Мы ускорили шаг, чтобы до темноты поспеть к покинутым друзьям.

Солнце уже садилось, когда мы пришли на место.

Передав приставу и Федору все, что удалось нам узнать, мы устроили себе постели из валежника и заснули.

Чуть забрезжил рассвет, как мы уже поднялись на ноги.

Федор знал и зимовья и прииски, а так как весь наш багаж состоял лишь из ранцев с провизией, то Федор решил вести нас напрямик.

Бодрым шагом мы двинулись в путь. Я не стану описывать эту ужасную дорогу. Достаточно сказать, что спустя двое с половиной суток мы подошли к Крестовому прииску.

Интересный вид представлял из себя этот прииск.

Вдоль небольшого ручейка, протекавшего среди пологих берегов, ютилось десятка два низеньких, грязных землянок, около которых на протянутых веревках сушилось незатейливое белье приискателей — хищников.

Сами хищники, стоя на дне речки, вода которой была отведена канавой немного в сторону, красивыми группами работали над золотым дном.

Лопатами набрасывали они золотоносную землю на широкие лотки и промывали эту землю водой, которая, растворяя в себе землю, сливалась, а золото оставалось на лотках. На лоток наваливалось приблизительно пуд земли, и если от ста пудов земли оставалось два золотника золота, то это считалось очень хорошей добычей.

При удаче попадались и золотые самородки, весом, как говорил Федор, доходящие иногда до фунта и больше, но они попадались редко и были счастливой находкой для приискателя, которому, как говорится, «пофартило», то есть посчастливилось.

Мы подошли к прииску.

Увидав нас, приискатели остановили работы и изумленно посмотрели на нас.

Но на нас были такие же костюмы, как и на них, за спинами у нас торчали, кроме ружей, и лопаты, предусмотрительно захваченные Федором, и вид наш ничем не возбуждал подозрения.

— Бог помочь! — проговорил Холмс, нарочно грубым голосом.

— Спасибо! Откуда? — ответили голоса. — С разведок?

Холмс кивнул головой.

— Пофартило?

Федор сердито махнул рукой.

— Значит, горсточку наскресть пришли? На обратную? — захохотал один из парней.

— Хоть с чем — нибудь назад прийти, да мукой раздобыться, — сказал Холмс. — Дней семь поработаем здесь, может, пофартит…

— Известно! Что ж… становись, места много.

И, не считая больше нужным распространяться, приискатели принялись за работу.

Сказав, что у нас сломалось по дороге два лотка, мы попросили одолжить нам эти предметы, на что получили полное согласие.

Работа в этот сезон у хищников была удачная, они собирались нести домой хорошую добычу и были поэтому радостны и готовы на услуги.

Нам отвели место в конце разреза и, казалось, позабыли нас.

Мы же, вооружившись необходимым инструментом, не медля ни минуты стали на работу.

Когда солнце село, приискатели вспомнили про нас.

Они подошли к нам и радушно предложили нам свободные места в землянках.

Сообразно их указаниям мы разместились, а так как у Шерлока Холмса была в запасе четверть спирта, то он и решил устроить товарищескую пирушку.

Конечно, таким количеством трудно было удовлетворить всех, но Холмс придумал исход.

Половину запаса он решил выпить с товарищами двух землянок, приютившими нас, а другую половину отдать остальным.

По понятиям приискателей, это было верхом товарищества, и когда Шерлок Холмс объявил об этом приискателям, радости их не было конца.

Из четверти спирта, разбавленного холодной кипяченой водой, вышло три четверти ведра водки, которая и была разделена на две части, причем Холмс дал на сторону немного более половины.

В этот вечер прииск пировал.

Наши две землянки собрались вместе.

Водка развязала языки, и жители тайги делались с каждой рюмкой откровеннее.

Говорили о том: кому пофартило, кто и какие нашел самородки, высказывались планы на будущее.

Но среди всех этих рассказов и признаний страх момента возвращения был главной, основной точкой.

