— Ничего… Пусть побегают, — сказал он, подойдя ближе. — Все равно однажды я им все выскажу. Эта новенькая за ней как хвост повсюду таскается… Она моего возраста, а ходит с такой малявкой. Не понимаю… Посмотри на них, Дикен. Какие «удалые» наездницы… Не потеряй свою лошадь, Вудуорт! — крикнул он, наблюдая за глупостями девчонок.

Небо снова затягивало тяжелыми облаками и они скорее принялись приводить шалаш в порядок. Тофер полез внутрь, чтобы черпать воду, а Дикен стоял наверху, принимал заполненные ведра и недоумевал: какая наглая и беззаботная эта новенькая. Словно и вовсе ни в чем не провинилась. А они тем временем продолжали с цоканьем и криками бегать по поляне. Их смех доносился и до мальчишек. Сама же Эйприл в это время пусть и веселилась, но ее ни на секунду не покидала мысль о некоем предательстве, которое упомянул Дикен. И еще больше ей было интересно, почему Мадлейн так боялась мальчишек. Жизнь в таком сложном районе, как Окраина, научила ее доводить все дела до конца. Она знала, что за все поступки нужно отвечать, а проблемы решать сразу, пока они не переросли в войну.

Вдоволь набегавшись, она остановилась. Выпустив палку из рук, она следила за скачущей вокруг Мадлейн. Еще раз оглянувшись в сторону мальчишек, Эйприл решительно остановила подругу.

— Погоди. Мне кажется лучше пойти и выяснить все сейчас, — сказала она уверенным тоном. — Сколько еще ты будешь их избегать? Рано или поздно они до тебя доберутся. Может, ничего серьезного и нет! — после этих слов она сама пошла в сторону мальчишек, а Мадлейн, секунду подумав, пошла следом.

— Тофер, вылезай. Кажется, они набрались смелости сами подойти, — сказал Дикен, протягивая другу руку.

— Надо же, это новенькая сама к нам идет… Да еще и хрупышку тащит за собой.

Эйприл шла так настойчиво, что мальчишки невольно хотели податься назад.

— О чем вы хотели поговорить? — с непоколебимой уверенностью спросила Эйприл, впившись голубыми глазами в глаза Дикена.

— Это вы рассказали все Уилу, когда они встретили вас! Не могли придержать язык за зубами?

— Мы ничего им не рассказывали…

— Не говори чепуху. Вы видели нас тем утром… А у вас в районе, наверное, принято закладывать всех! — плевался ядом Тофер.

— Да что ты можешь знать про Окраину? Такие слабаки как ты там и дня бы не продержались! А подобные розыгрыши совсем не редкость, — в этот момент, казалось, глаза Эйприл и вовсе стали синими.

— Слабаки? Да ты здесь никто! — взъелся Тофер. — Может у вас там и принято жить по правилам, но здесь могут и подшутить над тобой!

— Ведешь себя как упрямый индюк! Ты бы не то, что дня, ты и минуты не продержался в Окраине…

— Еще посмотрим, сколько ТЫ здесь продержишься, Вудуорт. Предупреждаю — с такой, как Мадлейн ты далеко не уйдешь, а других друзей можешь даже не искать!

Этот спор, сопровождаемый угрозами и грязными словами, продолжался еще минут пять. Дикен хоть и не участвовал, но был возмущен глупостью спора и какой-то его бессмысленной слабостью. К тому же он не знал, чью сторону принять: с одной — давний друг, поверивший словам Уильяма, с другой — совершенно неизвестный ему человек, в слабых доводах которого он прослеживал тонкую нить правды. К тому же по виду Мадлейн, стоявшей за спиной старшей подруги, по тому, как она пряталась от пристального взгляда Дикена, и багровым от очевидного стыда щекам, можно было предположить ее вину в случившемся. Дикен давно ее знал и понимал, что противная девчонка, скорее всего, отомстила Тоферу, который ее прогнал, рассказав их секрет другим ребятам.

Затянувшийся грязный спор раздражал его. Дикен открыл рот, чтобы вмешаться, как вдруг Эйприл не выдержала неугомонного крика здоровяка. Ее лицо резко залилось краской, и она со всей силы толкнула Тофера, сбив его с ног. Он полетел прямо на ветки подземного шалаша. Они затрещали и под тяжестью его тела проломились. А ведь он почти успел вычерпать всю воду из ямы…

— Ты об этом очень сильно пожалеешь, Вудуорт! — яростно замахал кулаками он, как жук копошась среди ветвей.

