Хассан пытается не показать обеспокоенности, но его выдают щеки. Он ждет угрозы, которая так и остается невысказанной. Все потому, что она уже прозвучала. И до Хассана это наконец доходит.

Брогеланд ничего больше не говорит. Он уже сообщил, что полиция будет наблюдать за автомойкой, чтобы поймать Яссера Шаха и пресечь их деятельность.

Хассан внимательно наблюдает за Брогеландом и другими полицейскими, рассаживающимися по машинам. Может, надо и полиции предложить скидку, думает Хассан, глядя им вслед. Бесплатная мойка в обмен на их тела на дне Осло-фьорда.

Он заходит в зал и жестом созывает остальных. Все собираются в стеклянной будке. Хассан остается стоять. Он переводит взгляд с одного на другого.

— Им известно, что это был Яссер, — говорит он.

— Но откуда они могли это узнать? — спрашивает Мохаммед.

— Ты что, совсем тупой? Яссер же сказал, что там был еще один человек. Наверное, он разглядел Яссера и описал его полиции. Он может нам все испортить.

— Кто? Яссер?

Хассан вздыхает и покачивает головой.

— Свидетель, идиот!

Мохаммед съеживается.

— Мне все равно, как вы это сделаете, но я хочу, чтобы вы его нашли.

Хассан снова пристально разглядывает каждого из них.

— Прочитайте все газеты, какие найдете, поговорите со знакомыми, вдруг кто сможет назвать имя свидетеля. Яссер сказал, что у него был шрам на лице. Ожоги. Это должно облегчить вам задачу. Если полиция не найдет других доказательств того, что Яссер был в той квартире, то только свидетель сможет уничтожить его, да и нас тоже. Когда найдете этого парня, сообщите мне.

— А что ты сделаешь? — спрашивает один из мужчин. Хассан делает глубокий вдох.

— Что я сделаю? А что, ты, черт возьми, думаешь, я сделаю?

Хеннинг заканчивает писать интервью с Тариком и отправляет его дежурному редактору. Он делает приписку большими буквами, что ни его имя, ни фотография ни при каких обстоятельствах не должны публиковаться вместе со статьей. Он не собирается прятаться, но и размещать свою фотографию на плакате не хочет.

Он смотрит на часы. Черт. Магазины винной монополии уже закрылись. А поехать к маме без «Святого Халлварда» никак нельзя. Тогда он решает прогуляться. Наверняка я успею посмотреть тренировку, а может, и все семь, думает Хеннинг, и там голова сможет отдохнуть.

Выглядывающее из-за фабрики солнце светит ему в шею. На улице перед ресторанчиком «Мистер Танг» стоят стол и два стула. Под столом лежит собака с закрытыми глазами. Ему кажется, что это ирландский сеттер.

Когда Хеннинг был маленьким, он обожал собак. А собаки любили его. У бабушки с дедушкой была собака по кличке Бьянка. Бьянка боготворила его. А когда у него обнаружили аллергию на собачью шерсть, она стала любить его в два раза сильнее.

Хенниг собирается перейти улицу Марквейен, но замечет несущийся со свистом желтый «опель корса». При виде желтых машин он всегда вспоминает Юнаса. Однажды, когда он забирал сына из садика, Юнас стал показывать на все желтые машины, встречающиеся им по дороге домой. Смысл игры заключался в том, чтобы заметить желтую машину первым. То же самое повторилось на следующий день. И на следующий. Так продолжалось все лето. Теперь не проходит и дня, чтобы Хеннингу не попалась на глаза желтая машина. И каждый раз он слышит собственный голос, звучащий внутри: «Желтая машина!» А Юнас отвечает: «Я первый ее заметил». «Она не совсем желтая». «Это не считается, мы еще не начали».

Дети. Играют самыми невероятными вещами.

На футбольном поле заняты практически все зрительские места. Футболисты, родители, мячи, коляски. Хеннинг усаживается на свое обычное место рядом с пасленом. Он наблюдает за матчами и тренировками, сменяющими друг друга, узнает большинство участников. Группы мальчиков. Один из них выходит на газон с пачкой чипсов. Паренек со светлой челкой во вратарских перчатках пытается сделать стойку на руках. Голос тренера становится строгим, он просит мальчика опустить ноги на землю, потому что матч вот-вот начнется.

