Эта идеализированная концепция ритуалов жертвоприношения, использовавшаяся вместе с принесением клятвы и присяги о соблюдении законов, часто цитировалась учеными и исследователями в качестве аргумента сторонников эгейской теории в пользу мистерии, совершавшейся на Атлантиде. В этой связи они цитировали предание о легендарном царе Крита Миносе, которого афинский полководец и историк Фукидид (471–402 гг. до н. э.) провозглашает создателем первого в греческом мире флота. Именно Минос, как утверждают, попросил Посейдона послать ему белого быка, которого он мог бы принести в жертву в его честь. Животное было немедленно ему послано, но бык настолько понравился самому царю, что он решил подыскать ему замену и принес в жертву вместо белого быка совсем другое животное. В качестве кары за это непослушание Посейдон вселил в сердце жены Миноса, Пасифаи, пылкую страсть к белому быку. Ее неестественная похоть была удовлетворена с помощью знаменитого мастера Дедала, и в результате совокупления с быком царица родила страшное чудовище — получеловека-полубыка. Это чудовище, известное под именем Минотавра, обитало в мрачных подземельях царского дворца, выстроенных для него Миносом и получивших название Лабиринта. Царь Минос издал указ, по которому разбитые им афиняне в качестве ежегодной дани должны были присылать ему семь юношей и семь девушек, чтобы насытить кровожадную похоть чудовища. Эту варварскую' дань афиняне продолжали приносить до тех пор, пока Минотавра наконец не убил славный герой Тесей.

Конечно, вышеприведенная история — всего лишь вымысел. Но вскоре после того, как сэр Артур Эванс в 1895 г. начал свои знаменитые раскопки на Крите, стало ясно, что величайшим культом, который исповедовали минойцы более 3500 лет тому назад, был именно культ быка. В развалинах царского дворца в Кноссе Эванс открыл громадные фрески, с удивительной живостью изображавшие молодых юношей и девушек, совершающих смертельно опасный ритуальный прыжок через спину быка; кроме того, всюду во дворце встречались мотивы и изображения, так или иначе связанные с культом быка.

Для некоторых археологов и историков одного этого было уже вполне достаточно, чтобы высказать убеждение, будто место в Платоновом предании, описывающее жертвоприношения быков в Атлантиде, было основано на воспоминаниях о культе быка, бытовавшем на Крите. Более того, резные каменные колонны, найденные среди развалин минойской цивилизации в Акротири и уцелевших руинах Феры, точно так же были признаны свидетельством существования в древности колонн наподобие знаменитой колонны из орихалька, испещренной священными письменами, у подножия которой во время традиционных собраний царевичей Атлантиды приносился в жертву лучший бык.

Однако возможно ли, чтобы минойские церемониальные игры с быками на острове Крит действительно оказали известное влияние на развитие легенды об Атлантиде? Как ни странно, в пользу такой возможности говорит буквально все, но — отнюдь не по тем причинам, к которым апеллируют сторонники теории «Крит — Атлантида». Античные авторы сообщают нам, что быки приносились в жертву регулярно в честь повелителя морей Посейдона. Особенно ценным подношением на алтарь считался желчный пузырь жертвы, поскольку он «напоминал о горечи морской воды». Таким образом, весьма вероятно, что Платон ввел саму идею о жертвоприношениях быков на Атлантиде просто потому, что это животное приносилось в жертву Посейдону. Но у нас нет никаких оснований связывать эти церемониальные бычьи ритуалы с Критом минойской эпохи потому только, что на Крите юноши и девушки совершали ритуал прыжков через быка, а бычья символика тут и там украшает руины критских городов.

Один весьма уважаемый автор книг об Атлантиде, осуществивший серьезное исследование почитания культа быка на материале платоновского «Крития», — Л. Спраж де Камп. В своем известном труде «Погибший континент: тема Атлантиды в истории, науке и литературе», впервые опубликованном в 1954 г., он считает связь с критским культом быка «наводящей на размышления». Далее он добавляет, что «возможно, что эти мотивы проникли в историю об Атлантиде в виде отдельных фрагментов, которые Платон просто собрал и неосознанно ввел в ткань своей легенды об Атлантиде». И хотя с этим он явно перебарщивает, де Камп отмечает полную несостоятельность гипотезы «Крит — Атлантида», указывая, что «маловероятно, чтобы древние египтяне [в качестве предполагаемых создателей этого мифа] додумались вынести Крит за пределы Средиземноморья, увеличили его размеры как минимум в сто раз и отодвинули его историю в прошлое на 8000 лет назад». Таким образом, легче предположить, что связь между Критом и Атлантидой имеет своим истоком не церемонии с быками, проводившиеся и там и там, а особое почитание бога Посейдона, владычествовавшего над водами, окружавшими и тот и другой остров.

После рассказа о сакральных ритуалах и священных законах, соблюдавшихся принцами Атлантиды, Критий переводит внимание читателя к гражданским свободам и требованиям законов, которыми пользовались и которым подчинялись обитатели острова Атлантида. С этими свободами и законами мы достаточно подробно знакомимся, когда нам, наконец, рассказывают о гражданских обязанностях жителей царства буквально накануне окончательной гибели Атлантиды. Нам заявляют, что «любовь атлантов к материальному благополучию в сочетании с утратой ими духовности явилась истинной причиной их гибели». Подвергаясь всеобщему разложению, они «стали вести себя самым неподобающим образом». Более того:

Здесь текст просто обрывается на полуслове, предоставляя читателю возможность предположить, что Зевс, собрав всех богов на свой совет, принял решение позволить Афинам выступить против могучего агрессора, явившегося из-за океана. Когда же флот атлантов был сокрушен и уничтожен, «начались землетрясения и наводнения», посланные в качестве попытки стереть с лица земли зло, распространившееся на острове.

На протяжении многих сотен, если не тысяч лет ведутся споры о том, почему Платон оставил свою повесть неоконченной. Может быть, часть книги просто потеряна? А может, Платон просто утратил интерес к легенде об Атлантиде именно перед созданием своего заключительного труда — «Законов», который явно был написан в последние годы перед кончиной философа, последовавшей ок. 347 г. до н. э.? Или, возможно, это и есть то самое окончание, которое имел в виду Платон? Может быть, он хотел оставить свою легенду в виде своего рода сериала, издав первую ее часть и рассчитывая впоследствии продолжить ее, написав третий, заключительный том своей трилогии об Атлантиде?

Однако факт остается фактом: неожиданный обрыв повествования в «Критии», даже без диалогов, готовых вот-вот сорваться с уст героев, лишил нас дальнейших сведений о природе и местоположении острова Атлантида. Однако это в известном смысле даже не так плохо, потому что манера письма в «Критии» резко отличается от стиля его предшественника, «Тимея». «Критий» рисует совершенно иную картину острова Атлантиды, четко руководствуясь идеалистическими принципами мира утопии, так что два этих диалога явно противоречат друг другу с точки зрения псевдоисторической манеры изложения, которую представляет каждый из них.