Нескончаемые топи вроде заканчивались, и уже на твердой поверхности можно было встретить небольшие затягивающие ловушки, попадающиеся совершенно внезапно. На одном таком плато друзья разделились и наперегонки скакали между ловушек до следующего большого болота.

Вскоре впереди показались несколько совершенно здоровых зеленых деревьев. Они росли на обширной травянистой площадке прямо посреди болотной пустоши. Это был своеобразный оазис. Неподалеку даже блестел в лучах солнца маленький чистый пруд. Кустарники, густо окутывающие одно из деревьев, не поддавались силе вымершей земли и разрастались зеленью. Это была именно та роща, которую искали Дикен и Эйприл.

— Я уж думал, что ослепну от всей той серости! — радостно прокричал Дикен, выбегая на лужайку между деревьями. — Здесь даже красивее, чем в нашем парке!

— Озеро! — воскликнула Эйприл, подбегая к воде. — Скорее пруд. Смотри, какое чистое… Потрясающе, Дикен! А здесь, мы соорудим шалаш…

— Это конечно похуже, чем в доме Мортуса, зато здесь все наше!

Пока он мыл ногу в прохладной озерной воде, Эйприл подыскивала подходящее место для их шалаша. Ее выбор остановился на ровной, мягкой от травы, земли прямо под тенью одного из деревьев. Толстая увесистая ветка висела достаточно низко, чтобы к ней можно было подвязать соединенные между собой ветви будущего жилища.

Жизнь беглецов налаживалась. А может им просто так казалось, ведь этот островок жизни был свежим глотком в серости смертельно опасных топей. К семи часам вечера они воздвигли себе шалаш, достаточно просторный в ширину, но не очень высокий. Самый теплый плед лежал внутри на земле, а второй служил одеялом. В трех шагах от шалаша горел костер, отгоняя своим дымом бесчисленных комаров. За мечтательными беседами о предстоящей жизни, они сидели возле костра и ужинали. Бесцеремонно украденные у мистера Халлгрейта куски жареной рыбы, наполовину съеденный клюквенный пирог и подгоревшие в углях костра картофелины быстро сморили детей ко сну.

Не успела лодка с двумя беглецами отчалить от мыса, как от него же, но с другой стороны, тронулась другая. Та, на которой пустовало место для монограммы, и которая принадлежала Мортусу. Охваченный небывалой тревогой, он поспешил покинуть уединенный дом и направился в город.

Сам не понимая, что именно могло его так взволновать, через час он уже сидел в беседке возле дома лорда и пил крепчайший чай, чтобы хоть как-то подавить сон.

— Они сбежали, Луман… — произнес он, подкуривая изгрызенную сигару. — Заявились вчера ночью ко мне и стали требовать, чтобы я их укрывал у себя! И знаешь, что я тебе скажу? Я бы помог им…

Он сделал паузу и глотнул из кружки, зная, что Луман не перебьет его, пока он не договорит.

— Я бы помог им, но ты же знаешь, что сейчас творится! На мысе может быть опасно как никогда… Странная вещь получается: всю жизнь дети легко ладили со мной, но я с ними — нет. В общем, Дикен вскипел, поссорились немного!.. Утром я уговаривал их пойти домой, но ты же их видел… Они сами для себя закон. И что странно, никогда не делают ошибок! — моряк встал, вышел на мгновение из беседки и снова зашел. — Я не уверен, что они прислушались ко мне… И очень волнуюсь.

— Мортус, для начала сядь, пожалуйста, и пей свой чай, — спокойно проговорил лорд, внимательно наблюдая единственным глазом за треволнениями Халлгрейта. — Если бы я не был с ними знаком лично, то и не был бы так уверен, что с ними все будет хорошо! Разумеется, даже предполагать глупо, что они сейчас сидят в своих домах… Опять же именно потому, что я их видел. — Снова повторил лорд, не сводя взгляд с Мортуса. — Почему они сбежали?

— Какие-то ссоры с родителями, — отмахнулся тот, — из-за статей в газетах… АРЧЕР! Ему всегда лишь бы поскандальней все было!.. Из-за ваших ночных вылазок по тем чертовым подземельям… Ты знал, что Вудуортов тоже пытались ограбить?

— Нет.

— Так вот знай… Родители пытались утихомирить их, посадили под замок на месяц. И что ты думаешь?.. Небул нынче у нас почтовый ворон! — гневно проговорил он, мысленно проклиная птицу. — Они переписывались несколько дней и…

— Побег! — закончил фразу лорд Левинсон, опустив взгляд. — Идея Дикена. Наверняка! Так значит, ты не знаешь где они сейчас?

