– Не робей! Покажись!

От заигрываний Сэйдзюро стал держаться еще прямее и неприступнее. Он начал заходить в этот квартал совсем недавно, и то по настоянию Тодзи, и пока чувствовал себя неловко. Сэйдзюро был старшим сыном знаменитого фехтовальщика Ёсиоки Кэмпо и никогда ни в чем не нуждался, однако изнаночная сторона жизни до последнего времени оставалась неведомой ему. Всеобщее внимание заставляло его сердце учащенно биться. В нем еще оставались следы застенчивости, хотя Сэйдзюро, избалованный сын богатого человека, любил покрасоваться на людях. Лесть приятелей и заигрывания женщин вливались в него сладким ядом.

– Ведь это сын Ёсиоки с улицы Сидзё! – воскликнула одна из женщин. – Почему прячешь лицо? Никого шляпой не обманешь!

– Откуда она знает? – с притворным недовольством проворчал Сэйдзюро, обращаясь к Тодзи.

– Очень просто! – откликнулась женщина, прежде чем Тодзи открыл рот. – Все знают, что люди из школы Ёсиоки предпочитают темно-коричневую одежду. Этот цвет называют «Ёсиока», его любят в нашем квартале.

– Правильно, но, как ты заметила, многие носят одежду такого цвета.

– Да, но на других нет твоего герба.

Сэйдзюро взглянул на свой рукав.

– Я должен быть осмотрительнее, – проговорил он.

В этот момент из-за сёдзи высунулась чья-то рука и ухватила его за кимоно.

– Ну и ну! – вмешался Тодзи. – Спрятал лицо и не утаил герб! Должно быть, хотел, чтобы его узнали. Теперь непременно нужно заглянуть к девушкам.

– Как хотите, – отозвался Сэйдзюро, ощущая неловкость. – Только пусть отпустит рукав!

– Отцепись! – заревел Тодзи. – Хозяин сказал, что мы ваши гости.

Ученики фехтовальной школы гурьбой ввалились в дом. Комната была безвкусно украшена аляповатыми картинками и кое-как подобранными букетами цветов. Убожество обстановки угнетающе подействовало на Сэйдзюро, его друзья вовсе ее не замечали.

– Сакэ! – распорядился Тодзи, заказав и закуски.

Когда принесли еду, Уэда Рёхэй, постоянный соперник Тодзи в фехтовании, крикнул:

– Женщин сюда!

Подражая Тодзи, он говорил нарочито грубо. Молодые люди хором поддержали приятеля, подражая его голосу:

– Эй вы, старик Уэда приказал подать женщин!

– Не люблю, когда меня называют стариком, – скорчил гримасу Рёхэй. – Да, я дольше всех пробыл в школе, но вы не найдете седого волоска у меня на голове.

– Может, ты чернишь их!

– Сказавший это должен выпить штрафную из моих рук.

– Лишний труд! Лучше передай сюда!

Чашечка полетела в говорившего. В ответ полетела другая.

– Получай!

– А сейчас – танцы!

– Выходи в круг, Рёхэй! Докажи, что ты не старик! – воскликнул Сэйдзюро.

– Всегда готов! А ну, держись!

Рёхэй отошел в угол веранды, повязал голову красным передником, воткнул цветы сливы в пучок волос на затылке и взял метлу.

Он хочет исполнить танец девушки из Хиды! Тодзи, нужна песня! Все начали ритмично постукивать по посуде палочками для еды, а кто-то из компании стучал щипцами для углей по жаровне.

Под одобрительные крики Тодзи закончил первый куплет. Девушки подхватили под аккомпанемент сямисэна:

В углу комнаты молодой самурай предлагал приятелю большую чашку сакэ.

– Выпей одним глотком!

– Не хочу.

– Не хочешь? Называешься самураем и не можешь выпить?

– Могу! Но и тебе придется.

– Справедливо!

Оба начали пить на спор, отхлебывая, как кони. Часть питья лилась мимо рта. Не прошло часа с небольшим, как их уже тошнило. Остальные осоловело таращили налившиеся кровью глаза.

Один из учеников, врожденное бахвальство которого вышло из берегов от выпитого сакэ, бросал вызов желающим сразиться:

– Есть ли у нас в стране, помимо молодого учителя, по-настоящему владеющий стилем Кёхати? Пусть выйдет вперед!

