И именно по этой причине… А может быть и по другой… Ведь Иванычу так понравилось выжимать из дембелей все их соки, то есть возможности по повышению материального благосостояния первой роты. В общем… Майор Пуданов после своего Декрета «О создании противопожарного щита» обязал все экипажи наших бронетранспортёров перед своим увольнением в запас сдать лично ему в руки по одному топору!.. Который, по его словам, входит в число бортового шанцевого инструмента, прилагавшегося когда-то к каждому БТРу. Водители с башнёрами конечно поначалу взвыли… Ибо топоры в нашем батальоне, а особенно нынешней зимой, являлись самым дефицитным предметом солдатского быта… Затем экипажи опомнились и стали кричать из строя, что на их БТРах снаружи имеются заводские крепления только лишь для лома, лопаты и двуручной пилы! Но для топорика-то — нету! А потому требования ротного о восстановлении топоров являются незаконными…
Тут майор Пуданов вспомнил ещё об одном военном дефиците, которым можно прекрасно долбить замёрзшую землю, и ужесточил свои требования! Так что теперь… Помимо топора, экипажи всех наших двенадцати бронетранспортёров должны были сдать лично в его руки по лому, лопате и двуручной пиле… В ответ опять раздалось несколько вконец возмущённых голосов, но «орала» быстренько «заткнули» их же товарищи по несчастью! Которые благоразумно решили больше не возражать товарищу майору, пока командование первой роты ещё что-нибудь не «повесило» на экипажи боевых колесниц…
А потом мы уехали воевать! Причём, на чужих БМПешках… И наши дембеля стали воплощать в жизнь благие замыслы командира первой роты! С лопатами и пилами конечно было полегче, но ненамного… А вот с топорами и ломами дедушкам пришлось помучиться… Но они всё-таки справились!..
И вот теперь военные водители и башенные стрелки понесли в каптёрку свои «находки». Я в это дело не вмешивался, поскольку считал данную затею личным порывом командира роты. Ведь я действительно не знал того, должен ли входить один топор в комплект бронетранспортёра… Но Пуданов тогда же заявил экипажам, что креплений для топора снаружи БТРа быть не может, поскольку он должен храниться внутри стального корпуса! Для самообороны последним холодным орудием штатного вооружения… В каком именно углу БТРа должен храниться боевой топор я не стал уточнять, чтоб не подорвать авторитет командира подразделения, а потому поверил ему на слово… И теперь я никоим образом не вмешивался… Когда Иваныч придирчиво осматривал каждый принесённый ему образец древорубильного промысла…
Где солдаты их добывали, можно было только догадываться!.. Наверное, выменивали, либо выкупали. Но скорей всего выкрадывали… С другой боевой техники, что в лишний раз подтверждало теорию Пуданова «Об обязательности наличия топора»! Из военно-транспортной техники… И даже с неопознанных летательных аппаратов, поскольку один топорик имел явные признаки своего авиационного прошлого… Ну, а о противопожарных щитах и говорить не стоит… Ведь несколько топоров имели огненно-кровавые топорища.
— Ну-с!.. Что мы теперь имеем-с? — вопрошал товарищ майор по окончанию уборки урожая. — В закромах первой роты!
Теперь, не считая того музейного экспоната, в нашей первой роте имелось: четыре боевых топора пожарно-красного цвета; три экземпляра «секир» заводского производства; столько же «томагавков» с нестандартными рукоятями, вырезанными нашими народными индейскими умельцами; один топорик так и неопознанного происхождения, но весьма благородных авиационных кровей; И один колун! С приваренным к нему ломом вместо рукояти!
Именно этот колун-лом командир вертел в своих руках очень долго. Затем вздохнул и протянул его обратно…
— Ну, куда мне его?! Это же для Железного Дровосека «топорик»!
