— Скоро прибудем, — сообщил Виктор Васильевич. — Подарки, наверное, девчушке из Англии везете?

— Конечно. — Она вспомнила о золотоволосой кукле в пышном платье и конструкторе на дне сумки.

Подумала, что их показать нужно будет сразу, пока радостная Наташка собирает свои нехитрые детские пожитки.

— Вот сейчас за поворот, потом еще метров двести.

Анна помнила дорогу. Отлично помнила. Поэтому сразу же отыскала взглядом двухэтажный белый корпус, показавшийся в просвете между деревьями. Огромные светлые окна, белоснежные перила, летящие арки. Пестрые шторки на окнах. С первого этажа сквозь стекло пуговичными глазами смотрит гигантский розовый кролик, сжимающий в лапах алое тряпичное сердечко.

— Мы недолго, Виктор Васильевич. Минут десять-пятнадцать. — Улыбнувшись, она выбралась из салона и направилась к калитке.

Водитель кивнул, достал из «бардачка» пачку сигарет и зажигалку. Тоже вышел из машины. Закурил. Ноздри Анны еще улавливали дымок «Мальборо», но ей уже казалось, что она чувствует теплый, милый запах Наташиных волос.

Однако в группе, по которой бродила одинокая нянечка с ведром и тряпкой в руке, ее ожидало более чем странное известие.

— Наташенька? — Нянечка удивленно вскинула брови. — Может быть, я, конечно, и ошибаюсь, но мне казалось, что ее забрали? Или я что-то перепутала? Да вы поднимитесь на второй этаж. Они сейчас на музыкальном занятии. Но почему же мне так показалось, а? Вроде бы приезжала женщина. Нет, наверное, путаю!

— Наверное, — согласилась Анна, сжимая рукой лямку сумки, в которой лежала золотоволосая английская кукла и хитроумный конструктор. — Не мог ее никто забрать. У нас тут, в Москве, и нет никого. Мы одни с дочерью.

Но тревога — серая и болезненная — уже начала царапать ее сердце острыми стальными когтями. На второй этаж она взлетела в мгновение ока. Распахнула дверь в зал для музыкальных занятий. Удивленно обернулась воспитательница Ольга Тимофеевна, на секунду подняла руки с клавиатуры музыкальный руководитель — полноватая женщина с красивым четким профилем. И только послушные детки продолжали нестройно тянуть песенку про крылатые качели. Наташи среди них не было.

— Тетя за ней приехала, — виновато и испуганно объясняла потом Ольга Тимофеевна. — Плащик на подкладке привезла. Тогда как раз дни холодные стояли. Сказала, что возьмет девочку денька на три. Да, и, что вы в Лондоне, напомнила! Объяснила, что мать в курсе.

— А как эта «тетя» выглядела?

— Вы что, подозреваете, что Наташеньку похитили? — Воспитательница в ужасе прижала пальцы к губам.

— Ничего я не подозреваю. Как она выглядела?

— Да я и не разглядела толком. Говорю же: дождь шел. Она в плаще была, в капюшоне. Лицо такое… обыкновенное. И все про вас знала. И про Лондон, и про то, когда вы прилетаете. Сказала, что подруга ваша. А что, не подруга?

— Подруга-подруга, — отрешенно пробормотала Анна. Вполне резонная и самая логичная мысль о том, что это была Лариска, почему-то не приносила желанного успокоения. Почему тогда Лариса не приехала в аэропорт? Почему ей, Анне, в конце концов никто не сообщил о том, что девочку уже забрали из профилактория?

Вихрем она подлетела к машине, рванула на себя дверцу «седана». Виктор Васильевич едва успел отшвырнуть в сторону окурок.

— Что у вас случилось, Анна Николаевна? С дочкой что-то? Девочка-то где?

— С девочкой все в порядке, — проговорила Анна, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, и одновременно пытаясь убедить саму себя в том, что — да, действительно все в порядке. — Сейчас поедемте, пожалуйста, в район «Петровско-Разумовской», — она назвала Ларискин адрес. — Только быстрее, если можно. Это важно.

