Были минуты, когда я в сердцах могла обозвать Гомера «несчастьем, свалившимся на мою голову», но в глубине души я всегда знала, что он — нежданный подарок судьбы. Ведь что такое несчастье? Это то, чего, если бы ты мог вернуть все назад, обязательно постарался бы избежать. А нежданный подарок — ты даже представить себе не можешь, что это такое и насколько он нужен тебе, пока он сам к тебе не придет.

Похоже, я была не единственной, кто так думал.

— Извини, мам. — Я стянула со стола первую попавшуюся страницу воскресной газеты. — Но вам с отцом придется обзавестись собственным котом.

Мама скорчила недовольную мину.

— Если бы это было так просто…

Глава 11

Свой угол

…это в лоне богов всемогущих сокрыто,

Кто из ахейцев царем на Итаке окажется нашей.

Все же, что здесь, то твое, и в дому своем сам ты хозяин.

Гомер. Одиссея

Пусть и несколькими годами позже, чем до Нью-Йорка или Сан-Франциско, но интернет-революция докатилась и до Майами и всколыхнула рынок вакансий. Новоиспеченные компании с неограниченным бюджетом одна за другой разворачивались в старинных офисных зданиях в Саут-бич. Всем им требовался персонал. Большинство из этих компаний не успевали даже комплектоваться по мере своего роста и брали людей, способных, по чьему-то остроумному выражению, «быстро менять шляпы».

Одна из таких компаний, к примеру, искала человека на должность начальника отдела событийного маркетинга, который мог бы организовывать широкомасштабные корпоративные мероприятия, коктейльные вечеринки и профессиональные презентации. Так как в компании до сих пор не было пресс-секретаря, то было бы неплохо, если бы этот же кандидат имел еще и связи с местными СМИ и, если что, мог быстро подключить их к делу. Кроме того, компания нуждалась в штатном «копирайтере», поэтому приветствовала кандидата с научной степенью по английской филологии или журналистике, дабы соискатель взял на себя еще и эти хлопоты. Ну и поскольку одним из направлений компании был сайт, содержащий информацию о значимых событиях в жизни местной общественности, включая волонтеров, то кандидаты, вращающиеся в орбите неприбыльных организаций, получали определенные преимущества.

— Они понимают, что требуют немало, — сообщил мне приятель, принесший весть о вакансии, — но готовы за это платить.

Той ночью, сидя за компьютером и обновляя свое резюме, из-за дрожи в руках я едва попадала по клавишам: а вдруг не успею, вдруг не подойду? Успела. Подошла.

К тому времени я жила у родителей без малого два года. То были годы, потраченные на уже, казалось бы, бесплодную борьбу за самостоятельность, и только сейчас у меня появилась работа, которая позволяла мне не только платить по счетам, но и снять собственное жилье.

* * *

Следующие пару месяцев я работала как заведенная, а в редкие свободные минуты в моих руках тут же оказывался каталог с объявлениями об аренде квартир. Я изучала его очень придирчиво, смакуя каждую деталь, словно больной, обреченный на постельный режим, у которого под подушкой лежит один-единственный порнографический журнал.

Никогда еще я не жила одна. Окончив колледж, мы съехались с Джорджем. После расставания с Джорджем я переехала к Мелиссе. Затем вернулась к родителям. И вот теперь краткое описание жилья, которое вмещалось в четыре строки, представлялось мне окном в манящий, глянцевый мир новой жизни. Подумать только, я могла оказаться тем самым, следящим за тенденциями моды, преуспевающим квартиросъемщиком, который обоснуется в элегантном высотном здании на Брикуэлл-авеню с видом на океан и со всеми удобствами, включая услуги привратника и консьержа. А въехав в переобустроенный бывший гостиный двор среди старинных особняков на Пайнтри-драйв и поднявшись на этаж в стиле «палаццо» по винтовой лестнице, я могла окунуться в подлинную атмосферу богемы. Если же мне были небезразличны самые современные тенденции в градостроительстве, то как было не прельститься последним словом в этой области: коттеджного типа новостройкой с садиком в быстрорастущем Дизайн-Дистрикт. Можно было выбрать для себя интерьер арт-деко, где предлагалась квартира в обещающем французскую элегантность «дуплексе», то есть в двухквартирном блоке, расположенном в старинном здании.

