Может, все-таки где-то в фамильной библиотеке Пауэллов есть и второй экземпляр романа Хемингуэя? Может, самое первое издание все еще хранится там? Харриет пожала плечами. Почему бы ей не попробовать раздобыть его? Что она теряет?

Ванни прошла мимо заполненной столовой. Она не знала, что Бретт Карвер наблюдает за ней из бара. Она быстро поднялась по лестнице на второй этаж и остановилась в нерешительности. Затем, преодолев колебания, поднялась на последний этаж и направилась к комнате Бретта.

У нее в кармане был дубликат ключа. Она обычно не носила ключи с собой, но знала, где они лежат, и взяла ключ от комнаты Бретта, чувствуя и неизбежность этого поступка, и раскаяние.

Но она должна, должна все выяснить — раз и навсегда…

Она отперла дверь и вошла внутрь. Осмотрела карманы пиджаков и брюк, но нашла лишь кошелек и смятый авиабилет. Порылась в ящике, испытывая трепет, пока быстро просматривала его белье, но там ничего не было. Следующий ящик. Все то же. Ничего, только вещи.

«Глупость какая. Тоже мне сыщик. Мисс Марпл в молодости». И тем не менее она продолжала искать. Всю свою взрослую жизнь она любила Бретта Карвера и считала, что не может быть с ним. Поэтому, ненавидя себя, она продолжала поиски.

Бретт дошел до верхнего этажа и направился к своей комнате. Он был уже другим человеком, не тем, кто приехал в отель совсем недавно. Он уже не выглядел загнанным и сейчас счастливо насвистывал. Он вновь начал жить.

Подойдя к двери, он сунул руку в карман, чтобы достать ключ. Как много он ждет от вечера! Может, если удастся найти тихий уголок, он сможет опять поцеловать ее.

Ему не важно, как долго придется ее завоевывать. Как часто следовать за ней, куда бы она ни направилась. Сколько проявлять терпения. Теперь она в поле его зрения, и он не собирается…

Он вставил ключ в замок, повернул его и распахнул дверь. Она здесь. Ждет его в комнате. Сидит на кровати.

— Ванни, — мягко произнес он.

Ванни подняла голову. Зеленые кошачьи глаза странно туманны. На коленях у нее какие-то бумаги, а на ковре у ног валяется большой коричневый пакет. Бретт нахмурился: что-то было не так. Закрыв дверь, он подошел к ней.

— Ты был так уверен во мне? — спросила Ванни. Недоуменно посмотрев на нее, он опустился перед ней на корточки, положив руки на свои сильные бедра, и Ванни отвела взгляд. Его серые глаза потемнели.

— О чем ты? — спокойно спросил он, взяв ее ледяные руки в свои.

— Вот, Бретт, — сказала Ванни устало.

Ее голос никогда не звучал так тускло. Ему это не понравилось. Совсем не понравилось. На нее это не похоже. Где та полная огня девушка, которую он любит и так хорошо понимает?

— В чем дело? — мягко спросил он, взяв из ее несопротивляющихся пальцев бумаги. Наклонившись, он быстро просмотрел их.

Ванни напряженно смотрела на него, стараясь изо всех сил уловить выражение его лица. Удивление, потом гнев. Конечно же, он сердится, потому что она нашла это. Что он замыслил? Сделать предложение, а затем накануне свадьбы бросить эти документы ей на колени? И почему она не испытывает даже чувства гнева? Почему ей хочется протянуть руку и погладить его волосы? Хочется почувствовать ласку его серых глаз. Хочется, чтобы он касался ее…

Она закрыла глаза и, открыв их, увидела, что он смотрит на нее.

— Ванни, — сказал он. — Я никогда раньше этого не видел. И не я составлял этот документ. Это не моя подпись. Я отправлю ее на экспертизу и докажу тебе, что она подделана.

Ванни покачала головой. Какое это имеет значение? «О, Бретт, — думала она с отчаянием, — если бы я могла отдать тебе эти акции просто так, я бы это сделала. Мне они не нужны. И никогда не были нужны. Я так люблю тебя, что подарила бы тебе луну. То, что ты должен на мне жениться ради этих акций, — трагедия для нас обоих. И я никогда на это не пойду».

— Ванни? Она моргнула.

— Что?