— Эх, живым бы вернуться! Не попасть бы на злодеев!

И когда Холмс начал говорить про то, что нужно идти вместе, большая часть вполне согласилась с ним.

Не соглашались только некоторые, которым «пофартило» больше других и которые спешили возможно скорее добраться до города, чтобы реализировать свое добытое богатство.

Не прошло и получаса, как мы могли уже смело сказать: кто хочет идти раньше и кто останется для того, чтобы подработать дольше.

С «фартовыми» собирались уходить и наиболее трусливые, причем я заметил, что у остающихся силы обороны гораздо более. Среди них оставались самые отчаянные люди, у большинства которых были винтовки или револьверы.

Мы пили часов до десяти вечера, и эта попойка настолько сблизила нас с приискателями, что они уже окончательно сдружились с нами.

Прошло два дня.

Утром на третий день прииск посетили гости.

Это была разведочная партия, состоявшая из трех человек: двух, очень похожих друг на друга, и одного огромного, хмурого мужчины, который, казалось, одолел бы и слона.

Эта партия была из коммерческих.

Вместе с изысканиями она занималась и коммерцией, продавая спирт, запасы которого были у них более чем достаточны.

Трое посетителей были встречены радушно.

Взамен ведра спирта спекулянты получили двадцать золотников золота, и так как они ночевали здесь, то объявили, что прибавляют за это еще две бутылки спирта бесплатно.

В этот вечер почти весь прииск был пьян.

Языки, так же как и во время пьянства с нами, развязались, и приезжие гости узнали вскоре все тайны прииска настолько, что могли приблизительно сказать: сколько фунтов и золотников выработал тот или другой приискатель и кто когда двигается домой.

Когда мы ложились спать, Холмс спросил меня тихо:

— Видели гостей?

— О, да! — воскликнул я. — Ведь это Сергей и его брат.

— А третий?

— Не знаю, — ответил я.

— В таком случае я не ошибусь, если скажу, что, судя по описаниям, это и есть знаменитый Муха.

В это время вблизи раздался шум шагов, и мы прекратили наш разговор.

Была ночь.

Уже пять дней тому назад покинули мы Крестовый прииск и брели по тайге, прислушиваясь к малейшему шороху.

Но теперь нас было уже не четверо, а двенадцать человек.

Тотчас же после того, как страшные гости покинули прииск, узнав все, что им было нужно, Холмс открыл бедным искателям счастья страшную правду.

Действие получилось ошеломляющее.

Правда, многие знали, что какие — то разбойники подстерегают их брата при выходе из тайги, но никто не знал своих врагов в лицо.

А тут… эти враги были среди них, ели их хлеб и теперь готовились уничтожать их, как бездомных собак!

Глухое бешенство овладело всем прииском.

И когда Холмс предложил уничтожить врагов, весь прииск поднялся как один человек.

Но не все ушли с нами.

По совету Холмса все мы разделились на три отряда.

Один разведочный, в котором шли и мы, другой, состоящий из фартовых, и третий — из всех остальных, которые должны были идти в сотне шагов от фартовых, держа ружья наготове и быть готовыми к моментальной подаче помощи.

Итак, была ночь…

Наш передовой отряд, шедший по тайге параллельно тропе, остановился на ночлег.

О палатках, конечно, не было и помину.

Все улеглись, кроме часового, кто где хотел на земле, и скоро весь наш маленький отряд погрузился в тяжелый сон.

Я почему — то долго не мог заснуть.

И вдруг мне почудилось, словно откуда — то, издалека, доносился человеческий говор.

Я быстро вскочил на ноги и разбудил Холмса.

— Что с вами? — спросил он, удивленно глядя на меня.

— Мне слышатся человеческие голоса, — сказал я.

Это известие произвело на Холмса ошеломляющее действие.

Он вскочил на ноги и, выпрямившись во весь рост, застыл в неподвижной позе.