И. В. СТАЛИНУ Великий вождь советского народа, Вы с нами вместе — всюду и всегда: И в годы войн и воинских походов, И в годы мира — мира и труда. Вы нам даете силу и отвагу, Вы — наше знамя, правда и оплот. И сердце знает лишь одну присягу: «За родину, за Сталина — вперед!» Вы с нами всюду. И в цехах, и в поле Нам светит солнце Ваших ясных глаз. И в ночь под праздник в дружеском застолье Мы поднимаем первый тост за Вас — За Вас, не отступавшего ни разу Перед врагом, каким бы ни был он, За гений Ваш, за Ваш высокий разум, За счастье всех народов и племен. И мы сегодня повторяем снова У стен Кремля, у древних стен Москвы, Что в жизни нет у нас пути иного, Чем тот, который начертали Вы; Что нас не сломят бури и невзгоды, Откуда б те невзгоды ни пришли, — Великий вождь великого народа — Надежда, свет и совесть всей земли! Декабрь, 1949 НАТАША На поля, за ворота Родного села В золотистой косынке Наташа пошла. Поднялась перед нею Высокая рожь: — А куда ж ты, Наталья, Куда ты идешь? Говорила Наташа: — Иду на поля, — Может, встретится снова Мне радость моя; Может, слово какое Мне скажет она И поймет, отчего я Сегодня грустна… Повстречалась ей радость На том на лужке — В пиджаке нараспашку, Часы на руке. Повстречалась ей радость, Как будто ждала: — Не ко мне ли, Наташа, Ты в гости пришла? Отвечала на это Наташа ему: — Я подобных насмешек Никак не пойму. Я хотела проверить, Созрела ли рожь. Отчего ж ты смеешься Пройти не даешь? Улыбается парень: — Как видишь, — судьба: Я ведь тоже собрался Проверить хлеба. Я один собирался, А вышло при том — Проверять нам придется С тобою вдвоем. 1930 ВЫЙДИ В ПОЛЕ Выйди в поле утренней порою, — Небо сине, дали широки. Самолет всплывает над землею, По земле спешат грузовики. Зреет жито на колхозных нивах, Свежим сеном пахнет на лугу. Дед-пастух коров неторопливых У реки пасет на берегу. На листве еще дрожат росинки, Птичий гам несется из кустов. И в венке из полевых цветов Девушка проходит по тропинке. Складная и легкая такая — Как виденье юности самой… Это все — страна моя родная, Мирный край благословенный мой, — Мирный день советского народа, Озаренный солнцем золотым… И его мы от любого сброда, От любого лиха оградим! 1930 ДУБ
Развесистый дуб на холме зеленеет, Раскинувши ветви широко. И в землю родную своими корнями Он входит глубоко-глубоко. И пусть над вершиной проносятся тучи, Пусть ветры над ним завывают, Он держится крепко за землю родную, И бури его не сломают. 1933–1951 ДУМА О ЛЕНИНЕ Когда вырастешь, дочка, отдадут тебя замуж. В деревню большую, в деревню чужую. Мужики там всё злые — топорами секутся. А по будням там дождь и по праздникам дождь… (Из старой русской народной песни) В Смоленской губернии, в хате холодной, Зимою крестьянка меня родила. И, как это в песне поется народной, Ни счастья, ни доли мне дать не могла. Одна была доля — бесплодное поле, Бесплодное поле да тощая рожь. Одно было счастье — по будням ненастье, По будням ненастье, а в праздники дождь. Голодный ли вовсе, не очень ли сытый, Я все-таки рос, и годов с десяти Постиг, что одна мне наука открыта — Как лапти плести да скотину пасти. И плел бы я лапти… И, может быть, скоро Уже обогнал бы отца своего… Но был на земле человек, о котором В ту пору я вовсе не знал ничего. Под красное знамя бойцов собирая, Все тяготы жизни познавший вполне, Он видел меня из далекого края, Он видел и думал не раз обо мне. Он думал о том о бесправном народе, Кто поздно ложился и рано вставал, Кто в тяжком труде изнывал на заводе, Кто жалкую нивку слезой поливал; Чьи в землю вросли захудалые хаты, Чьи из году в год пустовали дворы: О том, кто давно на своих супостатов Точил топоры, но молчал до поры. Он стал и надеждой, и правдой России, И славой ее, и счастливой судьбой. Он вырастил, поднял могучие силы И сам их повел на решительный бой. И мы, что родились в избе, при лучине, И что умирали на грудах тряпья, От Ленина право на жизнь получили — Все тысячи тысяч таких же, как я. Он дал моей песне тот голос певучий, Что вольно плывет по стране по родной. Он дал моей ниве тот колос живучий, Который не вянет ни в стужу, ни в зной. И где бы я ни был, в какие бы дали Ни шел я теперь по пути своему, И в дни торжества и в минуты печали Я сердцем своим обращаюсь к нему. И в жизни другого мне счастья не надо, Я счастья хотел и хочу одного: Служить до последнего вздоха и взгляда Живому великому делу его. 1940–1951 |