— Один к пятидесяти, что они дома, — прохрипел моряк, не веря своим словам. — Иначе — без понятия… И я очень волнуюсь. Даже не знаю почему, но это так.

— Ты знаешь почему, Мортус! Я рассказывал тебе все то, что они выдумали с медальоном и картой. Одно это уже делает их незаменимыми. Дикен Дорф, — медленно, почти по слогам, произнес Луман и, сняв шляпу, запустил руку в густые темные волосы, — он нужен нам, Мортус!

— Я знаю почти всю их историю и скажу тебе… Если нужен Дикен — бери и Эйприл! Одно ее присутствие делает из мальчика нечто уникальное, поверь, Луман. Они… — Халлгрейт нервно вздохнул, — они одно целое.

Лорд Левинсон молча вышел из беседки, облизнул палец и поднял вверх. Не спавший всю ночь и встревоженный Мортус только и смог, что подпрыгнуть на месте от неожиданности, когда в следующую секунду раздался выстрел. Из маленького мешочка в дали сада посыпался песок.

— И когда ты думаешь все рассказать ему? — громко спросил лорд, убирая странной формы мушкет за пояс.

— Чтобы рассказать, мне нужно их найти… Хотя если все будет так продолжаться, они скорее уже сами все узнают, — Мортус изумленно потупил взгляд. — Их любопытство и наблюдательность просто… бесподобны! Если вскоре они вернутся в мою библиотеку и догадаются, как работает шкаф… Я не удивлюсь!

Уже к обеду Мортус покинул лордство и, поймав кеб, направился в сторону Средней улицы.

Следующее утро на затерянном болотном островке жизни двое счастливых друзей начали с купания в озере. Оно было достаточно мало, чтобы утреннее солнце успело прогреть его, и достаточно просторно, чтобы дети смогли от души повеселиться.

— Я хочу есть… Сильно-сильно! — ныла Эйприл, когда они обсыхали лежа на зеленой лужайке. — У нас остались только пара недоеденных запеченных картофелин и… М-да, покусанный рогалик из дома.

— Кушай ягоды, Эйп, — Дикен протянул в руке горсть малины, найденной среди диких кустарников.

— Мы же не сможем все время есть одни ягоды! К тому же они скоро закончатся, и что тогда?

— Мы что-нибудь придумаем. Посмотри на это, — он протянул ей блокнот. На нем были изображены аккуратно перерисованные с потрепанного клочка бумаги символы, — но только смотри так, не слишком внимательно… Попробуй просто бросить взгляд.

Эйприл взяла блокнот в руки и посмотрела куда-то в даль, где за серой пеленой топей едва виднелись деревья. Затем, следуя советам друга, не всматриваясь, перевела взгляд на записку. Не желая огорчать Дикена, она повторила все еще раз.

— И?.. Что я должна была увидеть?

— Не знаю, — признался он и забрал блокнот. — Просто каждый раз, когда смотрю на них, мне кажется, что здесь вроде даже обычные слова… Только если не всматриваюсь. Да и еще я точно знаю первое слово — Ноутлис!

— Все, прекрати… Ты слишком долго с ним возишься и у тебя глаза замылились. Ты ведь знаешь, каких забавных вещей только нет в «Шахматной черепахе»!.. А именно возле нее Уил и нашел ту записку. И опять же, — уже громче продолжила Эйприл, — Уил!!! Может он сам ее и сочинил — левой рукой… Что смеешься? Я серьезно. Зато урвал себе моего табака!.. Не знаю правда, зачем? — пожала плечами она и снова завыла от голода.

Все знают, как лучше всего притупить любые желания, а главное — голод. Занять себя чем-то другим! Дикен придумал, чем завлечь Эйприл — химией. Но это была уже не та химия, от которой девочка порой начинала зевать и затыкать себе уши. Прямо возле водоема она нашла небольшой участок земли, в котором было полно глины. Мягкой, липкой и пластичной. Расположившись возле озера, Эйприл с удовольствием принялась лепить всевозможные вазы, кружки и миски. Однако для лучшей клейкости Дикен нашел растение, содержащее много масел и смол. Предоставив в распоряжение подруги химическую фарфоровую миску, воду, которая здесь была в изобилии и костер, он принялся поучать: