— Минуточку. — Коннор опустил недоеденный пончик и уставился на меня. — Убьют и съедят тебя? Мне никто ничего об этом не говорил. Я против того, чтобы тебя убивали и ели.

— Нам нужно поговорить с ними, а это единственный способ. Мне, поверь, вовсе не хочется. Я сама до смерти боюсь.

Я не преувеличивала. Я была в ужасе, но было поздно что-то менять. Проводить ритуал все равно придется.

— Мне этот план не нравится, — сообщил Коннор и взял меня за запястье. — Придумай что-нибудь получше. Без неминуемой смерти.

— Ты разве не злишься на меня за то, что я спалила шкуру селки?

— Будет сложно на тебя злиться, Дэй, если ты будешь мертва. — Подержав мою руку всего на одно биение сердца дольше, чем стоило бы, он выпустил ее. Ощущение его тепла на коже успокаивало меня.

— Вот что, ребята. Это случится, нравится это кому-то из нас или нет. — Я встала и, прихватив чашку, принялась осматривать стойки для посуды рядом с кофемашиной. Там все было свалено в кучу, но в третьей по счету обнаружился почти полный контейнер с морской солью.

— Эллиот был прав. — Я сняла соль с полки и повернулась к Квентину с Коннором. — У меня будет все что нужно для того, чтобы это было безопасно. Коннор, мне все равно, что скажет Сильвестр. Если покажется, что дела приняли скверный оборот…

— Я возьму Квентина и сбегу. Договорились.

Я улыбнулась ему. Может, не так уж и плохо, что он здесь. За Квентина я все равно буду волноваться, но Коннор обеспечил подстраховку, которой мне не хватало с самого отъезда из Тенистых Холмов. Главное — не глядеть ему в глаза подолгу, чтобы не забыть, почему мне не стоит оставаться с ним наедине.

— Прекрасно. Шоколадные пончики еще остались?

— Приберег для тебя парочку, — откликнулся Коннор с усмешкой.

— Великолепно.

Я доедала второй пончик, когда в столовую с крайне деловым видом вбежал раскрасневшийся Алекс.

— Тоби! — крикнул он. — Джен хочет тебя видеть.

— Что случилось? — Я положила пончик и с сожалением поставила рядом с ним свою чашку с кофе. — Коннор, Квентин, ждите здесь. Никуда по одному не ходить. Я абсолютно серьезна. Если одному понадобится в туалет — пойдете оба и оставите записку. Вы меня поняли?

— Слушаюсь, мэм, — с насмешливым смирением откликнулся Коннор, а затем бросил злобный взгляд на Алекса.

Квентин только фыркнул.

— Буду считать это знаком согласия, Квентин, — сказала я. — Алекс, показывай дорогу.

— С радостью.

Из столовой Алекс провел меня через коридор к незнакомой мне двери. Это ничего особенного не значило: кое-какие приметы местности я запоминала, но уже потеряла надежду научиться ориентироваться здесь по-настоящему. Алекс открыл дверь, и я вступила на кусочек лужайки в тени раскидистых вязов. Я удивленно посмотрела на лужайку, потом на Алекса.

— Где Джен?

— Ее здесь нет. — Он ухмыльнулся, и косые лучи солнца, падающие сквозь ветви деревьев, зажгли искорки в его волосах. Больше ничего сказано не было, потому что он обхватил меня за талию, подтянул к себе и поцеловал.

Когда я целовалась с Алексом в первый раз, это был приятный сюрприз. Во второй раз был уже не совсем сюрприз, но не менее приятный. А в третий? словно кто-то выплеснул мне в кровь гормоны. Я расслабилась в объятиях Алекса и с лихвой вернула ему поцелуй. Он запутался пальцами в моих волосах, притягивая еще ближе, пока аромат кофе и клевера не поднялся вокруг нас, почти заглушив запахи живой природы.

Кофе и клевер. Тогда, в номере отеля, я решила, что запах — следствие наброшенной Алексом человеческой иллюзии. Здесь, на лужайке, ни на ком из нас маскировки не было. Ни один из нас не творил заклинание. Тогда почему я чувствую магию?

Я дернулась прочь от Алекса так резко, что прокусила губу и почувствовала на языке собственную кровь. Алекс смотрел на меня, и в его округлившихся оранжево-красных глазах сначала было недоумение, а потом, когда он заметил, что я в шоке и ярости, — что-то похожее на стыд.

— Ой, — мягко сказал он.

— Ой?! — Он все еще обнимал меня за талию. Я оттолкнула его. Он не отпустил. Я толкнула сильнее, так, что он врезался спиной в ближайшее дерево, а я торопливо сделала несколько спотыкающихся шагов назад. Запах кофе и клевера становился гуще, висел в воздухе, словно дешевый парфюм. — Алекс, что ты делаешь?

— Ничего! Я… ничего я не делаю. Ну, давай же, Тоби. Пожалуйста. — Он протянул ко мне руки. — Тебе просто нужно успокоиться. Иди ко мне.

Мне хотелось. О, дуб и ясень, мне хотелось. Как будто голосок где-то в голове говорил: «Все хорошо. Он вовсе не плохой. Ты хочешь этого не меньше, чем он. Ты не могла этого не захотеть. Не глупи. Просто иди».

Я сделала нетвердый шаг вперед, прежде чем поймала себя на том, что я делаю. Снова укусив губу, я сосредоточилась на остром вкусе крови, словно на спасительной нити, и прошипела:

— Алекс, ты прекратишь это немедленно, иначе, клянусь, тебе больше не придется беспокоиться, что тебя убьет неизвестно кто. Что. Ты. Делаешь?

— О чем ты? — спросил он, невинно распахнув глаза. Запах клевера сгущался, перебивая кофе и угрожая затмить собой даже вкус крови.

— Ты знаешь, о чем я. Прекрати немедленно. Я не хочу этого.

— Ну и что? Если ты это чувствуешь, разве остальное важно?

Он говорил почти умоляюще. Мне было плевать.

— Да, важно! — Я сжала кулаки, вонзив ногти в ладони и сфокусировавшись на боли. — Я отказываюсь влюбляться в тебя!

— Уверена? — Алекс, сделав три длинных шага, положил руки мне на плечи и снова поцеловал.

На мгновение у меня все в голове спуталось, а когда я поняла, что он делает, было уже слишком поздно. Запах кофе и клевера стал еще сильнее, и я растворилась в нем — мое собственное тело не позволяло мне что-нибудь предпринять. Я была в ловушке. Что хуже всего, я не могла решить, кто больше меня предал: Алекс, кем бы он ни был, или я сама, такая дура, что позволила себя поймать. Его ладони скользнули вниз, обхватили меня за талию, притянули, и вкус кофе почти заглушил вкус крови.

Думать о чем-то кроме поцелуя становилось все труднее. Я смутно понимала, что, если не прекратить это сейчас, потом будет уже не остановиться. Мы окажемся там, где я быть не хочу, и при каждом шаге я буду говорить «да».

Собрав остатки самоконтроля, я отстранилась, лишь наполовину притворяясь, что мне необходимо перевести дыхание. Алекс ослабил объятие, и я вывернула голову вбок, чтобы не видеть его глаз, а потом сильно укусила себя за язык. Рот наполнился кровью, смывшей клевер и кофе, и вдруг оказалось, что я снова способна соображать.