— Ты ведь знаешь, кто стоит за всем этим. Не так ли? — возмущенно сказал Бретт, размахивая листом бумаги. — Джеймс Ларнер.

Ванни кивнула. Но она не верила ему по-настоящему.

— Подумай, Ванни, — сказал Бретт, так сжав ее руки в своих, что ей стало больно. — Я немедленно приехал сюда, как только узнал, что ты в Англии. Когда бы я мог подготовить этот контракт? — Голос его дрожал.

Ванни улыбнулась. Бедный Бретт. Он, должно быть, думает, что она не понимает, что эти бумаги у него заготовлены давным-давно и только ждали своего часа. А вообще это не важно… «В конце концов, из них ясно, на что готова любящая женщина, и это правда, — устало подумала Ванни. — Эта женщина может простить все».

А она действительно его любит. Он нужен ей. Она хочет его… А почему бы ей и не заполучить его — начал нашептывать внутренний голос. Она не замужем, ей больше двадцати одного года. Действительно, почему бы нет? На этот раз она не стала противиться желанию коснуться его, потому что ей казалось, что она умрет, если не позволит себе сделать это.

Его волосы были еще теплыми от солнца. Она нежно перебирала их. Щеки чуть колючими — ему нужно побриться. Ей казалось, что она заново изучает его лицо — чувством, а не зрением. Бретт замер, все в нем напряг лось. Ее пальцы казались ему бархатными. Он закрыл глаза, губы его раскрылись, когда она взяла его лицо в свои ладони.

— О, Бретт, — прошептала она. — Как я хочу, чтобы… чтобы ты любил меня так, как я люблю тебя. — Нет. Даже не так. На протяжении веков женщины любили и любят сильнее мужчин. Ей всего лишь хочется, чтобы он хотел ее больше, чем эти самые акции.

Бретт открыл глаза.

— Что, Ванни? — выдохнул он ее имя. — Что ты хочешь?.. — Он так долго ждал этого момента. Ждал так страстно, чтобы Ванни по собственной воле прикоснулась к нему. Чтобы она смотрела на него так, как смотрит сейчас. С любовью. Он бы все отдал за это…

— Займись со мной любовью, Бретт, — просто сказала Ванни.

Он шумно выдохнул воздух, и пока до его сознания доходил смысл сказанного ею, тело его уже отреагировало на ее слова. Он толкнул ее на кровать, лег на нее, слушая, как в его ушах звучат ее хрипловатые стоны. Торопливо и в то же время осторожно он расстегнул жемчужные пуговицы ее лимонно-желтого платья. Губы его двигались вслед за пальцами, целуя ее загорелое тело.

Ванни обхватила руками его голову. Из ее груди вырвался крик, когда он, сорвав с нее платье, прижался губами к ее пульсирующему соску. Тело ее выгибалось на кровати, темные волосы разметались по подушке. Она потянула его футболку, и он, послушно подняв руки над головой, помог ей снять ее. Ее пальцы касались темно-рыжих волос на его груди. Он испытывал невероятное наслаждение.

Пряжка от его ремня врезалась в ее тело. Она протянула руку, чтобы расстегнуть ее, чувствуя его горячую, возбужденную, пульсирующую плоть. Застонав, Бретт откинулся на кровать. Ванни, как тигрица, расстегнув пряжку, спустила с него джинсы и увидела первобытную бьющуюся мощь Бретта. Именно этого она и ожидала. Ноющая, требовательная пустота внутри ее жаждала, чтобы ее заполнили. Она вобрала его в себя, крича от боли, восторга, от жгучего удовольствия, пронзающего ее, уносящего туда, где она никогда не была… в небеса влюбленных.

Просматривая вечернюю почту, Харриет вздохнула. День был беспокойный, да и Ванни как-то странно выглядит. Она подняла голову, когда открылась дверь.

— Да, Лидия. У повара что-то случилось?

Лидия улыбнулась:

— Все в порядке, Харриет. Я просто пришла спросить, не хотите ли вы чашку чаю?

— Да благословит тебя Бог, — сказала Харриет и вновь принялась за почту.

Минуты через две появилась Ванни и устроилась на стуле напротив.

— Ты что-то выглядишь как смерть, — нахмурилась Харриет, и Ванни широко усмехнулась:

— Не беспокойся. У меня просто был трудный день. Вот и все.

Харриет понимающе кивнула.