Другой авторитет, сидевший рядом с Сэйдзюро, заметил, икая:

– Он безмерно льстит, потому что молодой учитель здесь. Есть немало в других местах, кроме Киото. Из здешних школа Ёсиоки теперь не бесспорно лучшая. В Киото существует школа Тоды Сэйгэна в Куротани и школа Огасавары Гэнсинсая в Китано. И не забудьте Ито Иттосая в Сиракаве, хотя он и не берет учеников.

– И что в них особенного?

– Я просто хочу сказать, что мы не единственные на свете, умеющие владеть мечом.

– Болван! – закричал один из самураев, задетый этими словами. – Выходи на поединок!

– Ну что ж! – ответил критик, поднимаясь на ноги.

– Занимаешься в школе Ёсиоки Кэмпо и принижаешь его технику?

– Нет. Теперь школа совсем не та, что в старые времена, когда учитель тренировал сёгунов и почитался несравненным мастером меча. Сегодня многие избрали Путь Меча, и не только в столице Киото, но и в Эдо, Хитати, Этидзэне, в центральных, западных провинциях и на Кюсю, словом, по всей стране. Слава Ёсиоки Кэмпо не означает, что молодой учитель и все мы – великие фехтовальщики. Это неправда, зачем себя обманывать?

– Трус! Прикидываешься самураем, а сам боишься фехтовальщиков из других школ.

– Боюсь?! Предупреждаю только, что мы должны опасаться самоуверенности.

– Кто ты такой, чтобы предупреждать? – С этими словами обиженный молодой самурай, ударив приятеля в грудь, сбил его с ног.

– Драки захотел? – угрожающе проговорил упавший.

– Я готов!

Старшие ученики Гион Тодзи и Уэда Рёхэй поспешили вмешаться в ссору.

– Прекратите! – Они растащили спорщиков, пытаясь успокоить их.

– Посидите смирно!

– Мы понимаем ваши чувства.

В повздоривших влили несколько чашечек сакэ, и шум улегся. Задира вновь превозносил себя и товарищей по школе, а критик, обняв Рёхэя, проливал пьяные слезы.

– Я хотел добра нашей школе, – всхлипывал он. – Если мы будем упиваться лестью, то слава Ёсиоки Кэмпо померкнет. Сгинем совсем, слышишь?

Один Сэйдзюро оставался почти трезвым.

– Тебя не радует застолье? – спросил Тодзи.

– Полагаешь, остальным нравится?

– Конечно! Ничего иного они не помышляют.

– С меня довольно!

– Может, пойдем куда-нибудь, где поспокойнее? Мне тоже надоел этот гам.

Сэйдзюро тут же согласился, заметно повеселев.

– Давай туда, где мы были прошлой ночью.

– В «Ёмоги»?

– Да.

– Там гораздо приятнее. Я сразу понял, куда тебя тянет, но брать с собой эту ватагу – пустая трата денег, поэтому я завернул сюда, где подешевле.

– Давай незаметно исчезнем. Рёхэй позаботится об остальных.

– Сделай вид, что идешь по нужде. Я выйду следом. Никто не заметил ухода Сэйдзюро.

Невдалеке от «Ёмоги» женщина, стоя на цыпочках, пыталась повесить на крючок фонарь. Его задуло ветром, и ей пришлось снять фонарь, чтобы зажечь огонь. Недавно вымытые волосы разметались по спине, напрягшейся от усилия. Тени от раскачивающегося фонаря метались по ее рукам. Вечерний ветерок доносил аромат цветущей сливы.

– Око, тебе помочь?

– Это вы, молодой учитель? – удивилась женщина.

– Да, я.

К Око подошел не Сэйдзюро, а Тодзи.

– Так хорошо?

– Да. Спасибо.

Тодзи, отойдя на несколько шагов, увидел, что фонарь висит криво, и поправил его. Око не переставала удивляться, что многие мужчины, которые пальцем не шевельнут в собственном доме, с готовностью помогают по хозяйству в ее заведении. Здесь они сами открывают и закрывают сёдзи, раскладывают дзабутоны и выполняют десятки других дел, за которые они и не подумали бы взяться в своем доме.