— Уже второй раз мы выходим на след полковника Z. В этом селе, судя по спискам, должны быть похоронены два солдата из его батальона.
— Нужно спросить о полковнике, — сказал священник. — Хотя в марте 1943 года он был еще жив.
— И все-таки нужно спросить.
Пока они заполняли расходные квитанции, к кладбищу приблизились несколько крестьян. Потом к ним присоединились женщины в национальной одежде. Дети подошли вплотную к ограде и о чем-то тихо шептались друг с другом, покачивая светловолосыми головками. В полной тишине все следили за действиями людей за оградой.
Неподалеку остановилась старая женщина с бочонком на спине.
— Они их заберут? — тихо спросила она.
— Заберут, — ответили ей; крестьяне стали перешептываться.
Старуха стояла, не снимая бочонка со спины, и вместе со всеми наблюдала за рабочими. Затем вышла вперед и обратилась к ним.
— Сынки, скажите им, чтобы они не смешивали этих с остальными, — сказала она. — Мы оплакали их по всем законам, как собственных сыновей.
Генерал и священник посмотрели на женщину, но она повернулась и пошла прочь, они видели, как покачивается у нее на спине бочонок, пока она не скрылась в переулке.
Крестьяне молча наблюдали за людьми, ходившими взад-вперед внутри ограды — словно они искали что-то и никак не могли найти.
— Раскопки на обоих кладбищах мы начнем завтра, — сказал генерал. — Сегодня будем искать двух солдат «Голубого батальона» и сбитого летчика.
О летчике знали все. Обломки сбитого самолета до сих пор виднелись в поле, а летчика крестьяне похоронили с другой стороны села, возле самолета. Но никаких следов захоронения, кроме большого камня, который, скорее всего, возложили на могилу над головой убитого, уже не осталось, один крестьянин рассказал, что они потихоньку сняли с самолета все мало-мальски ценное, начиная с резины и кончая тяжелыми металлическими деталями, годными для хозяйства.
Двое рабочих принялись копать, а крестьяне вернулись в село.
На дороге, разбитой тракторами и телегами, было много луж. По ту и другую сторону от нее стояли наполовину уже скормленные скоту мокрые стога сена. Вдали, между кипарисами, возвышалась колокольня старой церкви. Откуда-то из-за церкви доносился грохот трактора.
Пообедали они в машине, а затем зашли выпить кофе в клуб кооператива. В клубе было сильно накурено, почти все столики оказались заняты. Маленький радиоприемник работал на полную мощность. Крестьяне громко разговаривали. Видно было, что это жители долины. Выгоревшие на солнце волосы, обветренная кожа. И речь их звучала по-другому: более мягко, мелодично.
Генерал пил кофе и рассматривал лозунги на стенах, они были написаны большими красными буквами.
Последним в клубе появился эксперт, которого сопровождал юноша в коричневом пиджаке. Они приблизились к столику, где сидели генерал со священником, и эксперт представил их друг другу:
— Председатель кооператива. Генерал…
Юноша, слегка удивленный, оглядел иностранцев и посмотрел на эксперта.
— Дело в том, — сказал эксперт, — что на этой неделе мы будем производить раскопки двух солдатских кладбищ возле вашего села. У нас свои рабочие, но чтобы ускорить дело, было бы неплохо, если бы вы нам, по возможности, помогли.
— Вам нужны рабочие? — спросил председатель.
— Да.
Юноша замялся.
— Мы сейчас очень заняты, — сказал он. — С хлопком и табаком еще не управились, да и других дел хватает. Так что…
— Это займет всего несколько дней, — сказал эксперт. — К тому же учтите, что членам кооператива будут платить. Они, — эксперт кивнул в сторону генерала и священника, — платят тридцать новых леков за каждую вскрытую могилу и пятьдесят за каждую могилу, где будут найдены останки.
— Мы хорошо платим, — подтвердил генерал.
— Не в этом дело, — сказал председатель. — Я хочу сказать, одобрит ли правительство такую работу…
— Об этом не беспокойтесь, — сказал эксперт. — У меня есть бумага из Совета министров. Вот.
Председатель прочитал документ и задумался.
— Все равно вам нужно договориться об этом и в исполкоме краины.
