Однако кто выскальзывал, так это только сам мистер Гастингс, который в этом смысле смог бы сравниться с угрем. Куда бы он ни пошел, вокруг него постоянно были защищавшие его дети. В классной комнате подобраться к нему не получалось. В столовой или гостиной у него всегда находился предлог уйти из-за какого-то дела или требовалось навестить кого-то из детей, кто прихворнул, дуется или скучает.

Однако остановить Миранду было невозможно. Она все же постучалась к нему в комнату и окликнула:

— О, Шарлотта, дорогая, можно мне войти? Это Миранда.

Мистер Гастингс отозвался:

— Ох, Миранда, дорогая, мне что-то нездоровится.

Очевидно, он знал, что она собирается задать ему вопросы, и хотел избежать этого. И Миранда задумала поставить его в безвыходное положение. Когда в следующий раз семья собралась у камина, чтобы обсудить, кто в каком экипаже поедет на ассамблею, Миранда громко сказала:

— О, не позабыть бы о милой Шарлотте. Надо сделать так, чтобы ее приметили на ассамблее. Каждый из нас должен представить ей партнера для танцев.

Пристальный взгляд, адресованный ей мистером Гастингсом, принес ей огромное удовлетворение. Три сестры также вознаградили Миранду, перечислив обитавших по соседству джентльменов, из тех, кто мог бы составить выгодную партию и послужить для мисс Деуитт достойным партнером для танцев.

— Мне, пожалуй, не следует ехать на ассамблею, — пробормотал мистер Гастингс самым скромным голоском из репертуара Шарлотты. — Надо же кому-то остаться с детьми, и я была бы рада взять это на себя. Я не люблю танцевать.

Это вызвало бурю протестов. Мисс Деуитт не должна лишать их радости общения с нею. Она и так в последнее время слишком часто жертвовала собой, чтобы доставить удовольствие детям. Пора бы и ей развлечься. Если у нее нет подходящего бального платья, они будут рады одолжить ей свое. Она может позаимствовать у них и брошь, и серьги и все, что ей захочется. В самом деле, они придут к ней, помогут ей одеться, помогут горничной причесать ее. Да-да, что-то надо сделать с волосами мисс Деуитт. Желтый оттенок заметен, несомненно, но прическе недостает элегантности. Волосы необходимо припудрить, чтобы чуть-чуть смягчить яркость тона, и немного завить, чтобы они казались более пышными. И еще ей нужен чепец покрасивее, да чтобы он на глаза не сползал. Этот вон половину лица закрывает! Ну и конечно, хоть раз в жизни должна же мисс Деуитт оставить дома свою шаль. А то она скрывает под шалью свою фигуру, и это очень жаль, потому что наверняка фигура у нее вполне приемлемая, а с помощью корсета ее можно еще и улучшить. Они придут и помогут ей одеться, и пусть она не опасается, что будет выглядеть экстравагантно.

Миранда выслушивала все эти добрые слова с улыбкой, мистер Гастингс со стоном. Стон, разумеется, был беззвучным, но Миранда слышала его так же отчетливо, как бой каминных часов. Мисс Деуитт должна была рассыпаться в благодарностях своим друзьям, но мистер Гастингс должен был разъяриться, как бык.

Хитрость Миранды удалась. Вечером накануне ассамблеи мистер Гастингс прислал ей через служанку записку.

— Мисс Деуитт умоляет вас прийти к ней в комнату, — сказала девушка, присев в реверансе.

Прибрав свои волосы и поправив платье, Миранда направилась к комнате мистера Гастингса и постучала в дверь.

Дверь открылась и ее бесцеремонно втянули внутрь. Мистер Гастингс взял ее руки и прижал их к стене. Одет он был в свою собственную одежду, на нем были панталоны и наполовину расстегнутая рубашка, и вид его был чуть ли не угрожающим.

— Вам прекрасно известно, что у мисс Деуитт нет никакого намерения появляться на ассамблее, — набросился он на нее. — Вы знаете, что ее появление там неизбежно повлечет за собой разоблачение мистера Гастингса. Мне неизвестно, зачем вам вздумалось дразнить меня по этому поводу, но все это необходимо прекратить немедленно!

Миранда попыталась высвободиться, но не тут-то было.

