- Осмелюсь доложить, ваше высокопревосходительство, - проговорил капитан второго ранга, его имя командующий Одесским гарнизоном запамятовал. - Так что эти самые потаённые суда, о которых Его Императорское Величество лично распорядиться изволили.

  - В какой же класс флота вы их уместить полагаете? - усмехнулся генерал, придерживая лошадь. Прошедший множество компаний и не пропуская ни единой, начиная с наполеоновой и до сего времени, он точно знал, что война - зело странная штука. Она всенепременно выносит на поверхность скорбных умом выдумщиков, готовых на благо Отечества прожектёрствовать без конца. Нет поставить бы шалопаев в ружьё да кинуть навстречу англо-французскому десанту. Не выйдет, касательно них высочайшее повеление получено, способствовать и лелеять.

  - Не могу знать! Нету класса для них. Но, коли Его Императорское Величество велело, пусть себе, - тут моряк увидел начальника странного отряда, направившегося в сторону высших одесских чинов, и нахмурился. Подполковник инфантерии, стало быть, влез в морские дела. Ещё б штафирку прислали!

  - Подполковник Симферопольский, ваше высокопревосходительство! Отдельный отряд потаённых судов прибыл для развёртывания и приготовления к обороне Одессы.

  - Впечатляет, - генерал с иронией обернулся к тележной колонне. - К обстрелу побережья, здесь и в Севастополе, ожидаются десятки новейших французских и английских кораблей. Господин подполковник, вы всерьёз собираетесь отпугнуть их этим?

  Рука в перчатке указала на укрытые дерюгой субмарины.

  - Позвольте попытать счастья, ваше высокопревосходительство. На Балтике сии аппараты показали себя знатно.

  - Не сомневаюсь. На учениях да в опытовых походах у нас всегда гладко. Впрочем, с моря Одесса прикрыта единственным корветом. Ежели потопите хоть одного англичанина, честь вам и хвала.

  Капитан второго ранга, обзывавшийся в дореволюционной России для краткости кавторанг, а в Российской Федерации кап-два, выделил бухточку западнее Одессы. Для укрытия от масонских и прочих вражьих глаз Николай добился назначения казаков. В течение недели бухта обзавелась рядком бараков, двумя стапелями по сборке субмарин с направляющими спуска в воду, а при необходимости - для подъёма и ремонта.

  - Помнишь барона Остен-Сакена, Шура? И это - лучшие люди. Он хотя бы не масон. Но воевал Наполеона и в прежнюю турецкую компанию, оттого думает - высшую правду знает. Стало быть, по старинке настроит редуты, пушки, расставит солдатиков цепью и погонит их в штыковую на англичан с нарезными штуцерами. К нам отнёсся словно к царской блажи. Спасибо - работать позволил.

  Карманов помалкивал. Он не мог забыть, как они с Кофром, козыряя знаниями из будущего, задирали хвосты перед Макаровым. Говорить можно что угодно. Появятся английские дымы и паруса на горизонте, тогда время покажет, кто прав.

  Шесть первых деревянных субмарин внешне вышли даже страшнее "Косматки". Утешает, что Николай, до военкомата всё же военный моряк, не нашёл в их конструкции существенных ляпов. Дощатые цилиндры внутренним диаметром чуть больше метра вмещают четыре человека экипажа. К носу и корме они заострены, обшивка пропитана раствором каучука и довольно-таки герметична.

  Для продольной остойчивости в полупогружённом состоянии компаньоны оснастили их "наутилусы" двумя бочкообразными рубками высотой полметра с люками наверху. Из задней торчит шноркель, воздух через который прокачивается принудительно ручными мехами. В передней - простейший перископ. Иллюминаторов никаких, бомба с пироксилиновым зарядом рванёт метрах в шести от носа корабля. Доски выдерживают, максимум - дают течь, устраняемую водяной помпой. Стекло - увы, трескается.

  Под днищем закреплён постоянный балласт из гальванической батареи и сбрасываемые деревянные ящики с камнями. И то, и другое одноразовое. На батареях лодка крадётся под водой со скоростью около полутора узлов, избавление от балласта позволяет разок всплыть. Ежели деревянную рыбу засекут враги и бросятся в погоню хотя бы на шлюпке - не уйти.