Но дембеля уже предусмотрели всё! И вождю нашего племени в качестве дополнительного подношения от навечно благодарных подчинённых был вручен второй лом! Так сказать, не в довесок к первому… И даже не в нагрузку, но исключительно из уважения… Майор Пуданов подумал-подумал… Да и согласился… Ведь хорошие ломы на дороге не валяются! И этот рубильно-долбильный инструмент занял своё почётное место в углу каптёрки… Вместе со своими собратьями — четырнадцатью ломами…
— Ох-хо-хо… — ворчал командир подразделения, закрывая в очередной «последний раз» свою драгоценнейшую каптёрку. — И на какие только уступки не пойдёшь ради своих подчинённых…
Я в этот момент уже завершил все свои дела по подмыванию опор автопаркового ограждения. Иваныч погромыхал связкой своих амбарных ключей, подвешивая их к поясу, поскольку в карман они не хотели помещаться. Затем принял от меня вахту… По подмыву всё того же автопарка…
Затем нам на глаза попался какой-то неизвестный военный, который бодрым шагом пересекал внутренний дворик первой роты.
— Стой! — остановил его Иваныч. — Кто такой?
— Из роты связи! — пояснил солдат. — В столовую иду.
— А почему ты через нашу роту идёшь? — поинтересовался товарищ майор.
Неизвестный нам связист махнул рукой в сторону своего родного подразделения:
— Я оттуда иду! Здесь покороче будет…
— Запомни сам и передай другому! — начал было декламировать командир нашего подразделения.
Но тут он внезапно задумался. И мне пришлось его поддержать.
— Запомни сам и передай другому! Чем дальше от первой роты — тем ближе к дому! — произнёс я, слегка перефразировав солдатскую прибаутку про удлинение сна.
— Правильно! — заявил Пуданов. — А теперь кру-ГОМ! Шагом марш обратно! А то устроили тут проходной двор!
Перехваченный на нашей территории связист был отправлен в обход первой роты. Затем был вызван дежурный, который получил более чем ясные указания в том, что в подразделении майора Пуданова имеют право находиться только лишь его непосредственные подчинённые. А военнослужащие из других рот должны останавливаться строгим окриком дневальных, несущих службу у ружпарка или на передней линейке.
— Вот так пусть и кричат! — приказывал майор Пуданов. — Стой! Обойди вправо или влево! Если я кого-то увижу из посторонних, которые проходят через территорию нашей роты… То накажу дежурного! Вопросы?
Дежурный взял под козырёк и умчался выполнять новые директивы верховного главнокомандующего первой роты.
— Надо бы вот этот проход перегородить. — я показал Иванычу на пространство между каптёркой и забором автопарка. — Выложить стенку повыше. И тогда здесь больше никто шастать не будет.
— Да я уже подумал об этом же… А блоки? — спросил ротный, но тут же передумал спорить. — А-а!.. Ладно! Новых навезут… Всё равно цемента нет… На четвертую группу.
Затея была хорошей. Наша первая рота находилась как раз на караванных путях. Когда одиночно бредущие бойцы роты связи и подразделения Лимонова направляются напрямки в столовую. А потом уже обратно. Поэтому по нашей территории частенько бродили подозрительные личности.
Но теперь этому был положен конец. Срочно вызванный «штатный алкоголик» отбросил свою лопату и занялся возведением Великой Пудановской Стены. В продолжение задней стены каптёрки и до самого забора автопарка. Но мы всё же предусмотрительно занялись непосредственным контролем за выравниванием земляной площадки и укладкой первого ряда блоков. Организм-то рабочего уже имел хронически запойное состояние…
Но затем товарищ майор не выдержал мучений и призвал на данную работу ещё двоих дембелей, пообещав им списать по одному «крестику». И работа закипела… Хоть известняковые блоки и укладывались рядами без какого-либо раствора… Однако своим массивным весом они придавали должную крепость возводимой стенке.
— Лишь бы посторонние здесь не шмыгали туда-сюда-обратно! — говорил ротный, наблюдая за работой. — Один проходик есть, чтоб в туалет ходить. На роту хватит его…
— Не строем же ходят в нужник. — логично подумав, высказался я.
— Ну, да! — возразил Иваныч. — Туда-то как раз и надо ходить по три человека. Чтоб двое за руки держали…
В ста пятидесяти метрах позади первой роты находился, так называемый, туалет… Если наша солдатская столовая хоть отдалённо напоминала военное предприятие общественного питания… То для всеобщего отхожего места трудно было найти соответствующее название или определение. Поэтому по неистребимой привычке оно всё ещё именовалось туалетом.