Движение на Линейном проезде оказалось односторонним. Водитель предлагал сделать крюк и подъехать с другой стороны, но Анна не могла больше ждать. Пробормотав суматошное «спасибо», она выскочила из машины и побежала дворами, запинаясь, увязая каблуками в песке детских площадок, чувствуя, как больно лупит по бедру тяжелая сумка. Сейчас, как и в день своего приезд в Москву, она молила Небеса только об одном: «Пусть Лариска будет дома! Пусть Лариска будет дома!» Добавлять: «И пусть Наташка будет вместе с ней!» — Анна почему-то боялась.

Звонок в дверь. Еще один. Шаркающие шаги в квартире и совсем как тогда, в тот день, недоуменное: «Кто там?»

— Лариса! — закричала Анна прямо через дверь. — Наташа у тебя? Ты забрала Наташу из профилактория?

И уже по недоуменному молчанию за дверью, по секундной паузе, по тому, как странно звякнули ключи в Ларискиной руке, поняла, каким будет ответ. Прислонилась лбом к холодному грязному косяку, уронила сумку с подарками на пол. Услышала, как открывается дверь, как на лестничную площадку вырывается бормотание включенного телевизора. И как Лариска, тревожно трясущая ее за плечо, начинает вопить прямо в ухо:

— Ань, что с тобой? Почему она должна быть у меня? Что случилось-то, Аня?!

Осокин даже не успел нажать на кнопку звонка. Дверь открылась. На пороге стояла Галина в красном обтягивающем платье, которое особенно нравилось Олегу.

Кинулась на шею:

— Господи, как я соскучилась! Проходи! Проходи на кухню. Я пирог приготовила домашний. С судаком, твой любимый. Надоело, поди, в ресторанах питаться?

— Пирог? — изумился Осокин. — Когда успела? Ты же только что приехала.

Галина игриво улыбнулась:

— А вот успела! Оценил, какая тебе женщина досталась?

— Оценил, Галочка! Еще как оценил.

Галина удалилась на кухню. Осокин переобулся в тапочки и пошел следом. Не так давно он плотно пообедал со Старковым в «Сирене». Но отказываться от пирога, который так спешила приготовить Галина, было неудобно.

— Ну как там, в Лондоне? — спросил он, усаживаясь на плетеный стул, стоящий рядом с большим деревянным столом «в русском стиле».

— Да ты же наверняка больше меня знаешь. Все подписали, согласовали. Отлично съездили! — Галина переложила с противня на тарелку огромный кусок пирога. Поставила тарелку на стол. Принялась заваривать чай.

— Да это-то я знаю. А в личной жизни нашего президента изменений не произошло? — осторожно поинтересовался Олег и после секундной паузы добавил: — Как там у них с Вирджинией?

— Да какая Вирджиния! — Галина по-бабьи всплеснула руками, что мало соответствовало ее тщательно отработанному имиджу светской дамы. — Я сейчас такое тебе расскажу! Сиди — не вставай, а то точно упадешь!

Олег сделал вид, что крайне заинтригован. Хотя уже понял, о чем пойдет речь.

— Ну-ка, ну-ка… И что же там такое случилось?!

Галина выдержала театральную паузу и с торжествующим видом изрекла:

— У Павла Андреевича с Анной роман!

— Что, серьезно?!

— Абсолютно! Мы там все чуть с ума не посходили, боялись, Вирджиния узнает и договор подписывать откажется. Слава богу, пронесло.

Осокин и не сомневался, что все будет именно так. И все же, когда услышал, что это случилось, почувствовал облегчение. Тщательно разработанная комбинация завершилась полным триумфом. Теперь можно действовать.

Он съел весь кусок пирога. Искренне похвалил — никто не умел готовить пироги лучше Галины. Но не остался, сколько та ни уговаривала.

Его расчет оказался точен. Не успел он сесть в машину, как раздался звонок от Анны. Мельком взглянул на часы — она позвонила всего лишь несколькими минутами раньше, чем планировал Осокин.

— Олег Викторович! Наташа… Кто-то забрал ее из профилактория, — рыдала в трубку она.

— Может быть, ваша подруга?

— Нет! Я была у нее! Ее похитили!

— Как? И ее тоже?

— Наташу похитили! Это не Лариска.

— Так! Стоп! Давайте по порядку. Вы приехали в профилакторий. И…?

Олег выслушал сбивчивый рассказ Анны. Принялся успокаивать.

— В милицию сообщать ни в коем случае нельзя, — инструктировал он. — Если ее и в самом деле похитили — это может быть опасно для девочки.

— Да, я знаю. Но что мне делать?!