Но невзирая на эти бытовые трудности, как я, так и весь наш батальон продолжал эффективно выполнять свои боевые обязанности…
Но сегодня утром, во время развода на занятия… Именно эти вредоносные насекомые стали причиной очень неприятного разбирательства, едва не стоивших человеческих жизней… Вернее, чуть было не стоивших…
Сперва из батальонного строя вывели двух связистов: молоденького прапорщика и солдатика. После чего начался полномасштабный разнос…
Одного из них я уже знал — ведь именно этот прапорщик случайно повстречался мне на Моздокском аэродроме несколько недель назад, когда я с двумя тяжеленными сумками направлялся к новому месту службы. Он-то и подсказал мне как побыстрее разыскать наш батальон на Ханкале… Да ещё и со своим «напарником» помог мне дотащить моё военное имущество до вертушки…
Уже на перекуре выяснилось, что юный прапорщик сопровождает «матёрого» хулигана-дембеля до города Волгодонска, где того ожидает «дизель»… Сроком на один год… Дисциплинарный батальон — это конечно не тюряга, однако тоже не курорт! Нарушитель уставов это понимал, но воспринимал свою судьбинушку вполне безропотно… А прапор тогда всё смущался… С непривычки… Как выпавшей ему участи конвоира, препровождающего своего же сослуживца к месту отбывания наказания. Так и персонально-табельного пистолета Макарова, неуклюже висевшего в «канолевой» кобуре да ещё и на новеньком поясе…
Затем мы распрощались. Они побрели дальше: прапор с новеньким рюкзаком на спине, а осУжденный боец — с поношенным вещмешком на плече. Так они и ушли в сторону КДП Моздокского аэродрома. А я остался ждать экипаж попутного борта… И вот теперь, спустя почти месяц… Я вновь увидал этого прапорщика, но уже с другим бедолагой… Хотя… Нынче бедолагами являлись они оба.
Я смотрел на них и слушал… Эти военные радиотелеграфисты и так уже были небольшого росточка, но в данную минуту старались съёжиться до микроскопических размеров… Чтобы провалиться от величайшего стыда в какую-нибудь неприметную ямку…
Ибо командование батальона обвиняло их во всех смертных грехах военного характера… Начиная от неуставных взаимоотношений и нарушений правил санитарной гигиены… Заканчивая растлением друг друга в служебное время и на рабочем месте! Вернее, прямо-таки на своём боевом посту!
Оба связиста сгорали со стыда медленно и безропотно. Они и в самом кошмарном сне не могли предвидеть такой позор на весь наш батальон. Банальный отход ко сну обернулся срамотищей на весь белый свет!
Они закончили свою радиотелеграфистскую вахту поздно вечером. То есть уже за полночь! А по причине перенаселённости казармы роты связи эти военнослужащие проживали в своём же вагончике-КУНГе, хоть и небольшом, зато тёплом и со спокойной обстановкой. Ведь в их ротной казарме и тесно как в муравейнике, и душновато от «запаха» развешенных на ночь портянок, и придурок-дневальный кричит очень уж часто да громко… Ну, и начальство всегда рядом!
