Население Среднего Северского Донца было тесно связано со своими скифскими соседями, от которых оно получало произведения греческой культуры. Но судить об этнической принадлежности племен Среднего Северского Донца сколько-нибудь уверенно мы не можем. Об этом нам ничего не говорят ни древние письменные источники, ни археологические данные.

Если судить по словам Геродота, северо-восточнее будинов жили фиссагеты, а в соседстве с ними иирки. И те, и другие, по данным Геродота, средства к жизни добывали охотой. Далее в восточном направлении, как пишет Геродот, живут скифы, прибывшие в эту местность по отделении от царских скифов. До владения этих скифов земля представляет собой равнину, а уже отсюда начинаются гористые места. Здесь сведения Геродота очень условны, и не следует определять по его данным географическое размещение этих народов. Об иирках Геродот пишет, что они занимаются охотой, используя для этого лошадей и собак. Иирк с дерева, которых в той местности весьма много, выслеживает дичь. «Завидевши, охотник стреляет по ней из лука, потом садится на лошадь и пускается в погоню за добычей, собака неотступно следует за ним»^[169]. Если помешать иирков в Приуралье, то можно связывать с ними племена ананьинской культуры (может быть, и зауральские), которые занимались охотой, как это видно из изучения остеологического материала^[170]. Ананьинская культура принадлежала финно-угорским народам, предкам удмуртов, коми и мари, и занимала область Средней Камы, Вятки, Средней Волги до впадения Ветлуги, а на юг простиралась до реки Утки.

Быт племен ананьинской культуры был довольно примитивен. Долгое время большинство орудий охоты — разнообразный набор стрел и копий, гарпуны — и бытовые вещи делались из кости; довольно много находят скребков, стругов из кости для обработки кожи. Параллельно с костяными использовались изделия из металла, причем железные вещи хотя и заняли постепенно ведущее место, вытеснить бронзовые не смогли и в течение почти всей ананьинской эпохи сосуществовали с ними. Среди бронзовых изделий попадаются стрелы, сделанные в подражание скифским и отличающиеся от них в деталях, топоры особой формы, с насадкой в виде втулки (кельты) и копья. Особенно же из бронзовых вещей местного производства следует отметить клевцы, попавшие сюда, как считают археологи, из Сибири, с которой Приуралье было связано тесными культурными и этническими узами. Весьма интересны также парадные секиры, известные под именем «пинежских». Привлекают внимание топоры, находящиеся ныне в собрании Государственного исторического музея в Москве. Длинная боевая часть этих топоров ограничена с тыльной стороны выступом с головой хищника с оскаленной пастью и вывернутыми губами, а сверху украшена фигурой орла, выполненной в реалистической манере. Такие топоры были распространены не только на территории племен ананьинской культуры, но и в прилегающих районах нашего Севера. Это образцы местного производства, служившие знаками власти, так как в качестве боевого оружия они малопригодны.

Могильники Прикамья того времени изучались уже с середины XIX века, когда были проведены раскопки Ананьинского могильника, по которому названа вся культура. Они дают картину, типичную для эпохи распада родового строя и формирования классовых отношений. Могилы вождей и богатых членов рода, представителей племенной аристократии, отличаются пышным убранством и богатым набором вещей. В этом отношении характерна могила «Ж» Ананьинского могильника. Сама могила была выложена камнем и имела вид ладьи. В могиле лежал вытянуто на спине костяк и много бронзовых и железных вещей, над могилой находилась плита с изображением воина в остроконечной шапке и короткой куртке, напоминавшей одежду скифов, с коротким кинжалом и боевым клевцом.

В женских могилах находят обычно украшения, причем в богатых могилах нередки южные привозные бусы. Для характеристики отношений с савроматами важны погребения воинов, которых открыто много. Так, на Нижней Каме, близ Котловки, в коллективной могиле были найдены захоронения покойников без голов, и есть костяки с бронзовыми стрелами, застрявшими в костях. Обилие таких захоронений ясно говорит о напряженных отношениях населения Прикамья с южными степными соседями. Весьма возможно, что укрепленные поселки здесь возникли в связи с постоянными угрозами нападения.

