Но автотранспортное средство меня уже не интересовало… Едва ПАЗик отъехал от нас, всё моё внимание переключилось на тех мужчин тире пассажиров, которые и сошли как раз напротив нас… Их было несколько человек… Но разглядеть этих мужчин мне так и не удалось… Даже в спешно натянутый «Квакер»… На чёрном фоне «зелёнки» тёмные фигуры были совершенно не различимы. Слышался лишь хруст снежного наста. Все они двинулись в направлении, перпендикулярном дороге… То есть в противоположную сторону от нас… Лично я никаких возражений по данному курсу их маршрута не испытывал… Ушли от нас… И Слава Богу… Главное, что мы разошлись тихо, мирно… Без стрельбы и мясных ошмётков…

Видимо, чеченцы уже не раз выходили на этой «остановке», так как размеренные шаги удалявшихся мужчин и треск сучьев становились всё слабее и слабее…

«Про-нес-ло… Пора…» — с заметным облегчением подумал я и стал подниматься.

Когда разведгруппа начала выдвижение после десантирования, моё местоположение было в голове колонны. Теперь мне следовало как можно быстрее проверить бойцов и опять возглавить походный порядок.

— Вперёд-вперёд! — скомандовал Я ближайшим ко мне бойцам, уже нащупав рукой тонгенту.

Белые фигуры справа зашевелились. Два длинных тоновых сигнала приказали тройке Бычкова двигаться дальше по маршруту. Вот я различил в темноте свой головной дозор, который поднялся и спешно отряхиваясь продолжил свой путь. Через пару мгновений потопало по тропинке и ядро… Солдаты на ходу хлопали себя по маскхалатам, сбивая с них снежную крупу и ледышки. Я стоял сбоку, пропуская всех поочерёдно вперёд, чтобы сосчитать подчинённых и проверить их укомплектованность. Но, кажется, никто в спешке ничего не потерял…

Предпоследним в ядре шёл связист — капитан Скрёхин с громоздким «плеером» за спиной. Следом за ним спешил лейтенант Волженко.

— Что это было? — спросил капитан, проходя мимо меня.

Он в первый раз вышел на засаду с моей группой… И с самого начала такие вот интереснейшие приключения…

— А хрен его знает! — ответил я, убедившись что у Мишани тоже всё в порядке. — Может духи не хотели мимо блокпоста ехать. А может просто напрямки пошли в свои Атаги… Потом разберёмся… Надо сваливать побыстрее…

Я возглавил ядро и прибавил ходу. Бычков среагировал очень правильно и быстро набрал необходимую дистанцию. Группа дошла до ориентира «Валун» и свернула влево…

Через полчаса мы уже находились на выбранной днём позиции и боевые тройки стали занимать свои огневые рубежи. Ширина верхней части насыпи здесь составляла метров шесть-семь. Перед нами была асфальтовая дорога со съездом на грунтовку. Влево под 45 градусов — переправа. Строго влево — разрушенный мост. Сзади — карьер, а справа — Т-образный перекрёсток… Метрах в восьмиста… Ну и водонапорная башня торчала чуть левее и сзади.

Вся разведгруппа расположилась на насыпи одним фронтом, вследствии чего тыловому дозору не нашлось места, чтобы прикрывать сзади центр боевых позиций. Вместо этого тройка Молоканова выдвинулась влево и заняла огневой рубеж на самом дальнем участке, откуда прекрасно была видна вся переправа. Остальные же тройки и моя двойка имели уже привычный боевой порядок. Волженко вместе с минёром и капитаном Скрёхиным разместились позади центра группы. Мишаня со своим солдатом должен был вести наблюдение за карьером, а связист — прокачать радиосвязь с бронёй. Вообще-то у нас это получалось делать и с помощью своих «Арбалетов», но Скрёхину очень уж хотелось добиться такого же результата посредством своего «плеера». Ведь даже связистам требуется хоть иногда подтверждать свою профессиональную необходимость и важность…

Быстро обшарив взглядом все 360 градусов окружающей нас местности, я направил ночной бинокль на водонапорную башню. На её матово-серебристом фоне отчётливо чернели рваные отверстия, которые и заинтересовали меня сейчас больше всего.

«Ого! Что там ещё?!»

