— И что же за заговор вы организовали на этот раз? — спросила Миранда шепотом у мистера Гастингса.

— Увидите, — ответил он, галантно помогая ей сесть.

— Мы собираемся сыграть в пикет, — объявил маленький Клайв.

Испуганная Миранда резко вскочила.

— Это невозможно, — возразила она. — Дети еще слишком малы, чтобы учиться такой игре. Их матери поднимут крик, когда узнают об этом недостойном занятии. Вас и меня обвинят в том, что мы устроили школу игроков и лишат общества детей. Но даже если бы они одобрили вашу затею, я не смогу играть. Да, я проиграла пари и должна теперь научиться играть в пикет, но, понимаете, я с трудом усваиваю азартные игры. Не ожидаете же вы от меня, что я быстро освою ее? Дети могут сказать вам, у меня совсем нет склонности к карточным играм. Я сделаю глупость и испорчу вам всю партию. О, мистер Гастингс, я хочу сказать, милая Шарлотта, замысел ваш несерьезен. Не могли же вы и вправду думать, что заставите меня играть в пикет?

В течение всей этой произнесенной на одном дыхании речи мистер Гастингс смотрел на нее и ласково улыбался.

— Не желаете ли вы поставить немного вот на эту карту?

Младшие дети заснули, уронив головы на столы к тому времени, когда Миранда могла уже с уверенностью сказать, что поняла принцип и практический смысл объявления масти. Мистер Гастингс был так рад продемонстрированному ею прогрессу, что научил ее еще правилам, касающимся карт-бланша, подсчета очков, последовательности мастей и конов. От этой науки старшие дети тоже заснули.

Когда пришел слуга, чтобы поторопить всех семерых ко сну, они терли глаза, зевали и жаловались, что тетушка Миранда ушла от них в игре далеко вперед, пока они спали. Это было недопустимо, поскольку раньше она была абсолютно неумелой и всегда проигрывала им. Мисс Деуитт пришлось пообещать детям возобновить урок на следующий день.

— А если вы будете очень внимательны, — объявил мистер Гастингс, — мы изучим всякого рода трюки.

Услышав это, Миранда вскричала:

— Вы хотите сказать, что я сегодня еще не совсем освоила игру в пикет?

— О, еще очень многому надо научиться, — радостно ответил он.

Дети зааплодировали и ушли вместе со слугой в прекрасном настроении.

Миранда уселась и уныло вздохнула.

— Я никогда не смогу этого выучить.

Он сел рядом с ней:

— Вы пасуете, я принимаю.

Она устало посмотрела на него.

— Пасовать — это значит воздерживаться от объявления комбинации, которая, как вы думаете, не выиграет. Очевидно, вы себя рассматриваете в качестве такой комбинации.

Она подняла руку, чтобы прекратить дальнейшие разговоры о картах. Он взял ее руку в свою, и от его порывистого движения она полностью проснулась.

— Пасовать иногда бывает очень полезно, — сказал он, улыбаясь. — С другой стороны, надо хорошо помнить, что если ты сказал «пас», то дальше уже не сможешь объявить своей игры, даже если она будет выигрышной. То есть, я хочу сказать, бывают случаи, когда лучше рискнуть, даже если не уверен в результате.

Она безотрывно смотрела на их переплетенные руки.

Он проследил, куда направлен ее взгляд и придвинулся ближе. Внезапно у нее возникло чувство, что сейчас он поцелует ее. Однако он встал и спросил:

— Как же вы решили поступить с мистером Ллойдом?

Неожиданность этого вопроса вернула ее на землю. Вопрос этот напомнил ей, что в своей решимости отвергнуть предложение соседа она не может опереться ни на одного союзника. Даже этот человек, которого она желает, побуждает ее желать другого. Обстоятельство более чем горькое. Игра в пикет по сравнению с этим — просто прогулка по саду.

Упоминание о мистере Ллойде не разозлило ее, как это случалось прежде. Однако она была огорчена. Смахнув слезы, она пожелала мистеру Гастингсу доброй ночи и удалилась.

