Он и сейчас ехал рядом. В седле вице-президент тоже держался довольно свободно и уверенно. То и дело поглядывал на Анну, судорожно сжимающую ногами бока лошади и напряженно вцепившуюся в поводья. Успокаивал, как мог.

— Да не волнуйтесь вы так, Анна Николаевна. Стелла у нас умненькая. Она же прекрасно понимает, что вы в первый раз в седле. Если вы упадете, это ж для нее — удар по самолюбию. Не допустит она этого.

«Если упаду… — мрачно отметила про себя Анна. — Значит, все-таки могу упасть. Что мне тогда будет до ее самолюбия.»

— Я не волнуюсь, Олег Викторович, — улыбнулась она. — Просто непривычно немного. А так, мне даже нравится. Это очень романтично.

Говорить дежурные фразы и приветливо улыбаться независимо от того, что творится у тебя на душе, за те десять дней, что она работала в компании, Анна научилась вполне профессионально. Это оказалось самым легким в ее работе.

А раньше-то она думала, что в этом и состоит суть работы референта. Как же она ошибалась!

Уже через пару дней после начала работы Анна вдруг снова стала ощущать, что по собственной глупости ввязалась в авантюру. Круг ее обязанностей неуклонно расширялся. Вернее, внешне он оставался неизменным. Но Анна, с каждым днем все глубже зарываясь в ворохи договоров, схем, смет, бизнес-планов, с ужасом понимала, что для референта не главное — вовремя приготовить шефу чашечку кофе, или не пропустить к нему посетителей, когда тот попивает в кабинете коньяк с приятелями. Наверняка были такие референты, чей круг обязанностей этим и ограничивался. Увы, Анна в их число не входила. В будущем ей предстояло готовить едва ли не все основные документы компании. По крайней мере, те, на которых будет стоять подпись президента.

Нет, за финансовую отчетность, естественно, отвечала бухгалтерия. А вот договоры и соглашения, регулирующие взаимоотношения с партнерами, кредиторами, поставщиками, должна была составлять, проверять и корректировать она сама. А для этого ей необходимо было не только ознакомиться со всеми текущими делами компании, но и изучить опыт многолетней работы.

Сколь велика цена ошибки в ее будущей работе, Анне в первый же день «стажировки» наглядно продемонстрировала Галина.

— Вот договор с поставщиками пластиковых окон. — Она вывела на экран монитора текст соглашения. — Они предлагают свой стандартный вариант. Через четыре с половиной минуты ты должна нести это соглашение шефу на подпись. Засекаю время, — Галина взглянула на часы.

Анна пробежала глазами документ — небольшой, всего полторы странички. Вроде все нормально, грамотно составлено. Нет, что-то здесь должно быть не так! Галина наверняка ее проверяет. Ошибка какая-то должна быть.

— Осталось три минуты, — спокойно сообщила Галина. «Так! Надо успокоиться, торопиться некуда! У меня еще уйма времени! — внушала себе Анна. — Еще раз, с самого начала.»

Сосредоточенно вчитываясь в каждую строчку, она упорно пыталась найти ошибку. И нашла! Слово «территория» было написано с одним «р».

«Надо же! Как я сразу-то этого не заметила, — обрадовалась Анна. — Вот уж точно — временное отупение нашло». Она указала Галине на ошибку.

— Осталось минута двадцать секунд, а текст соглашения еще не распечатан, — меланхолично отозвалась та.

Анна торопливо исправила ошибку, вывела текст на печать. За десять секунд до истечения назначенного срока она держала в руках отпечатанный текст договора.

— Все? — спросила Галина. Анна улыбнулась, кивнула.

— Отлично! — Галина взяла протянутые ей листочки, положила на стол. — Ущерб компании — миллион долларов.

Анна мгновенно перестала улыбаться, растерянно взглянула на Галину. Та подогнала курсор на экране монитора к седьмому пункту соглашения. Стала читать вслух:

– «В случае возникновения форсмажорных обстоятельств (стихийное бедствие, изменения законодательства, банкротство одной из Сторон и т.п.), делающих невозможным выполнение Сторонами принятых на себя обязательств, Стороны обязаны в течение трех дней письменно информировать друг друга о наступлении таких обстоятельств. Пропуск этого срока лишает Стороны возможности ссылаться на такие обстоятельства, как на форсмажорные. В случае невозможности продолжения условий настоящего договора вследствие форсмажорных обстоятельств он может быть расторгнут Сторонами без возмещения понесенных затрат».