В голове моей мелькали разные цифры, но для себя я установила предел: «зашкаливать» с квартирой, даже если можешь себе это позволить сейчас, мне не хотелось — кто знает, что ждет тебя впереди, а возвращаться к родителям второй раз ввиду финансовой несостоятельности было бы как-то даже и не смешно.

Но, кроме финансовых, были и другие расчеты. «Жить на земле», как предлагал Дизайн-Дистрикт, мне, одинокой женщине, представлялось небезопасным, да и Гомер — с него станется — в любой момент мог выскочить прямо на улицу. Винтовая лестница грозила оказаться слишком высокой ценой за приобщение к богеме. Заигравшись, слепой котенок с легкостью мог попасть в зазор между железными ступеньками и, не успев опомниться, оказаться далеко внизу. Балкон в многоэтажке на Брикуэлл и вовсе был смертельной «котоловкой»: пролетев сквозь балконную дверь, Гомер мог тут же оказаться по ту сторону перил.

В конце концов мой выбор пал на светлую просторную квартиру с одной спальней на двенадцатом этаже огромного жилого комплекса в стиле «Гаргантюа» (если такой существует) на Саут-бич Уэст-авеню. Она не обещала никакой особой атмосферы и не отражала ни моего характера, ни наклонностей, зато укладывалась в обозначенную мной сумму. К достоинствам этой квартиры следовало отнести и большие кладовки, и вместительную ванную комнату, куда помещались ящики с песком, и относительно безопасный балкон с захватывающим дух видом на Бискайский залив на западе и океан на востоке.

Балкон меня немного смущал: с одной стороны, жить в Южной Флориде и не дышать ее целебным морским воздухом было все равно, что не дышать вообще, а с другой — был Гомер. Балконы или патио, кроме цокольных этажей, были везде. Чем хорош был именно этот — тем, что сразу за раздвижной стеклянной дверью стояла дополнительная складная ширма. Раздвижная дверь уже сама по себе была куда более надежной, чем дверь на петлях, поскольку ее дольше было открывать — это позволяло выиграть дополнительные секунды, буде Гомер вознамерится бросить вызов смерти, сиганув с двенадцатого этажа. Но даже если бы он и прорвался сквозь первый оборонительный заслон, дальше его ожидала глухая ширма, отодвинуть которую могла лишь я сама.

Квартира была без мебели, и обставляла я ее почти с нуля, благо перевозить мне было особенно нечего, кроме одежды, книг и CD-дисков, пылящихся по разным коробкам, ибо я давно уже вышла из того возраста, когда музыку хочется врубить на полную: себе на радость, родителям — гадость. Подбирать мебель «под себя» оказалось ни с чем не сравнимым удовольствием.

Как и при выборе квартиры, я в первую очередь думала о своих кошках. Они, конечно, прилежно использовали свои когтедралки, но поскольку Гомер норовил не столько запрыгивать на высокую мебель, сколько вскарабкиваться на нее, то его коготки неминуемо оставляли следы на обивке. Так что о кожаном диване не могло быть и речи, на нем оставалось бы слишком много зацепок, залатать которые было ничем нельзя. Отпал и матерчатый диван, обитый легкой тканью: он был столь же красив, сколь и непрактичен. В конце концов я остановилась на мягком уголке, обитом красным бархатом, который, с одной стороны, был, как говорят французы, немного risqué, то есть с намеком на интим (что не могли не отметить заманенные мной в гости молодые люди), а с другой, материалом на удивление прочным и устойчивым к «царапкам».

Узнав, что меня так волнует «царапкоустойчивость» мягкой мебели, один мой приятель посоветовал и вовсе остричь Гомеру коготки, но я даже думать об этом не могла. Я вообще против стрижки коготков, а уж о том, чтобы поступить так с Гомером, и речи быть не могло. Коготки для него были частью его уверенности в себе. Он и лазил-то с таким спокойствием, может быть, оттого, что, с одной стороны, не видел, что может упасть, а с другой — потому что всегда мог пустить в ход когти и за что-нибудь зацепиться. В такие моменты он напоминал альпиниста, который поднимается в гору со страховкой.