Словам этим не суждено было сбыться. Возможно они и вовсе не произнеслись бы, если б Тофер на тот момент был знаком со старшим братом Эйприл — Генри. Ближе к вечеру на улице Первых дубов прогремела новая волна очередных переговоров и ругани.

Репутация Тофера Лима во дворе в одночасье подорвалась, и из смельчака он превратился в трусливого пустозвона. Дикену ничего не оставалось, как только поддерживать своего друга и помогать избавиться от дурной славы труса.

Дела новенькой обстояли не лучше. Эйприл ловила еще больше косых взглядов, и перешептываний за спиной, прослыв жестоким изгоем района. «Она здесь никогда не найдет друзей!» — твердили все вокруг. А ведь еще полмесяца назад она не могла и предположить, как пожалеет о переезде в живописный и, казалось бы, добрый район Дафиэлда из преступной Окраины. Мэд так и не созналась, чтобы хоть как-то приукрасить жизнь новенькой.

Безобидный розыгрыш, созревший в голове затворника Дикена, перерос в бесчисленные дворовые междоусобицы, а затем и в глухое затишье прямо перед долгожданным летом, с его теплом, свободой и тайнами.

За весь тот месяц, что Эйприл Вудуорт была знакома с порядками Первых дубов, бестолковые перешептывания за ее спиной не утихали ни на день. Ей оставалось только свыкнуться, ведь если бы она снова взялась выяснять проблемы, наверняка шепот сменился бы громкими криками. Одной Эйприл было известно, сколько разочарований постигло ее здесь. А ведь она так мечтала вырваться с Окраины, найти новых друзей, которые бы не обчищали карманы и без того бедных жителей северо-восточной части Дафиэлда.

До лета оставалось еще пол недели, однако солнце уже неустанно грело улицы и дома города. Разделение на две вечно воюющие стороны во дворе оставалось, но, к счастью, утихало с каждым новым днем. Все больше времени ребята проводили вместе. Кроме Дикена. С момента последней встречи он заперся в своей комнате в доме по улице Первых дубов, и если уж даже солнцу было не под силу вытащить его оттуда, то друзья и вовсе опустили руки. Иногда он подходил к окну, окидывал мимолетным взглядом дороги, что-то бурчал себе под нос, глядя на всех бездельников, и вновь возвращался к своим Великим делам. «Бездельники» тем временем с раннего утра и до самого позднего вечера бродили по улицам окрестностей, придумывая себе самые разные развлечения. Одним из таких был…

— Грязевой забег! — воскликнул Тофер.

Эта фраза мелькнула молнией в головах скучающих ребят. Забыть о грязевых забегах и случайно вспомнить о них в самый безнадежный день уже стало традицией. И каждый год эта честь выпадала самому отчаявшемуся.

Грязевым забегом здесь называли придуманную опасную игру, которая впоследствии стала настоящим соревнованием. Как правило, все участники забега делились на две или три команды. Задачей каждой было зацепиться за проезжающий экипаж, следующий в сторону причального пирса, и приехать быстрее остальных. Лишь единицам удавалось при этом удержаться за поручни экипажа и не слететь посреди пути. И дело даже не в том, что причал находился далеко. Дорога к нему пролегала через извилистые лесные тропы, а там извозчики выжимали из своих лошадей то, на что они и способны то не были. А извозчики те, между прочим, были состоятельными людьми, но каждое лето выгоняли из собственных конюшен лошадей, запрягали в легкие кареты и, как дети, устраивали гонки друг с другом.

Но знали об этом в городе немногие. Подобные бега были запрещены, поэтому начиналось все тихо и мирно. Они не спеша ехали с центра города в своих колесницах, словно прогуливаясь по улицам, но, подъезжая к дороге, ведущей к морю, взмахивали хлыстами, и лошади срывались с места, унося экипаж с огромной скоростью вдаль. Летом таких желающих пролететь по тихим местам навстречу морскому ветру становилось все больше, и местные ребята, которым было скучно просто наблюдать бега, нашли этому свое применение. Нужно было обладать определенной сноровкой, чтобы незаметно заскочить на ходу на затворки кареты, да еще постараться удержаться, когда она наберет скорость.