Галина оторвалась от экрана, повернулась к Анне:

— Ничего не смущает?

Анна понимала: что-то здесь должно ее смущать, но никак не могла сообразить, что именно. Вроде все было правильно.

Выдержав паузу, Галина объяснила:

— Банкротство фирмы ни в коем случае не является форсмажорным обстоятельством. Но если в договоре оно обозначено как форсмажорное, здесь уж никакой суд не придерется. Таким образом, фирма получает от нас первый взнос в миллион долларов. И если вследствие каких-либо якобы неудачных операций она теряет деньги, то объявляет себя банкротом и разрывает с нами договор «без возмещения затрат». По условиям договора!

— Но президент компании… Он бы ведь все равно эту ошибку заметил? — попыталась защититься Анна. — Потом, ведь все готовит юридический отдел.

Галина взглянула на нее так, что Анна ощутила себя подопытной обезьянкой, не оправдавшей надежды исследователя обнаружить у нее хотя бы зачатки мозга.

— Он даже читать не будет. Зачем тогда ты ему нужна, если каждую бумажку перечитывать придется? А что касается юридического отдела, то его, в свою очередь, нужно контролировать.

Анне вдруг стало страшно. Она впервые ощутила, какую сумасшедшую ответственность взваливает на свои плечи.

— И что, неужели так бывает? Неужели специально такие договоры подсовывают? — Анна с досадой почувствовала, что в ее голосе явственно различимы заискивающие нотки. Галина улыбнулась:

— Да нет. Пока не было. Это я просто попугала тебя маленько. Бывает, по мелочи выкручивают. Но все равно надо начеку быть. Ничего, привыкнешь. Тут свои секреты есть, узнаешь со временем.

— Не узнаю, — мрачно отозвалась Анна, — первый же такой документ принесу на подпись — меня сразу уволят.

— Да не переживай ты так! Для того меня к тебе и приставили, чтоб ты разобралась — что к чему. Взять хотя бы эту «территорию» с одним «р». Вон ты как обрадовалась, что ошибку в слове нашла. А это, кстати, один из признаков. Если в тексте договора есть грамматическая ошибка, вполне возможно, ее специально сделали, чтоб отвлечь внимание от какого-нибудь скользкого пунктика.

— Это и есть один из секретов? — заинтересовалась Анна.

— Ну что-то вроде этого.

Галина оказалась превосходным учителем. Уже через неделю Анна с первого прочтения видела все недостатки документов — невнятность формулировок, спорные места, лишние пункты. Быстро и четко устраняла эти недостатки. Даже многоопытная Галина признавала, что в подготовленных Анной бумагах буквально не к чему было придраться.

«Получится! Все у меня получится! — радостно думала Анна. — Как замечательно все складывается. Если б еще Наташка была рядом.»

На выходные Наташку можно было брать домой. Но выходных у Анны пока не было. Уже через две недели после того, как она устроилась на работу, загадочный президент компании, которого она так еще ни разу и не видела, должен был лететь в Лондон на суперважные переговоры по поводу английских инвестиций в строительство сети мотелей. И Анне предстояло сопровождать его в этой поездке.

Теоретически разрешалось забирать Наташку по вечерам. Но это было бессмысленным. Чтобы утром к девяти быть на работе, ее пришлось бы будить в шесть и везти обратно в профилакторий.

«Подлечится немного, потом можно будет ее оттуда забрать, устроить в садик около дома, — успокаивала себя Анна. — По вечерам вместе будем, и на выходных. Потом выходные-то, наверное, появятся?»

Насчет Лариски с Осокиным даже разговаривать не пришлось. Он сам сообщил Анне, что освободилось место в отделе маркетинга, и если ее подруга пожелает его занять, другие кандидатуры даже рассматриваться не будут. Лариска, естественно, пожелала.