Удар о землю оказался жестче, чем я ожидала. Я перекатилась, стараясь не обращать внимания на осколки стекла, режущие спину и бока. Рукоятка ножа воткнулась мне в живот на уровне пояса, но хотя бы лезвие осталось на месте — синяки лечить будет гораздо легче, чем выпотрошенные самой себе внутренности.

Я мрачно надеялась, что кто-нибудь успел научить Квентина, как правильно падать.

Откатившись, я подняла голову и напряглась, готовясь вскакивать и бежать. Машина была пригвождена к земле примерно в восьми футах от меня. Мотор все еще рычал, но теперь натужно и странно, и на его фоне слышалось четкое и какое-то печальное тикание. Никогда еще не слышала, чтобы автомобиль издавал подобные звуки.

Но это была не худшая из моих проблем. Квентин неподвижно лежал на земле лицом вниз. Его недавно купленный нож валялся рядом — лезвие согнулось чуть ли не вдвое от силы удара. Так и не пригодился для защиты.

Тут же сориентировавшись, я кое-как поднялась на ноги, не обращая внимания, что стекло режет ладони, и, подбежав к Квентину, позвала его по имени. Он не отреагировал, и я, схватив его за руки выше локтей, закинула себе на плечи по методу пожарных. Спина и колени взвыли от боли, но я пошла как можно быстрее, чтобы успеть отойти от машины подальше.

Машины не загораются легко и быстро, разве что для создания драматического эффекта в кино и на телевидении. Я это знаю. Но еще я знаю, что системы безопасности, даже те, что построены по чертежам «средневековая страна чудес», как правило, не нападают на визитеров. Знания о том, что правильно, а что нет, не меняют того, что происходит на самом деле.

Я прошла ярдов десять, когда тикание прекратилось. Говорят, что когда кончается музыка, дальнейшее — тишина. Это верно. Вот только при этом не уточняют, какой мучительной эта тишина может оказаться. Спотыкаясь, я перешла на бег, и тут по воздуху пронесся сгусток энергии, отозвавшись во всех костях предупреждающим воплем. Это была магия, я могу узнать ее, если чувствую ее вот так. Я попыталась дотянуться до источника заклинания, чтобы найти стоящего за ним человека, но было уже поздно: сгусток приземлился, рассыпавшись едва видимыми искрами и тем самым стерев магическую подпись заклинателя.

Машина взорвалась.

За волной жара, сбившей нас на землю, последовал дождь из осколков. Квентина отбросило от меня фута на четыре. Я позволила импульсу взрыва прокатить меня по земле, стараясь не обращать внимания на вновь проснувшуюся боль в плечах, спине и коленях. В настоящее время были куда более насущные проблемы — например, не загорелись ли у меня волосы. В футе от меня в землю врезался кусок капота, и я внесла мысленную поправку: горящие волосы — не такая уж беда в сравнении с перспективой быть обезглавленной разлетающимися частями моей собственной машины.

Наконец меня перестало катить, и я, прикрыв голову руками, стала слушать, как вокруг сыплются осколки. Раздалось несколько мягких, глухих ударов, затем наступила тишина. Воняло бензином, дымом, расплавленным гудроном, однако никто не кричал, и я решила считать это добрым знаком. Но все равно отважилась поднять голову только спустя несколько минут.

Останки машины дымились в воротах, пришпиленные решеткой к земле. Растительность по обеим сторонам была повреждена взрывом и обуглена, но на самих воротах не было ни царапины, камни оставались чистыми. Какие бы заклинания ни были в них встроены, они выдержали.

— Если это у них аварийная сигнализация такая, я их убью, — пробормотала я.

Квентин, с рукой под головой, лежал там, куда его отбросило взрывной волной. Осколки его вроде бы не задели, хоть за это слава Оберону. Я подошла, пощупала пульс, осмотрела царапины и содранную кожу на руках и шее. Пострадал он вроде бы меньше, чем я сама. Пульс у него был частый от паники и адреналина, но, главное, что он был, и достаточно сильный.

— Ты, парень, везучий, как черт, — сообщила я, смахивая стекло и переворачивая Квентина на спину. От моих ладоней на его плечах и руках оставались кровавые следы. Превозмогая боль в спине и коленях, я выпрямилась, повернулась к стоянке и принялась ждать.

Ожидание не затянулось. Взрывы притягивают людей инстинктивным желанием увидеть нечто запретное, а для фейри это справедливо вдвойне. Буквально через несколько минут я услышала, как кто-то бежит сюда, и голос Джен:

— Это машина Тоби!

— Точнее, была моя, — сказала я, хотя никого, кто мог бы меня услышать, поблизости еще не было. Руки принялись болеть не на шутку. Этому придется подождать. Если повезет, то позже еще успею побеспокоиться, сильно меня ранило или нет — но сейчас время было слишком ценным ресурсом, потому что, если мы с Квентином намечены как жертвы, оно на исходе.

На вершине холма, отгораживающего нас от стоянки, показалась Джен. Сразу следом за ней бежала Терри — она тяжело дышала, прижав руку к груди, и изумленно взирала на последствия взрыва.

— О боже…

— Да. Машина взорвалась. Может кто-нибудь взять Квентина? Я бы сама его отнесла, но у меня колени отказывают.

Желание доставить Квентина в безопасное место боролось во мне с потребностью удариться в истерический смех, но последнее необходимо было отложить хотя бы до того, пока мы оба не попадем внутрь.

— Что случилось?

— Ваша охранная система попыталась нас убить. — Я запнулась, вспоминая сгусток энергии, пронесшийся по воздуху непосредственно перед взрывом. — Или кто-то другой.

— Вы целы? — Джен пробежала по усыпанной обломками подъездной дорожке и остановилась, не доходя до меня нескольких футов. Ее глаза за очками были так расширены, что она больше походила на взрослого ребенка, чем на графиню в собственных владениях.

— Квентину хуже, чем мне. Я хотя бы в сознании.

По лицу что-то текло. Я дотронулась до щеки и почувствовала влагу. На пальцах осталась смесь из крови, пепла и стеклянной крошки. Не выношу вида собственной крови. К и без того длинному списку подавляемых реакций организма добавилась тошнота.

— О да, у меня все просто отлично, — сказала я, вытирая губы ладонью. — Со мной каждый день такое.

Джен придвинулась и взяла меня за руку.

— Давайте уйдем в здание.

Я облизнула губы и скривилась от вкуса крови.

— Надо забрать Квентина.

— Терри им займется. Все в порядке.

Вкус собственной крови — которая была отнюдь не пустой — помог привести мысли в порядок. Я отодвинулась от Джен и хмуро сообщила:

— Нет, я сама о нем позабочусь.

— Не надо, — сказала Джен и снова взяла меня за руку. — Вы еле стоите. Позвольте, Терри все сделает.

Я неохотно позволила Джен увести меня, по пути бросив на Терри ядовитый взгляд.

— Я знаю, какие травмы он получил. И если их станет хоть немного больше, я с тобой разберусь. Поняла?