Лент отстранился от нее, вышел, перевернул на спину, и, разглядывая ее лицо, спросил:

– Впервые?

– Да, – выдохнула она.

– Впервые было не в Косте, – сказал он, раздвигая ее ноги, ложась на нее, исследуя пальцами ее живот, грудь, шею, подбородок, наконец затылок:

– Первый раз был в Дачном. Да, это был я – я тот, кто присвоил тебя, когда ты была еще юна и неопытна. Да, я был первым – и думаю, кто станет последним, – он опять вошел в нее, но на этот раз резко и быстро, как тогда в тот раз:

– Ты – моя, и точка, – и Лент потерял мысль, потому что, Валентина стала извиваться под ним, в такт с ним:

– Я знаю. – ответила она, прежде чем отправиться в лабиринты оргазма.

Вот и все. Он почувствовал, что свободен от своего личного демона, что все страхи ушли и новые силы пришли к нему, когда он видел ее спокойное лицо, ее легкую улыбку, что она счастлива, что она простила его. Оставила обиды и выяснила все недосказанности, а главное – поняла его чувство к ней. Как никогда сейчас он был счастлив и верен своей спутнице, потому что впервые за долгое время Валентин мог обладать любимой женщиной и не бояться, что когда узнает правду, то никогда не простит его поступка.

Отстранившись друг от друга, придя немного в себя, мужчина и женщина улыбнулись друг другу.

– Совсем замучил меня, – призналась Валентина, натягивая на обнаженное тело простыню, – и уже рассвет. Как быстро прошло время с сексом.

– Я скучал, – ответил Лент, разглядывая кремовый потолок, – ты представить не можешь, как скучал по тебе, как хотел вернуть наше время в Косте.

– Не ты один, – кивнула Валентина, Харту не нужно было смотреть на ее лицо, чтобы понять, что она искренна с ним, – я просто очень боялась твоей реакции…, газетчики сделали из тебя … мм, даже не знаю, как сказать, что сделали, а я всего лишь приземленная женщина. Зачем мне было лезть к тебе?

– Никогда не говори так, – Лент развернулся к ней и взял двумя пальцами за подбородок, – для меня ты та, кого я ждал всю свою жизнь.

Валентина широко улыбнулась и рассмеялась:

– Кто–то говорил мне, что он всего лишь друг?

– Да, да, интересная у нас дружба вышла, – теперь засмеялся Харт.

– Только, пожалуйста, больше не делай так…, – серьезно сказала Валентина.

– Как «так»? – он понял, что она имела в виду, но ему хотелось услышать именно от нее.

– Ну, «так», – тихо сказала она.

– Что именно так – не брать тебя сзади? – ехидно спросил он.

– О, – Валентина подавила смешок, – мне эксперимент понравился…но думаю, на сегодня хватит витаминов.

– Решать мне – я в комнате хозяин, – он слегка прикусил губу и ехидно улыбнулся ей.

– Прекрати, делать еще и это, или я тебя трахну, – быстро сказала она.

– Кусать губу? – едко переспросил Харт.

– Да, – немного нервно сказала она.

– И это то, что ты мне хотела сказать? – не унимался Лент.

– Нет. – все также быстро ответила Валентина.

– Тогда – что? Что? Скажи мне – я хочу услышать, – мужчина перевернулся на бок и серьезно поглядел на нее.

Валентина подавила вздох и ровным, спокойным голосом, сказала:

– Если ты вдруг решишь оставить меня, уходи навсегда. Второго раза я не выдержу, – и, подумав, она добавила, – разве ты не видишь, что я еще люблю тебя?

– О, милая – милая, моя Валентина, – прошептал обескураженный ее словами Лент и крепко обнял ее, – я обещаю тебе, что этого никогда не случиться. Кто бы мог подумать, что ты – ты скажешь их первая…

В ответ она лишь обняла Харта и через несколько минут задремала на его плече.