— Я прекращу это, — бросила она ему в ответ, — если вы прекратите толкать меня в объятия к мистеру Ллойду!

Он замер. Он нахмурился. Он раскрыл рот, словно хотел что-то сказать, а потом, очевидно, передумал. Он тихо выпустил ее. Потом он улыбнулся и как будто расслабился.

— Нет ничего легче, — сказал он, кланяясь. — С этой минуты и впредь, я никогда не буду толкать вас ни в чьи объятия, а уж тем более в объятия мистера Ллойда.

— И вы не будете обещать моей матери или мистеру Ллойду подействовать на меня на предмет замужества.

Он широко, можно сказать, удальски, улыбнулся:

— Имя этого джентльмена больше не сорвется с моих губ.

Миранда с облегчением вздохнула.

— И вы не будете заставлять меня танцевать с ним или вообще иметь с ним какие-то дела.

Положив руку на сердце, он поклялся:

— Пусть я не выиграю больше ни одного пари, если совершу один из таких проступков.

— Очень хорошо, — сказала она довольно. — Значит, мы договорились. Я поддержу ваше желание не появляться на ассамблее. А вы, со своей стороны, прекратите вмешиваться в мои дела.

Он поднял руки, как поднимают их, когда клянутся перед Богом:

— Именно так, за исключением одной маленькой оговорки.

Глаза ее сузились.

— Я хочу, чтобы на ассамблее вы были в своем колье.

Это замечание напомнило ей, что, сделав такой подарок, он поставил себя под угрозу.

— Как могли вы быть столь беспечны? — упрекнула она его. — И такой дорогой подарок! Если бы мои родственники поверили в непричастность мистера Ллойда к этому дару, то они могли бы подумать на вас.

— Я подарил вам колье, потому что обещал это сделать. Я писал вам, что вы получите достойный вас дар в знак признательности за мое спасение. Теперь он у вас. Я прошу только об одном: вернуть мне мой галстук.

Мысли ее обратились к галстуку, который она давно уже простила и вернула на прежнее место, обвязав им свой дневник.

— Вы ведь не уничтожили его, не правда ли? — спросил он.

Миранда покраснела.

— Вы получите его назад, — сказала она, раздумывая о том, сумеет ли она так же привязаться к колье, как это вышло с галстуком.

— Что же, хорошо, — он с удовольствием заглянул ей в глаза и похоже было, что он не собирается оторваться от этого занятия до конца столетия. — Что же, хорошо.

Она почувствовала себя неловко. Он стоял перед ней таким образом, что она не могла отойти ни от стены, ни от него. Для этого ей пришлось бы обходить либо стол, либо зеркало. А в теперешнем ее состоянии она вряд ли смогла бы осуществить такой маневр, не сбив чего-нибудь на пол. Но ведь и так она долго не выдержит — задохнется, потеряет сознание.

— Мне кажется, нам надо пожелать друг другу доброй ночи, — сказала она, чуть дыша.

Он отступил в сторону и раскрыл перед нею дверь.

— Доброй ночи, Миранда.

— Доброй ночи, Чарльз.

И только на следующий день, когда она уже брала свою десятую взятку, а мистер Гастингс тепло улыбался ей из-за карт, Миранда осознала, каким именем она назвала его.

У подножия лестницы выстроилась целая очередь; дети, слуги и мисс Деуитт собрались, чтобы увидеть наряженное для бала семейство во всем его великолепии.

Первыми спустились сэр Бэском и леди Трой, лица их сияли улыбками. Они поцеловали внуков и пожелали слугам всего, что подобает желать по случаю Нового года. Мисс Деуитт они выразили сожаление по поводу того, что на ассамблее будут лишены ее общества. Она заверила их, что для нее не может быть большего счастья, чем заняться в этот вечер детьми.

Затем по очереди последовали сестры, каждая под руку со своим мужем. Это было трио презентабельного вида джентльменов, которые, как отметил мистер Гастингс, могли бы полностью заменить один другого, такие все они были вежливые и обходительные. Последней спускалась Миранда. Она была явно оживлена, об этом свидетельствовали и улыбка ее и походка. Взглянув на мистера Гастингса, девушка вдруг остановилась. Что-то в том, как он смотрел на нее, заставило Миранду опустить глаза.