На пребывании киммерийцев в Передней Азии мы подробно останавливаться не будем, да и нет возможности по имеющимся источникам подробно и последовательно изложить эту историю. Уже упоминалось об отношениях киммерийцев с государством Урарту, об интересе Ассирии к этим отношениям. Нам известно о столкновении киммерийцев непосредственно с Ассирией при Асархаддоне, правившем в Ассирии с 681 по 688 год до н. э. Некоторые исследователи считают, что под народом, пришедшим «от края земли»[58], библейские авторы также подразумевали киммерийцев, то есть что последние доходили и до Палестины. Особенно активно они действовали, по-видимому, в Малой Азии, на территории современной Турции. Геродот сообщает, что после «бегства» из Северного Причерноморья киммерийцы поселились на полуострове, где находится теперь город Синоп^[59]. О взятии ими Сард уже говорилось. Другой греческий автор, географ Страбон (I в. н. э.), сообщает, что они «в гомеровские времена или немного раньше опустошили набегами целую область от Боспора вплоть до Ионии»^[60] (Иония — это западная часть современной Турции). У Страбона же находим сведения о походах киммерийцев в Пафлагонию и Фригию^[61]. Походы эти начались на рубеже VIII—VII веков до н. э. или несколько раньше^[62] и особенного размаха достигли в VII веке. Позднее киммерийцы не упоминаются среди существующих народов. Во время своего пребывания в Передней Азии киммерийцы столкнулись с пришедшими туда же скифами. Это подтверждено ассирийскими документами и сомнений не вызывает. Известно, что киммерийцы иногда выступали в союзе со скифами, а иногда против них, но подробности истории их взаимоотношений остаются для нас тайной.

Таковы сведения о киммерийцах (не очень надежные, как мы видим), которые можно извлечь из письменных источников. Историк, собственно, мог бы этим ограничиться, но археолог, несомненно, поставит вопрос — какая археологическая культура соответствует киммерийцам, какие памятники они оставили? Но этот, казалось бы, безобидный вопрос и является самым трудным. Если опираться на письменные сообщения, то киммерийцев никак не назовешь «окутанными мглою». Мы даже располагаем изображением воинов этого народа.

Есть и более таинственные народы. Письменные источники называют на нашей территории десятки племен, сведения о которых гораздо более скудны, чем изложенные в данной главе. Такой характеристикой киммерийцы обязаны прежде всего трудности ответа на тот «простой» вопрос, который только что был задан.

Над ответом длительное время бьются ученые. Сменилось уже несколько поколений, а проблема так же далека от разрешения, как и вначале. Отвергаются старые гипотезы, предлагаются новые варианты, время от времени кто-то возвращается к «опровергнутым» точкам зрения, подкрепив их новыми доказательствами, но хоть сколько-нибудь надежного решения нет. Некоторые исследователи, настроенные более скептически, даже думают, что на тех материалах, которыми сейчас располагает наука, решить этот вопрос нельзя. Надо терпеливо ждать, надо производить все новые и новые раскопки, и тогда, может быть... Может быть, найдем что-то бесспорное, что докажет убедительно одну из существующих точек зрения. Именно одну из существующих, так как, пожалуй, все мыслимые варианты решения уже перепробованы, хотя ни один и не доказан. Так, были попытки приписать киммерийцам кобанскую культуру Северного Кавказа^[63], кизил-кобинскую горного Крыма, срубную и, наконец, катакомбную^[64], с которой мы уже знакомы.

Изложить аргументацию всех гипотез в данной книге не представляется возможным, и мы остановимся только на последней, ибо нам она представляется наиболее вероятной.

Напомним, что наиболее поздние памятники катакомбной культуры известны на Нижнем Дону, Таманском полуострове и в районе Кубани. Эти же районы, особенно последние, известны как территория, связанная с киммерийской топонимикой. Оба факта совпадают и во времени — позднекатакомбные памятники здесь примерно одновременны сообщениям письменных источников о пребывании в этих областях киммерийцев. Думается, что такое совпадение является существенным аргументом в пользу предлагаемой точки зрения.

Очень любопытные данные дают раскопки городища Киммерика на Керченском полуострове. Это небольшой греческий город, но само его название указывает на какую-то связь с киммерийцами. Уже в 40-х годах XX века при разведочных раскопках в нижнем слое городища, предшествовавшем греческой колонизации, были найдены обломки глиняной посуды эпохи бронзы II тысячелетия до н. э.

Такого же типа вещи были встречены и позднее, когда в 50-х годах экспедиция Керченского историко-археологического музея начала систематические раскопки городища^[65]. Были обнаружены кремневые наконечники стрел, обломки каменных топоров и обломки глиняной посуды с характерным узором. Все это относится к позднему этапу катакомбной культуры. Там же, в Киммерике, посчастливилось обнаружить и другое поселение той же культуры и того же времени. На нем было расчищено несколько углубленных в землю жилищ и собран обильный материал: керамика, кремневые вкладыши от серпов, кости домашних животных^[66].

Киммерик не единственный памятник пребывания катакомбных племен в этой части Крыма. Известны поселения близ Феодосии (у села Щебетовки), в районе села Планерного^[67]. К этому же времени относится глиняная статуэтка — примитивное изображение женщины с большой головой, со слегка намеченными чертами лица, небольшими выступами грудей и прижатыми к животу руками. Она напоминает приписываемые киммерийцам каменные изваяния, найденные в Тиритаке. Описываемая статуэтка, вероятно, изображала богиню плодородия, которая, по сообщениям античных писателей, занимала почетное место среди божеств, служивших предметом почитания в этих местах и позднее.

Таким образом, археологическими памятниками киммерийцев можно считать те поселения и могильники, которые археологи относят к катакомбной культуре.

Мы полагаем, что с поздним этапом этой культуры и, следовательно, с киммерийцами связывается последний расцвет производства изделий из бронзы, предшествовавший широкому освоению железа. В настоящее время наука располагает большими коллекциями таких вещей. Впервые их выделил В. А. Городцов^[68]. Среди них мы находим топоры особой формы, скрепляющиеся с рукоятью при помощи втулки и известные в археологии под именем кельтов, серпы, кинжалы, копья^[69]. Следует сказать, что все вещи, найденные на Северном Кавказе и в Закавказье, широко распространены и на Западе. По-видимому, киммерийский союз племен, возникший на рубеже двух последних тысячелетий до н. э., связал культурными узами население большей территории Европы и Азии. Многие типы строгих удил, о которых мы уже упоминали в связи с возникновением кочевого скотоводства, известны в Закавказье, Передней Азии, на Северном Кавказе, в степной Украине и в Западной Европе. Эта общность была обусловлена, в частности, и далекими походами киммерийцев в Малую Азию.

Очень интересную категорию вещей представляют металлические вазы, хорошо известные на Кавказе, в Поволжье, Приднепровье^[70] и в гальштатской культуре на Западе. Эти сосуды, довольно вычурной формы, изготовлялись из тонких раскованных медных листов, скрепленных заклепками. Общность формы и техники изготовления позволяет объединить их все в одну группу. Долгое время сосуды такого типа склонны были выводить с Запада. Найденный близ Жемталы на Северном Кавказе клад бронзовых изделий, в числе которых были топоры кобанского типа и клепаный сосуд, заставил пересмотреть этот вопрос. В настоящее время можно считать доказанным появление прототипов этих сосудов на Северном Кавказе, где такая форма известна не только в металле, но и в глине. Наконец, количество вещей этого типа в разных местах тоже говорит о том, что данная группа изделий, распространившихся затем на широких пространствах Европы, происходит с Кавказа.