Ницца. Франция

Ницца – «маленькая принцесса» в сердце Европейской культуры, замысловатость построек, умещающее в себе огромное количество дизайнерских идей. Белоснежные постройки пятиэтажных домов с красными крышами, узкие улочки, украшенные разными цветными витринами кафе и магазинов – яркая реклама которых поражала воображение туриста. Роскошные пальмы на тротуарах Лазурного берега омываемого синим океаном, что слегка покачивались на ветру, таким образом, приветствуя своих обитателей в сердце Франции. Даже потоки мини машин, что двигались в привычном направлении по улице Дез Англе, спешили-спешили скорее скрыться в улочках Ниццы, будто их пассажиры опаздывали на очень важную встречу с клиентами. Ниццу можно назвать городом, где всегда царила весна, потому, что когда человек попадал в «плен» города-курорта он оказывался под лучами жаркого солнца, под потоками теплого ветра и туристу хотелось снять скучный серый костюм, надеть футболку, шорты, удобные тапочки, взять в руки фотоаппарат да пройтись по песчаному берегу. Город казался другим миром по сравнению с пышностью и леностью королевских построек Лондона, где всегда царила осень, и роскошь «тяжелой» культуры Праги – Ницца это вечное лето.

В мае город начинал оживать, так как весенние праздники привлекали внимание иностранцев. Центром событий становился парк Арены, где были устроены гуляния и балы. Большой Весенний Бал в Садах Симье – это сказка, сошедшая со страниц книг и пьес. Мужчины надевали черные костюмы, завязывали кремовые галстуки на шее и надевали на руки белоснежные перчатки, а женщины украшали себя пышными платьями «старых времен», привлекая внимание яркостью макияжа и обнаженными плечами. Именно в конце мая Ницца превращалась в гигантский город праздник, который «жужжа» разговорами про будущие события на балу, за которыми последуют события кинофестивалей мирового кино. Знаменитости со всего мира посетят городок у Лазурного берега, чтобы запечатлеть себя перед вспышками фотокамер журналистов. Будут заключены крупные сделки, будут взлеты и падения, обиды и недосказанности, сплетни, пиар, шик, блеск, слезы радости и много других эмоций в дорогих отелях за дубовыми дверями подальше от любопытных поклонников и не менее любознательной прессы. Тысячи туристов выйдут на улочки, чтобы в который раз удивиться, как прекрасна Франция весной. Они умиляться, красочным краскам вечерней Ниццы и великолепию фейерверка над их головами.

Пока Ницца готовилась к будущим праздникам белая машина Валентина и Валентины неслась по Майсьере, свернула на Марежаль Жольф и остановилась у отеля «BRICE». Двухэтажное здание, окруженное зеленой лужайкой и аккуратно убранными деревцами – здание периода ренессанса удивительно вписалось в окружающее его современные здания. Мужчина рядом с Валентиной казался ей таким же неземным, как и обстановка, что окружала ее теперь. Еще день назад он мирно спал на ее плече, курил на балконе, играл на скрипке и шутил с сыном. Сейчас этот человек в клетчатой рубашке, с небрежно взъерошенными волосами и морщинкой между бровей был вновь другим для понимания Валентины. Девушка не знала как теперь вести себя с ним. Она решила, что лучше помолчать пока они добирались до отеля, где остановились Лиза и Миша.

– Молчишь, – первым заговорил Лент.

– Мм? – она передала сок ребенку и вопросительно посмотрела на своего спутника.

– Когда ты молчишь – ты что-то решаешь в своих мыслях. Насколько знаю, я тебя Валентина ничего хорошего от тебя не жди, – Лент посигналил подрезавшей их машине.

– Давай, поговорим в номере? – предложила женщина.

– Почему не тут? – вопросом на вопрос спросил мужчина.

– Не хочу в дороге, – устало сказала Валентина.

– Я вижу, что тебя что–то тревожит. Мне не нравиться, когда ты себя так ведешь. Ты не слушаешь меня. – он остановил машину возле главного входа в отель.

– То есть я не слушаю? – удивилась Валентина.

– Мам, Лент спросил тебя, что ты будешь делать вечером. Три раза, – подсказал сын.

– Упс, – Валентина начала краснеть, – я…

– Ты последнее время очень много думаешь и решаешь. Предлагаю обсудить планы на будущее? В номере. Ты права, сейчас не будет времени. – и он вышел из авто, помог выбраться сыну. Валентина поплелась следом.

К ним навстречу вышла Лиза.

– Долго ты…ого! – запнулась на полуслове подруга, – Валентин и Валентина – привет!