  Шестовая мина имеет нулевую плавучесть, после подрыва центровка корабля не изменяется. Ну, почти...

  Электромотор жалкой мощности соединён валом с гребным винтом. Вал проходит через подшипник трения и сальник дейдвуда, из которого постоянно капает вода. Сальники, пропускающие оси вращения руля направления и горизонтальных рулей, тоже сопливят, но меньше.

  Капитан лодки - по штату мичман. Его место по боевому расписанию в носу, под передней рубкой. Строго говоря, других мест, как и свободного пространства, не наблюдается. У него перед лицом наглазник перископа, установленного жёстко - прямо по курсу. Мыкола поколдовал с оптикой, расширив угол обзора. И ночью, и днём видно плохо. Хотя ночью, пожалуй, чуть легче. На заякоренных кораблях жгут фонари, осматривая водную поверхность - не приближаются ли шлюпки противника для абордажа. Их светляки заметны с доброй мили даже через оптику субмарины.

  Приборы есть, пусть их кот наплакал: часы, компас, вольтмер, указатели крена, дифферента, глубины и скорости. За отсутствием нормальных электролампочек сие богатство тускло освещено микроскопической лампадкой, яркость горения которой заодно даёт понять, каков состав атмосферы. На приборе скорости максимальное деление - три узла. Под руками капитана маховик управления передним рулём глубины и рубильник включения электродвигателя.

  Два матроса и кондукто́р полулежат за капитаном. У матросов главное дело - толкать ногами педали. Передний под руками имеет рычаг привода водяной помпы, задний - воздушной. Кондуктор по команде капитана поворачивает руль направления и задние вертикальные рули, что не освобождает ни его, ни командира от обязанности также пихать педали.

  Электромотор за спиной кондуктора отключается от вала, приводимого в действие четырьмя парами ног, отдельной муфтой. Когда лодка идёт низко, погрузив в воду даже шноркель, задний член экипажа разъединяет ножной привод с электромотором, дабы его крутящий момент не расходовался на холостое вращение педалей и редуктора. Так как в лодке ни одного шарикоподшипника, двигающиеся части перемещаются несколько более туго, чем привычно велосипедистам следующего века.

  На каждого члена экипажа приходится около полутора кубических метров свежего воздуха, если шноркель и люки закрыты, а внутренность проветрена. На час хватит с лихвой. Слова "отсек", "прочный корпус" и другие термины, привычные для подводников в мировых войнах, здесь неуместны. Корпус единый и не слишком прочный, поэтому десять метров глубины погружения - максимум, и то скрипят шпангоуты, а деревянная обшивка норовить пропускать капли воды по стыкам.

  Если налечь на педали, дыхание подводных велосипедистов учащается и углубляется, очень скоро воздух портится. Так что уходить после подрыва мины надо под шноркелем или на остатке заряда батареи.

  На Балтике в Маркизовой луже испытания лодки прервались с появлением первых льдин. Шура и Мыкола внесли в проект последние мелкие замечания, разместили заказ (Карманов старался избегать этих слов) на оснастку пяти субмарин к концу зимы и десятка штук - по графику к лету. Близ Одессы металлические части, снятые с корабликов для облегчения транспортировки, стали на места, и первая пара лодок, спущенная на воду, пришвартовалась у пирса. По бухте нарезали круги малые паровые катера, подобные тем, что лейтенант, который будущий адмирал Макаров, применил в следующей турецкой кампании. Самоходных мин нет, задача тех катеров отбуксировать лодки ближе к вражеским фрегатам и линкорам, не приближаясь на дистанцию поражения их артиллерией. На носу катеров появились картечницы, призванные отпугнуть англичан, ежели кинутся преследовать лодку, спустив шлюпки.

  - История оружия гласит, что на всякую хитрость быстро появляется контрмера, так, Шура?

  - На сколько-то атак неожиданности хватит, - ответил партнёр. Эту закономерность он знал. Лодки построены ровно на уровне технологий 1850-х годов. Значит, противодействие тоже впишется в эти рамки. - Как только враги просекут, кто на них охотится, начнут шлюпки спускать и гонять нас. Или просто удаляться на ночь от берега.