Поэтому оба связиста предпочитали спать в своём КУНГе. Тут по левой стенке стоял длинный стол с несколькими стационарными радиостанциями, одна из которых находилась на постоянном приёме. Дежурные связисты на узле связи могли ночью случайно заснуть и упустить внезапный сигнал тревоги, посланный из вечно воюющих наших разведгрупп. Поэтому на этого прапорщика с его подчинённым возлагалась дополнительная обязанность по дублированию контроля за эфиром. Но обстановка сейчас была совсем привычная и каждую ночь оба радиста без долгих размышлений запирали изнутри дверь КУНГа и укладывались спать. Как старший по званию товарищ прапорщик спал на втором длинном столе, практически всегда свободном от военных приборов. На нём как раз и умещалась постель… То бишь матрас с подушкой, одеялами да простынями с наволочкой. Ну, а солдату, как вечно бесправному и безмолвному существу, оставался лишь узкий проход между этими столами…
А товарищ прапорщик всего-то два месяца назад получил свои звёздочки отдельным приказом комбата Сухова, поскольку до этого счастливого момента он добросовестно прослужил солдатом в нашей же роте связи. И благосклонное командование высоко оценило его каждодневный нелёгкий труд… И обзавестись своим отдельным местом проживания юный прапор ещё не успел, а потому проживал в своём вагончике с работающей радиостанцией и ночевать изволил на уже родном столе. По этим же причинам взаимоотношения между товарищем прапорщиком и его подчинённым были прежние… Поскольку знали они друг друга уже полтора года…
В эту злосчастную ночь солдат уже постелил на пол старую плащ-палатку, на которой затем раскатал свёрнутую в рулон постельку. Товарищ прапорщик уже успел совершить точно такую же процедуру, только без подстилки и на столе… Но слегка замешкался с раздеванием и взбиранием на своё ложе… Но как только он оказался наверху, то сразу же приступил к непременному ежевечернему аттракциону — сметанию с белоснежной простынки выползших попастись «животинок»… Свеженьких и тех, которые остались с прошедшей ночи…
И товарищ прапорщик стал добросовестно и энергично сметать ладошкой всех вошек… Естественно в проход! Не к стенке же…
А внизу точно такое же увлекательнейшее мероприятие только что закончил солдат. И вдруг на его «свежезачищенное» жизненное пространство практически с неба стали сыпаться новые партии проклятых насекомых! Да ещё и в столь большом количестве! К тому же чрезвычайно откормленных! Ведь товарищ прапорщик теперь питается в офицерской столовой… И его личное поголовье оказалось в более привилегированном положении… Но солдату-связисту было абсолютно наплевать на все эти статусы, должности и звания! От одного зрелища… Когда тучные «животинки» смачно шлёпались на его простыню… И неторопливо… Чуть ли не вперевалку расползающихся в разные стороны… От такого откровенного издевательства радиотелеграфист принялся выражать своё искреннее возмущение! Причём очень громко и в неподобающих выражениях!
Но товарищ прапорщик и не думал прерывать своего увлекательнейшего занятия, а только лишь с наглым смехом советовал подчинённому повторить это упражнение… То есть смести кровопийц со своей простынки да под его стол! А уже потом выгрести их оттуда веничком… Да и в открытую дверь!
Но солдатские эмоции оказались очень даже неадекватными! А поведение и того хуже! Радист «сгрёб в охапку» нескольких зверушек, да и подбросил их обратно!.. В постель к товарищу прапорщику!.. Причём на только что освобождённую территорию… Тут уже начальник радиостанции стал выражать своё явное неудовольствие! Тоже громовым голосом и в нецензурной форме… И всё с тем же смехом!.. Наглючим-пренаглючим…
И они бы ещё долго перебрасывались вошками… Если б…
Их бранную перепалку услышали два заместителя командира батальона, случайно проходившие ночью мимо вагончика связистов… Военная дверь в торце КУНГа от сильного рывка распахнулась внезапно и настежь… А начальствующему взору открылась незабываемая картина: увлёкшиеся и всё ещё переругивающиеся прапорщик и солдат стоят на карачках на своих постелях — один на столе, другой на полу… И одинаково размашистыми движениями сметают «что-то» с простыней… Только прапор влево, а солдат уже вправо!
Но самым вопиющим безобразием для замкомбатов оказалось то, что оба «подметальщика» были абсолютно голые!.. Ведь это логично и прагматично!.. Чтобы свежеприбывшие вошки не заползли в армейские трусишки… А спать-то они ложились головой к кабине! И оттого две оголенные задницы оказались нацелены в сторону двери! И стало быть в обоих заместителей командира батальона!
Два товарища майора такого издевательства над своими персонами не пожелали оставить без должного наказания. Связистам дали время в сорок пять секунд на то, чтобы одеться по форме. А через две минуты они уже спускались без лестницы в яму-гауптвахту… Без бушлатов или шинелей…
А утром обоих нарушителей извлекли из подземного узилища и перед строем всего батальона стали отчитывать… Неуставные взаимоотношения и нарушение формы одежды во время сна, пренебрежение к санитарно-эпидемиологическим нормам и оскорбление своим бесстыже-оголённым видом старших начальников… Предположения об их гомосексуальных связях показались слишком уж надуманными и даже абсурдными… На этом фоне упрёки в варварском истреблении беззащитных представителей мировой фауны выглядели лишь пустой формальностью и нелепым реверансом в сторону «Грин-писовцев…»А вот обвинения в военном стриптизе оказалось, пожалуй, самым верным и точным…
