ПЛЕСЕНИ Вечер был самым обычным: Длинные тени измаяв, Низкое солнце улыбчиво Щурило веки у мая. Грела огнем изумрудным Озимь за пыльной дорогой. Что же упорно и нудно В сердце топталась тревога? С запада быстро по озими Двигалось белой грядою, Дыбилось космами козьими Что-то, что было бедою. Землю с зеленою весенью, Камни, селенья и воды Крыло взъяренною плесенью, Пухлой и белобородой. Схваченный серыми космами Видел за краем в тенетах: Красные угли разбросаны. – Это глаза их без счета. ЗНАМЕНИЕ И поверг сидящий на облаке серп свой на землю… Откр. св. Иоанна, 14, Это я видел давно: Влажной июльскою ночию Знаменье было воочию Тем, кому видеть дано. Ливень ночной прошумел. Влагой овсы напитались, Ржи распрямиться пытались В саване, белом, как мел. А на небесном краю Красный и грозный, как клятва, Серп возносился для жатвы – Выжать всю землю мою. Долгие годы прошли. Вот он, незримый, но знаемый, Вот он, – когда-то как знаменье, – Серп над полями Земли! ЧЕРНЫЕ МОЛНИИ Небо было белесое От ночного бледного гнева И глухо гремело колесами По тучам булыжным в огне: Облака изнутри раскалялись, Как тугая лава вулкана, И внезапно стеклом раскалывалась Огромная черная рана: – Из чрева, злобою полного, Из красно-каленой тучи Вырывались черные молнии, Извиваясь змеею текучей. * * * Да, Боже! Воскресни , суди земли, Зане исполнилась хулы и скверны. Из глубины воззвах к Тебе – внемли Усердному моленью верных: Да лики въяве узрим мы в нощи Твоих многоочитых серафимов, Да выйдет солнце пламенем свещи В клубах земных последних дымов! ПРОБЛЕСК Я в ресторане ждал, Пока мне подадут. Был ресторанный зал, Был вязкий запах блюд. Но я был, как во сне, Без воли и без сил. Я слушал, как во мне Секунды рок гасил. Но ярче и ясней Я видел всё кругом, Как будто бы тесней Стал мир в мозгу моем. И мучили мой мозг И свет от ламп, и джаз, И стен зеркальный лоск… Я ждал: пойму сейчас, Что лампы свет прольют На то, что всё обман: И клейкий запах блюд, И дымный ресторан. МЕДУЗА Если закроешь глаза, То начнет темнота шевелиться: Точно корнями лоза Прорастает, и гроздьями лица, Пятна, клубки и огни На ветвях заплетенных приносит. Только тускнеют они: Чьи-то руки незримо их косят. Тускло-зеленая мгла, Как подводные, мертвые глуби… Если бы только смогла Увидать, что мгла эта губит, Бедная наша душа Со своими глазами слепыми! – Жди, затаись, не дыша: Зашевелится мгла и обымет. Вот и увидишь тогда – Разрешатся незримые узы, Станет прозрачной вода, – И засветят в ней очи Медузы. СТАРЫЙ ДОМ Этот дом – очень старый, – Очень рыхлый – как трут, – Не боится пожара: Оттого, что не тут. Я в него попадаю Иногда по ночам. Паутина седая Ниспадает из рам. В этом доме когда-то Жил мой прежний двойник. Он оставил заклятый И забытый тайник. В этом доме – я дома, Но чужой в нем теперь. – И со скрипом знакомым Открывается дверь. Но на ощупь как губка Тут доска за доской И ломается хрупко У меня под рукой. А за дверью – потемки, И как будто вода: Я теряю обломки И всплываю – сюда… |