Степняков привлекали на Севере звериные шкуры, ценные меха, которые широко употреблялись в тогдашнем цивилизованном мире. В обмен шли украшения, ценное оружие, бытовые вещи, изготовленные в греческих колониях Черного моря. В Прикамье встречаются бронзовые зеркала ольвийской работы, стрелы, кинжалы, посуда, застежки и др.

К западу от Среднего Поволжья, где жили фиссагеты, обитали племена, известные в археологии под именем племен дьяковской культуры. Уровень развития производительных сил у них был, по-видимому, такой же, как у ананьинцев, но скотоводство было более развито, чем охота. На их городищах встречаются греческие бусы и костяные стрелы, подражающие бронзовым скифским. Как можно видеть по всему археологическому материалу, окружающая скифов территория была тесно связана с Югом, со скифами, а через них и с греческими государствами.

На этом мы можем закончить несколько затянувшийся обзор скифских племен и племен, связанных со скифами или находившихся под их влиянием. Как мы видели, это влияние в той или иной форме распространялось на огромной территории. В первой вводной главе была высказана мысль, что скифы являлись связующим звеном между народами, весьма отдаленными друг от друга, что они сыграли большую роль, вовлекая все эти племена в единый исторический процесс. Разбор «этнокарты Геродота» дал читателю случай убедиться в этом.

Теперь мы можем опять вернуться к истории скифов, которых оставили в тот момент, когда они пришли назад из далекого похода в Переднюю Азию.

Возвращение скифов из похода не было радостным. Их встретили отнюдь не цветами. Если верить Геродоту, то в «государственном» масштабе разыгралась нередкая для войн того времени история — жены не дождались своих мужей. Но предоставим лучше слово «отцу истории».

«Когда скифы, проведя на чужбине двадцать восемь лет, после столь продолжительного отсутствия возвращались на родину, им пришлось выдержать войну не меньше мидийской: они встретили выступившее против них немалое войско, потому что скифские женщины, вследствие продолжительного отсутствия своих мужей, вступили в связь с рабами...

От этих-то рабов и жен скифских произошла молодежь, которая, узнав о своем происхождении, решила воспротивиться скифам при их возвращении из Мидии. Прежде всего они отрезали свою землю, выкопав широкий ров на всем протяжении от Таврических гор до озера Меотиды, где оно наиболее широко. Затем при всякой попытке скифов вторгнуться они выходили против них и вступали в битву. Когда произошло несколько сражений и скифы не могли одолеть врага»^[171], они изменили тактику и добились наконец победы. В толковании этого сообщения историки расходятся, о чем мы более подробно будем говорить ниже, в том месте, где речь пойдет о рабстве у скифов. Здесь же достаточно, по-видимому, сведений о том, что возвращение их было сопряжено с какой-то борьбой, возможно восстанием, свидетельствующим о напряженных антагонистических отношениях между различными слоями скифского общества.

Иные события политической истории скифов, разыгравшиеся вслед за возвращением, неизвестны, но можно думать, что скифское общество продолжало развиваться. Принесенные из похода ценности, в том числе немало всевозможной утвари, оказали влияние на формирование художественного стиля. Вероятно, не прошло бесследно и столкновение с передовыми для того времени классовыми обществами Переднего Востока. Думается, что в это время Скифия представляла собой большое политическое объединение со значительной самостоятельностью отдельных его частей. Можно предполагать, что и в это время войны между племенами продолжались, что и в это время скифы совершали грабительские походы, но все это не нашло отражения в мировых хрониках, ибо не затрагивало, очевидно, тогдашний цивилизованный мир. Правда, известно, что в это время происходит колонизация греками побережья Черного моря, возникают греческие города-колонии, налаживаются их торговля и политические взаимоотношения со скифами.