— Разумеется, — сказал эксперт. — Мы сделаем это завтра же, когда поедем в город.
— Я могу дать вам десять человек дня на три-четыре, не больше.
— Очень хорошо, — сказал эксперт.
Генерал поблагодарил его, и председатель с экспертом ушли.
О двух солдатах «Голубого батальона», похороненных здесь, никто ничего не знал. Полковника старики помнили. Он прошел здесь со своим батальоном дважды и оба раза сжигал село. Молодые помнили только, как смотрели на горящие дома с вершины холма, куда сбежались крестьяне, бросив все свое добро.
О двух солдатах никто ничего не слышал. Скорее всего, их похоронили их же товарищи, пока в селе никого не было.
— Мы должны их найти, — сказал генерал, — на карте точно обозначено место захоронения, но я считаю, что все-таки нужно опросить крестьян. Их показания облегчат работу.
Больше часа они с экспертом искали, сверяясь с пометками на топографической карте, точное место захоронения и в конце концов нашли его. Оно оказалось под кооперативным телятником. Они направились туда вместе с крестьянами, и после того, как из телятника выгнали телят, рабочие начали раскопки. Телята смотрели на посторонних спокойными красивыми глазами. В телятнике вкусно пахло сухим сеном.
Летчика и двух солдат нашли еще до наступления вечера. Летчика нашли сразу, а из-за солдат пришлось перекопать весь телятник, и после того, как останки извлекли, там осталось множество воронок, словно после интенсивной бомбардировки.
Рабочие принялись закапывать ямы. Они не спешили. Ночевать они должны были в селе, а генерал, священник и эксперт решили отправиться в небольшой городок в тридцати километрах отсюда, чтобы на следующий день рано утром вернуться.
Когда они выехали, был уже вечер. Автомобиль на мгновение выхватывал фарами из темноты тополя вдоль дороги, возвращавшуюся с поля телегу, обнесенные высокими заборами дворы.
— Остановите машину, — сказал неожиданно священник, когда они проезжали мимо кладбища.
Водитель затормозил.
— В чем дело? — спросил эксперт.
Когда они вышли из машины, священник показал рукой на невысокую стену. На ней углем большими неровными буквами было написано: «Враги получили свое».
Эксперт пожал плечами.
— Кто-то написал после обеда, — сказал он. — Утром здесь ничего не было.
— Это мы и сами могли заметить, — сказал генерал, — нам хотелось бы получить разъяснение, с какими целями ваше правительство устраивает подобные постыдные провокации.
— Не вижу ничего постыдного, — спокойно ответил эксперт.
Священник достал блокнот и стал в него что-то записывать, наверное, переписывал фразу со стены.
— Как это нет ничего постыдного? — воскликнул генерал. — Ведь здесь могилы павших. Я этого так не оставлю. Это грубая провокация. Безобразная выходка.
Эксперт резко повернулся к нему:
— Двадцать лет назад вы писали фашистские лозунги на груди наших повешенных товарищей, а теперь вас возмущают слова, написанные наверняка каким-нибудь школьником.
— Мы говорим не о том, что было двадцать лет назад, — перебил его генерал.
— Вы не раз вспоминали греков и троянцев. Почему бы нам не вспомнить и то, что было двадцать лет назад?
— Нет смысла продолжать этот разговор, — сказал генерал. — Здесь такой сильный ветер.
Все трое быстро направились к машине. Шофер рванул с места. Но они не проехали и пяти минут, как за деревянным мостом дорогу им загородила телега, у которой отвалилось колесо. Возле нее суетились два крестьянина.
— Извините, — сказал один из них эксперту, вышедшему из машины.
— Ничего.
— Мы уже слышали, зачем вы приехали, — сказал крестьянин. — Сегодня бабы в селе весь день об этом болтают. Только и разговоров что о ваших машинах.
— Хватит языком молоть, — пробормотал другой крестьянин, насаживая колесо.
— Говорили, что они выкопают из могил своих солдат и отправят их на родину, — невозмутимо продолжал первый крестьянин, — а вместе с ними вытащат на свет божий и убитых баллистов[4] и их тоже отправят на запад, за границу. Это правда?