Когда она ушла, он приподнял свою юбку, обнажил ногу в изящной туфле и ударом этой ноги захлопнул дверь.

В последующие дни Миранда с мисс Деуитт то сопровождали детей в деревню, то развлекали их игрой в карты. Дети считали игру в пикет потрясающей, а мисс Деуитт, которая учила их еще и тому, как передергивать карты, — «выше всех деревьев». Тетушка Миранда — это они должны были признать — овладела определенным мастерством, однако ей не хватало бойцовского духа. Мистер Гастингс вторил им, что если бы она играла более энергично, то могла бы выигрывать чаще и игра приносила бы ей настоящее удовольствие. В такие минуты Миранда холодно смотрела на него и говорила, что лучше будет, если она оставит их за этой игрой и развлечется где-нибудь в другом месте. Эти слова вызывали крик. Детям слишком хорошо было в компании с тетушкой, чтобы позволить ей уйти и развлекаться самой, вместо того чтобы развлекать их.

Мисс Деуитт тоже очень не хотелось расставаться со своей лучшей школьной подругой. Так не хотелось, что на следующий после разговора день она достала бумагу для рисования и карандаши и попросила Миранду поучить их всех декоративному садоводству.

— Нельзя же все время играть в пикет, — сказал мистер Гастингс голосом Шарлотты. — Так мы устанем от него, а как говорит доктор Джонсон: «Если ты устал от пикета, значит ты устал от жизни».

Миранда засмеялась:

— Доктор Джонсон сказал: «Если ты устал от Лондона, значит ты устал от жизни». Он ничего не говорил о пикете, как вам прекрасно известно, дорогая Шарлотта. Кроме того, боюсь, что детям изучение садово-паркового искусства покажется скучным предметом.

— Вы опять пасуете, — пожурил ее мистер Гастингс, подняв палец.

— Ох, не пасуй, — попросил ее маленький Клайв. — Ты не должна падать духом.

Зная, что спорить с такими серьезными людьми бесполезно и что если она уйдет от них, ей придется сидеть вместе с сестрами, Миранда согласилась поучить всех садово-парковому искусству.

— Не так давно, — сказала она, — заборы, предназначенные, как это водится, для ограждения того, что внутри, от того, что снаружи, обычно возводились из кирпича или камня. Нам повезло жить в такое время, когда заборы стали менее назойливыми. Они могут быть окрашены в зеленые или коричневые тона и построены таким образом, что кажутся почти незаметными. Они могут изготовляться из плетеной лозы, цепей, железных прутьев и быть низкими, чтобы через них все было видно. Но забор можно сделать фигурным, придать его элементам такие же приятные глазу очертания, как и у окружающей их зелени.

— А можно через них перепрыгивать? — спросил Клайв.

— Конечно, — ответила она и пригласила всех, включая мистера Гастингса, нарисовать забор, используя для этого любое количество завитушек, отделку, решетки и перекладины. Закончив, все с гордостью представили свои творения. На следующий день дети потребовали, чтобы им позволили пририсовать к забору ворота.

Шли дни, состоявшие из уроков декоративного садоводства, а также партий в пикет и прогулок в Тогбери. Время летело быстро, как и всегда, когда оно доставляет удовольствие. К сожалению, эти дни не были столь приятны для мистера Гастингса. Ему приходилось поддерживать переписку с Феликсом, а тот сообщал известия малоприятные. Хотя джентльмену с Боу-стрит успешно удалось подкупить нанятых Эверардом заплечных дел мастеров и выторговать их благосклонность к мистеру Гастингсу, сам Эверард представлял собой угрозу не меньшую, чем прежде. Ненависть его стала просто наваждением; где бы ни появлялся, он повсюду говорил, что разработал план кровавой мести мистеру Гастингсу.

В последнем письме от Феликса содержались неприятные новости о том, что Эверард побывал в Лайм-Риджисе. Мистера Гастингса опознали в качестве постояльца в двух расположенных в округе гостиницах. Пожилые дамы, которым мистер Гастингс сдал дом, настолько подробно описали внешность своего хозяина, что Эверард смог взять след.