На них слишком большая форма команды «Грюннерс». Юнас всегда прекрасно выглядел в форме слишком большого размера. Белые трусы и белые носки. Хеннинг закрывает глаза и пытается представить его. Старше на два года. Может быть, у него были бы длинные волосы. Ему нравилось носить длинные волосы. Может быть, у него появились бы черты большого мальчика, маленького юного мужчины. Может быть, он начал бы поглядывать на девочек, но ни за что бы в этом не признался.

Может быть.

Если бы.

Он открывает глаза. Пакет чипсов пуст. Мальчик с довольным видом выбрасывает его и делает глоток колы.

В эту ночь ему приснились пистолеты. Огромные пистолеты, изрыгающие пули. Пули летят в его сторону, но он просыпается каждый раз перед тем, как они попадают в него.

Как же он ненавидит спать.

Хеннинг больше не в состоянии находиться в квартире, поэтому ранним утром следующего дня он решает прогуляться по Экебергшлетте. Он садится на «веспу», ржавую голубую «веспу», и тарахтит по еще не проснувшемуся городу.

Он часто делал так раньше — возвращался на места совершения преступлений, о которых писал. Его старый учитель Ярле Хегсет говорил, что это необходимо делать. Там можно прочувствовать атмосферу места, особенно если вернуться в то же самое время, когда было совершено преступление. Возможно, появятся детали, которые не выявились ни в интервью, ни в полицейских отчетах, ни в показаниях свидетелей.

Ярле Хегсет был умным человеком. Если не считать курения.

Хеннинг паркуется у глыбы асфальта, перегораживающей подъезд к Экебергшлетте у Экебергской школы. Палатка все еще здесь, как и окружающая ее полицейская лента. Людей вокруг нет. Времени — чуть больше шести утра.

Он осматривается. Одинокая лошадь пасется у экебергской фермы. Женщина со светлыми волосами, собранными в хвост, совершает пробежку. Хеннинг видит собаку, носящуюся по траве около сросшихся берез. В зубах у дворняги палка.

Он двигается по направлению к палатке, пытаясь представить себе случившееся. Хенриэтте Хагерюп в яме, обездвиженная «СтанГаном». Мужчина швыряет в нее тяжелые камни, бьет хлыстом и отрубает руку. Может быть, она не смогла закричать, прежде чем стало слишком поздно. Никто ее не видел и не слышал.

Должно быть, ее убили посреди ночи или рано утром. И Хенриэтте должна была прийти сюда добровольно. Никому не удалось бы незаметно проволочь неподвижное тело через всю Экебергшлетту. Даже посреди ночи это было бы невозможно. Мимо постоянно проезжают машины. Это наводит Хеннинга на мысль о том, что она должна была встретиться здесь с кем-то из знакомых. Связано ли это как-то со съемками фильма?

Цепь рассуждений прерывает собака, наскакивающая на него. Он успевает поднять руки вверх, защищаясь, пока собака не оттяпала кусок его пальца. Он покрывается испариной, пятится и отпихивает собаку. Она не кусается, только рычит. Появляется ее хозяин.

— На место! — уверенным голосом командует мужчина. Собака крутится у ног Хеннинга, а потом с большой неохотой возвращается к кормильцу.

— Прошу прощения, — говорит пожилой мужчина, поднимая руки. — Он просто хотел поиграть. Понимаете, он очень игривый. Все в порядке? Он вас не покусал?

Хеннинг не возражает против игр, но вот покушение на убийство ему совсем ни к чему. Ему хочется обругать всеми словами этого дебильного хозяина собаки, позволяющего орудию убийства свободно носиться по открытой местности. Но он этого не делает. Потому что он вспоминает кое-что из рассказанного инспектором полиции Неклебю на пресс-конференции.

Тело было обнаружено пожилым мужчиной, который выгуливал собаку. Мы получили сообщение о находке в 06:09.