ПОДРАЖАНИЕ ПУШКИНУ Был вещий голос дан поэту Будить уснувшие сердца. Но глухбыл мир,и без ответа Остался тщетный зов певца. Поэту грозные виденья О роке были явлены. Но слеп был мир – предвозвещения За бред им были сочтены. Замолк поэт в толпе холодной, Забывшей древних муз язык. Так посреди степей бесплодных В песках скрывается родник. Но в тишине мечты живее И вещих слов чеканней сталь. Так на глубинах, холодея, Вода прозрачна, как хрусталь. VERSO LA FINEDELCAMIN DI MIA VITA Галине Иваск От юности моей меня бороли страсти. Я вел свой путь, не слушая Отца. И над душой своей достиг я власти: Держать ее в готовности бойца. Но при скончаньи странствия земного Я вижу пройденный бесцельно путь, И я устал, и нет руки Отцовой, К которой мог бы, слабый, я прильнуть. * * * …Жар холодных числ… А. Блок В кристальных сферах хладных числ Усталый дух нашел забвенье, И внял их беспощадный смысл, И вот, – застыл в оцепененьи. Но истину обречена Провозглашать поэта лира. Я истину познал. Она Собой кончает книгу мира: Движенье-Жизнь течет рекой К безгласным глубям океана, Чье имя – мертвенный Покой. Нуль математики. Нирвана. ЧЕЛОВЕК БУДУЩЕГО В одежде из искусственного шелка, За сделанным из пластики столом Сидит, следя за тонкою иголкой Какого-то прибора под стеклом. Калории, гормоны, витамины: По формулам рассчитана еда. Он любит телевизор у камина И о погоде говорит всегда. В консервах – музыка, в консервах – блюда; Он точен, исполнителен и туп. И лучше так: его не жалко будет, Когда испепелят последний труп. ИЗ МОНАСТЫРСКОЙ ХРОНИКИ Как некий живописец восхоте Глумитися над старцем-чудотворцем, Отай списа подобие иконы И в дар святому старцу принесе. Егда же старец, образ сей прия, Его в кивотце малом утверди, Сей изверг взем губу, сию исполнив Потайно соком теревинфчим, Списание с доски сотре, И се, очам предста кромешный демон, Хулой рыкаяй из разверстой пасти. Рече же в окаянстве неразумный: «Молися, старче, адописным доскам!» Но старец отвеща: «Смирися, бесе!» И се, бысть зрим на дщице ангел сокрушенный. Изограф же прия у старца постриг И бе отселе верный инок, Но в покаяньи кисти не касася боле. АНГЕЛЫ И ноги его подобны халколивану, как раскаленные в пещи. Откров. св. Иоанна 1, 15 И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога… Там же 13, 11 ВЕЧЕР Не багровым цветут олеандры: Над землей пламенеют сады. За закатом живут саламандры У озер бирюзовой воды. А закат – золотая страница О совсем небывалой стране, Где слова, точно райские птицы, Возникают и гибнут в огне. Раскаленный архангел с улыбкой Созидает стихи из огня И, как ветер, упруго и зыбко Их кидает с высот на меня. Ночь Столбы синеватого света И тундра где-то внизу, И звезды сквозь свет продеты, Как платина сквозь бирюзу. Холодное тонкое пламя – Надмирных ангелов плоть – Вздымает мечи углами И копьями хочет колоть. Разгневаны ангелы — рады Низринуть огонь с вышины, И только тонкой преградой От гнева мы спасены. Утро Зверь изрыгнул хулу, Выхолил зверь рога. Ангелы пели хвалу, Да заглушат врага. Ангелов поступь легка: Это – лазурь, и по ней, Тонкого пуха нежней, Все в серебре облака. Всё было знаменьем сил В этот утренний час: Дым хулу возносил, Ясен был ангельский глас. Тяжко всклубил смолу В небо ревущий завод. Трубы, и шлак, и золу Сверху прощал восход. |