В самой верхней пробоине светился слабенький зеленоватый огонёк… И я долго наблюдал за ним, силясь понять причину этого возможно искусственно созданного излучения… Или же разгадать природное происхождение данного явления. Ведь мы находились не в открытом море, чтобы принять его за огоньки Святого Эльма на выступающих деталях корабельного такелажа… И даже не в летнем сыром лесу, где под ногами иногда фосфоресцируют деревянные гнилушки или живые светлячки… Я стоял на холодном ветру в чеченском предгорье… Да ещё и тёмной декабрьской ночью… Вдалеке загорались взлетающие в небо осветительные ракеты, которые затем медленно гасли в своём падении… Но и они никак не являлись первоисточником для этого странного свечения из рваной дыры в башне… Которое отличалось от них одинаковой интенсивностью излучения и вполне очевидной стабильностью… Но убрав ночной бинокль я своим невооружённым глазом не увидел там никакого зеленоватого огонька…

Правда, когда я опять поднёс БН к глазам, то в зеленовато-фосфоресцирующем свете ночной оптики тот загадочный огонёк светил и светил. Как будто он никуда и не пропадал. Но вот я снова убрал бинокль… Постоял с минуту с закрытыми глазами… Чтобы привыкнуть к ночной мгле… А потом посмотрел в тёмную дыру и опять ничего подозрительного в ней не обнаружил.

«Нда-а…»

Я вздохнул над своей непонятливостью и оставил это загадочное явление в покое. Лезть на башню сейчас являлось бессмысленным действием.

— «Горит себе и горит… Ну и хрен с ним!.. «- подумал я с досадой и взялся за уже привычное, хорошо знакомое занятие…

Наверное наблюдение за ночной местностью во все времена являлось любимейшим увлечением командиров всех мастей… Особенно когда земля освещена сотнями и тысячами походных костров противника. Или когда перемещающиеся колонны войск используют большое количество факелов. А тем более когда ночную местность озаряют поочерёдно взлетающие и вспыхивающие осветительные ракеты… А если со стороны, да ещё и с возвышенности, наблюдать за перестрелкой своих войск и противника… Так это совсем уж красота!.. Которая очень хорошо вспоминается наступившим утром…

Но даже без этой «искусственной подсветки» ночной пейзаж в отличие от дневного становится очень таинственным и подчас враждебно-пугающим… Ведь в темноте кусты кажутся более пышными… Да и шевелятся они чересчур уж подозрительно… И река видится уже совсем по другому…

Я наблюдал сейчас за переправой. И вдруг в нижнем правом секторе ночной оптики я увидел что-то странное и очень знакомое… Мои руки тут же перевели бинокль в этом направлении и я на заснеженной дороге увидел чёткие очертания тени человека… Чуть оттопыренные в стороны локти и тянущиеся ко мне длиннющие ноги свидетельствовали лишь об одном… Это была моя тень! Но какого, спрашивается?.. Я мгновенно отнял бинокль от лица и быстро обернулся… Но за моей спиной в данный момент не горело ни одной осветительной ракеты!.. Ни над первым блокпостом, ни даже над горизонтом…

Я развернулся обратно и посмотрел на дорогу без оптики — тень отсутствовала! Но в ночном бинокле она появилась опять!.. Те же оттопыренные локти и тянущиеся ко мне ноги. Моя голова качнулась вправо и то же самое повторилось с тенью. Я мгновенно похолодел от ужаса…

— «Бля-а! Подсвечивают в инфракрасный прожектор! Нас!..»

Я резко повернулся назад и первым делом направил ночник на тёмные дыры в серебристом цилиндре. Хоть я раньше никогда и не сталкивался воочию с работой инфракрасного прожектора, но отлично понимал, что такая подсветка не может означать ничего хорошего… Вернее, это прелюдия перед тем, как по нам откроют огонь… Причём, прицельный огонь!.. Ведь все мы находились как на ладони… И, судя по моей тени, нас осветили лучом с более высокой позиции!.. А для этого сейчас лучше всего подходила именно водонапорная башня!..

Но в чёрных дырах всё было по прежнему… И ничего подозрительного! Всё тот же одинокий мерцающий огонёк, который не смог бы озарить мою фигуру так ярко, чтобы образовалась тень… Я быстро перевёл бинокль на крыши одноэтажных построек, затем на экскаватор-кран… Но и там не наблюдалось ничего подозрительного… Да и находились они в доброй сотне метров от нас… Ну, и высота была недостаточной…