Сегодня первым зимним днем он мог позволить себе «расслабиться», и завтра и послезавтра. Хоть раз в жизни он мог позволить себе быть обычным приземленным мужиком со стаканом спиртного в руке, потому что таким образом Лент пытался «заглушить» свое горе. Он хотел, что бы его уставший мозг прекратил возвращаться к воспоминаниям о дочери. О том, как он видел ее тело на железном столе морга, как видел пустые глаза жены, слышал как плачет мама, оплакивая внучку. Наконец, он не хотел вспоминать тот день, когда земля с кладбища засыпала могилу его четырехлетнего ребенка.

Он хотел все забыть и вернуться в Косту, пройтись босыми ногами по мягкому песку, прикоснуться к белым волосам той девушки. Вместо этого Лент сидел тут в кабинете и тихо пьянствовал. Он не мог позвонить ей и сказать, что у него произошло горе. Амелия вчера устроила скандал, запустила в стену его телефон. Айпод ударился о стену и упал в аквариум. Телефон Лент вытащил из воды только утром, потому что вчера было не до него. Если бы не Данил, то он наверно задушил Амелию в припадке истерики. Супруги наговорили друг другу много жутких вещей. Горе заставило забыть о правилах приличия и сделать много ужасных недостойных вещей для взрослых хорошо образованных людей – по сути людей из высшего общества, но ослепленных горем и ведущих себя, как бульварные твари. Данилу пришлось вмешаться, чтобы отправить женщину наверх, а Лента ударить, чтобы хоть как–то привести того в чувства. Если бы старший брат вовремя не зашел в кабинет, то, все могло закончиться в полицейском участке…

Сейчас Амелия опять зашла в кабинет. На этот раз аккуратно подкрашена, приятно пахнущая дорогим парфюмом, на высоких каблуках и вся в белом – хороша, но только красота жены была фальшивка. Внутри ее души была лишь пустота, яд, черви.

– Мили сказала, что ты хочешь меня видеть? – женщина поправила шарф на шее, – Увы, я не думаю, что ты хочешь извиниться за вчерашнюю сцену. Я не принимаю извинений. Мои адвокаты решат, как быть с тобой или возбудить процесс или …неважно, я все равно не прощу тебя, ты поднял руку на женщину…мерзавец, – Амелия театрально всхлипнула.

– Женщину? – Валентин поставил стакан на пол, закурил еще одну сигарету. Начинать новый бессмысленный скандал с ней не было желания. Морально он был опустошен, как брошенная в угол выпитая бутылка:

– Нет, ты не женщина – ты жалкое подобие женщины – ты сам грех, Амелия. Если бы ты позволила мне забрать дочку на отдых, Ани была бы жива.

– Если ты позвал меня сказать гадости – то, я ухожу? Я еду давать интервью по поводу проблемы с дочерью, – высокомерно сказала Амелия, – мне нужно успокоить прессу на счет слухов, что мы расходимся. Очистить твое имя, когда ты путаешься с бабенками и беспробудно пьешь. Так что извини, сегодня белый рыцарь я.

– Амелия, – тихо позвал Лент, – после интервью не возвращайся домой. Не нужно.

– Ты хочешь немного отдохнуть от наших отношений? – согласно закивала жена, – Я тоже думала, что нам лучше пожить отдельно друг от друга. Последнее время мы только ссоримся. Меня это сильно раздражает. Я, к примеру, хотела этой зимой съездить в Италию. Вот только ехать туда одной ну, как–то…нужно съездить туда вместе, а то опять поползут сплетни. Так что отдыхаем друг от друга, а к декабрю я позвоню. Идет?

– Нет, Амелия, мои адвокаты свяжутся с тобой – я подаю на развод, – Лент затушил сигарету и поднялся с кресла. Супруга была права в одном, сигарета и спиртное ему не помогут – нужно прекращать пить и привести тело в порядок пока есть время до съемок фильма в США.

– Что – о??? Ты перепил виски?! – женщина рассмеялась зло, неестественно, сухо, – Нужно объединить наши усилия и показать миру, что мы семья! Что ты несешь такое?! Все родственники, друзья, знакомые, коллеги и наконец, мир – привыкли к тому, что мы идеальная семья! Я не позволю…

– Позволишь, – перебил ее Лент, как ни странно в его голосе не было злости или отвращения. Он просто говорил, как уставший человек после долгой изнурительной ночи, – еще как позволишь, Амелия, потому что семьи и отношений про которые говоришь больше нет. Всех тех, кого ты сейчас перечислила…хм, пусть отвыкают – я подаю на развод. Я так решил. Точка.

