ДЕТСТВО Играйте же, дети, растите на воле, На то вам и красное детство дано. Н. А. Некрасов 1 Давно это, помнится, было со мною, — В смоленской глухой стороне, В поля, за деревню, однажды весною, Пришло мое детство ко мне. Пришло и сказало: — Твои одногодки С утра собрались у пруда. А ты сиротою сидишь на пригорке, А ты не идешь никуда. Ужели ж и вправду тебе неохота Поплавать со мной на плоту, Ручей перепрыгнуть с разбегу, с разлета, Сыграть на лужайке в лапту; На дуб, на березу вскарабкаться лихо Иль вырезать дудку в лесу?.. — Мне очень охота, — ответил я тихо, — Да, видишь, свиней я пасу. Такое они беспокойное племя, Что только гляди да гляди. И бегать с тобой, понимаешь, не время, Ты как-нибудь после приди… 2 Пришло мое детство, пришло золотое Июльской порою ко мне. И так говорит, у завалинки стоя: — Ты что же, опять в стороне? Наверно, забыл, что поспела малина, Что в лес отправляться пора? Наверно, не знаешь — какого налима Ребята поймали вчера?.. — Я знаю, — со вздохом сказал я на это, — Да только уйти не могу: Все наши работают в поле с рассвета, А я вот избу стерегу. Двухлетний братишка со мною к тому же, Не смыслит еще ничего: Уйдешь — захлебнется в какой-нибудь луже, Иль бык забодает его. И куры клюют огурцы в огороде, — Хоть палкой их бей по ногам! — Сгоню их — они успокоятся вроде, А гляну — опять уже там… Так я говорил — деловито, печально, Желая себя оправдать… И, палочкой белой взмахнув на прощанье, Ушло мое детство опять. 3 Пришло оно снова холодной зимою В наш бедный, нерадостный дом, Взяло меня за руку жаркой рукою: — Идем же, — сказало, — идем! Могу я придумать любую забаву, Любую игру заведу: С тобою мы вылепим снежную бабу И в бабки сразимся на льду; На санках с горы пронесемся, как ветер, Сыграем с друзьями в снежки… — Мне б очень хотелось, — я детству ответил, Да руки, видать, коротки. Ты разве забыло, что нынче не лето, Что не в чем мне выйти за дверь? Сижу я разутый, сижу я раздетый, И нет у нас хлеба теперь. Ты лучше б весной… — попросил я несмело, — Тогда и в рубашке тепло… — Безмолвно оно на меня посмотрело И, горько вздыхая, ушло. Ушло мое детство, исчезло, пропало, — Давно это было, давно… А может, и вовсе его не бывало И только приснилось оно. 1947–1948 ХОРОШО ВЕСНОЮ БРОДИТСЯ
Хорошо весною бродится По сторонке по родной, Где заря с зарею сходится Над полями в час ночной; Где такое небо чистое, Где ночами, с давних пор, С молодыми гармонистами Соловьи заводят спор. Поглядишь — глазам не верится: Вдаль на целую версту — То ли белая метелица, То ль сады стоят в цвету. Ветка к ветке наклоняется — И шумит, и не шумит. Сердце к сердцу порывается, Песня с песней говорит. И легко, привольно дышится, И тебя к себе зовет Все, что видятся и слышится, Что живет и что цветет. 1948 МЫ С ТОБОЮ НЕ ДРУЖИЛИ Мы с тобою не дружили, Не встречались по весне, Но глаза твои большие Не дают покоя мне. Думал я, что позабуду, Обойду их стороной, Но они всегда и всюду Всё стоят передо мной. Словно мне без их привета В жизни горек каждый час, Словно мне дороги нету На земле без этих глаз. Может, ты сама не рада, Но должна же ты понять: С этим что-то делать надо, Надо что-то предпринять. 1948 ПЕСНЯ О РОДИНЕ Трансвааль, Трансвааль — страна моя, Ты вся горишь в огне. (Русская народная песня) 1 Та песня с детских лет, друзья, Была знакома мне: «Трансвааль, Трансвааль — страна моя, Ты вся горишь в огне. Трансвааль, Трансвааль — страна моя!..» Каким она путем Пришла в смоленские края, Вошла в крестьянский дом? И что за дело было мне, За тыщи верст вдали, До той страны, что вся в огне, До той чужой земли? Я даже знал тогда едва ль — В свои двенадцать лет, — Где эта самая Трансвааль И есть она иль нет. И все ж она меня нашла В Смоленщине родной, По тихим улицам села Ходила вслед за мной. И понял я ее печаль, Увидел тот пожар. Я повторял: «Трансвааль, Трансвааль!..» И голос мой дрожал. И я не мог уже — о нет! — Забыть про ту страну, Где младший сын — в тринадцать лет Просился на войну. И мне впервые, может быть, Открылося тогда, Как надо край родной любить, Когда придет беда; Как надо родину беречь И помнить день за днем, Чтоб враг не мог ее поджечь Погибельным огнем… |
