я думала. Выругавшись, я уронила его. Это не имело значения — моя часть сделки уже была выполнена. Кровь собиралась в лужицу, текла горячими струйками вниз. Правой рукой я кое-как развернула мандрагору, она скатилась на пол, и я сложила ладони чашечкой, чтобы кровь лилась прямо на нее. Корень выгнулся, впитывая кровь так же быстро, как она лилась. Выпивая ее.

— Меня зовут Октобер Кристина Дэй, дочь Амандины, и я здесь, чтобы просить вас уделить мне внимание, — произнесла я, сосредотачиваясь.