– Хорошо подумал? Милый – милый Лент? – Амелия подошла к нему и легонечко провела кончиками серых ногтей по его высокой скуле, а вторую ладонь со всей силы сжала в кулак. Лент с безразличным видом наблюдал, как его жена испытывает сильное искушение сцепиться когтями в его лицо.

– Я все сказал, – медленно произнес он, – если ты закончила с вопросами то, прощай Амелия. Встретимся в суде.

– Ты пойдешь по миру. Я заберу все твои сбережения и эту квартиру тоже, знай, – прошипела Амелия.

– Квартира на Квейтен Стритт подарок родителей. Ты не имеешь ни какого отношения к ней. Все оговорено в контракте. – Лент понюхал рукав рубашки. Ткань не пахла, а воняла сигаретами, потом и спиртным – до чего он докатился, – А мои деньги, забирай все. У меня впереди еще целая жизнь – я заработаю еще. Мне не жалко, только оставь меня в покое? Меня давно тошнит от твоих истерик и постоянных любовников, так что я оплачу все твои похождения, только дай мне жить спокойно.

– Надо же, как…– задумчиво произнесла Амелия:

– Ты как всегда образец для подражания. Ты… – полные губы жены изобразили подобие улыбки, большие глаза сощурились и потемнели – Амелия пришла к интересному выводу, – слушай, как я раньше не догадалась. На три дня ты исчез из вида у мира – испарился, как по волшебству. А я все думала, как так пресса недоумевает – «куда исчез Харт»? Разве можно скрыться от СМИ? Дэн. Твой брат молодец, я оценила его хитрости только сейчас. Вы наверно, договорились еще в самолете. Да, я видела видео, как ты славно выручил бедную серую моль.

– Причем тут девушка? – поморщился Лент.

– Притом, что это…я даже не знаю как назвать это. Связь? Секс? Любовь? Спор с братом кто первый? Ей хоть восемнадцать есть? – ехидно заметила Амелия, – Ой, не смотри на меня так. Я уже в курсе, что у тебя большая и светлая любовь. И знаешь, что Валентин? Я потрачу все свои деньги и использую все связи, чтобы тебе было больно. Я уничтожу тебя морально, а сама сяду кресло, буду пить мартини и наслаждаться, как ты горишь в аду.

Больше Лент не стал слушать Амелию. Отстранив жену в сторону, он вышел из кабинета. У Амелии хорошо получалось унижать людей. У нее был какой–то инстинкт видеть все слабости попадать в точку со своим мнением. Амелия сильно задела чувства Лента по отношению к Валентине. Меньше всего мужчина хотел, чтобы его любимая страдала от нападок жены, а у супруги были длинные руки по отношению связей. К чему не прикоснулась Амелия, все погибало от ее прикосновения. Встречи Валентины и жены Харта не желал. Его даже порадовало, что связь с Валентиной была больше не доступна ему, можно сказать девушка была на безопасном расстоянии от унижения, сплетен и черти чего на что была способна Амелия. Он очень надеялся, что способом временного разрыва их отношений сможет уберечь ее от жены, теперь уже бывшей.

2010– 2011 годы. Зеленый Бор. Россия

Вернувшись в Зеленый Бор из Косты, Валентина перебралась жить в Дачный. Свой переезд девушка объяснила тем, что последнее время она вернулась к идее создать выставку своих пейзажей и временно ушла из магазинчика картин. Места в доме было мало, а загородная дача как раз располагала для художницы. Довольная одиночеством, и тем, что теперь предоставлена своему творчеству она принялась за работу. Никогда еще работа не приносила Валентине душевное спокойствие, как этой осенью. Дурные мысли прекратили волновать ее и девушка как говориться с «головой ушла в творчество».

Как первые, так и последние картины уходи с молотка. Непривычно яркие, нежные, прекрасные работы волновали воображение многих ценителей искусства. Заказов становилось все больше и постепенно заказчики из других городов стали приезжать к молодой художнице. О таланте девушки заговорили высших слоях общества. Само–собой разговоры о юной пейзажистки привлекли внимание газетчиков. Ей даже предлагали создать свою выставку в столице. Идеей Валентина увлеклась, пока однажды утром не почувствовала себя плохо.