Геолог Тропинин с опаской поглядел на меловые горы, высокой стеной отгораживающие от степи с запада Донец. За ними давно уже погромыхивал гром, и раскаты его, с каждым разом приближаясь, становились громче. Борис Антонович сильнее налег на весла. Из-за гор показался край тяжелой, черной тучи. Наткнувшись на высокие отроги меловых скал, туча заколыхалась, будто стараясь опрокинуть их, но, не осилив, отступила. От нее оторвались черные клубы и, тяжело переворачиваясь и сталкиваясь, они, казалось, покатились вниз. Ветер, до сих пор гудевший над головой, словно притиснутый тяжестью тучи, обрушился на реку. Тонкие тальники под его напором тревожно припали к земле, на качнувшихся тополях забились, точно в испуге, серебристые листья, мощные дубы вздрогнули и глухо зашумели. Ветер затрепал вершины деревьев, забушевал в зарослях, засвистел, заухал в буреломах. Сдерживая дикую ярость бури, тяжело застонал лес.

Ураган, вырвавшись на реку, вздыбил ее волнами и с такой силой обрушил их на подмытый течением левый берег, что огромные глыбы красной глины с грохотом и шумом свалились в Донец.

Борис Антонович круто повернул к берегу, спрыгнул на землю. Вытаскивая лодку на песок, он мысленно торопил себя:

«Скорее! Скорее!»

Туча перевалила через горы. Глухо ударило вдали. Грохот грома заполнил свинцово-синее небо, тяжело перекатился через отроги гор и стих над водой, будто утонул в реке. Вокруг еще сильнее потемнело. И тотчас из черной тучи снова взметнулась ослепительная молния и, изламываясь, ринулась к земле. Раздался оглушительный удар, и земля будто качнулась.

Огненный меч молнии врезался за рекой в высокий дуб, и он разом — от могучей вершины до самой земли — вспыхнул огромным факелом. Ветер подхватил пламя, неистово растрепал его длинными космами, закрутил жарким смерчем.

Из-за туч ударил косой ливень.

Тропинин, схватив мешок с инструментами, побежал к крутому обрыву. Укрывшись под выступом скалы, он внимательно огляделся и совсем недалеко, в овражке, увидел вход в какую-то пещеру. Не раздумывая, Борис Антонович перебежал в нее.

Пещера оказалась просторной и сухой. Борис Антонович, устало опустившись на валун, прислонился спиной к стенке и попытался рассмотреть, что происходит на реке.

Гроза бушевала. Метались молнии, разрывая на лоскутья черное небо. Непрерывно гремел гром. Ливень с шумом и грохотом волок с гор камни. Огромный обгорелый ствол дуба дымился на противоположном берегу Донца.

Тропинин достал из кармана спичечный коробок. Открыл его и принялся вновь рассматривать свою находку. Она по внешнему виду ничем не отличалась от куска обыкновенной железной руды, но богатый практический опыт геолога подсказывал ему, что это был совершенно новый металл, так долго разыскиваемый геологами. Свойства его давно были определены учеными, и в таблице Менделеева этот металл занимал свое место, но еще никто ни разу не видел его. Достаточно будет несколько граммов такого металла добавить в шихту в домне, и процесс плавки ускорится в десятки раз. При плавке стали в мартеновских печах он позволит избавиться от нежелательных примесей. Борис Антонович записал этот новый металл в своем поисковом дневнике под названием «санит», в честь сына.

Тропинин, зажав в руке «санит», задумался. Что-то сейчас делает его сынишка? Поди, широко раскрытыми глазами смотрит на разгулявшуюся стихию, испуганно жмурится, когда сверкает вот такая молния... «Саша, мальчик мой, маленький ты еще, а то рассказал бы тебе, что я нашел. Ты, Санек, не представляешь, как мы начнем богатеть, добывая «санит»! Новые тысячи километров железных дорог пересекут степи, тайгу, через реки перекинутся арки мостов... А сколько новых машин сделают уже в этом году из добавочной стали, которую выплавят советские люди, обладая «санитом»!.. Нет, Санек, ты еще не можешь понять моей радости...»

Борис Антонович ласково улыбнулся.

А в Академии обрадуются... Надо будет немедленно отправить образец в Москву, описать место залегания металла...

Геолог ощупал кожаную сумку, набитую «санитом», посмотрел на реку. Гроза, громыхая и ухая, удалялась. Ливень перешел в мелкий, затяжной дождь. Тропинин сунул спичечный коробок с «санитом» в карман куртки, посмотрел на часы. Было еще рано. В пещере стало душно. Борис Антонович снял куртку, положил рядом с собой, на минуту закрыл глаза и сразу же задремал: сказалась усталость — целый день он греб против течения.

Очнулся Тропинин от легкого встряхивания. Спросонок подумал, что его кто-то трясет за плечо, но рядом никого не было. Под ним вновь зябко вздрогнула земля.

«Подвижка пластов? Обвал?» — подумал Борис Антонович и тревожно вскочил. Схватив сумку и мешок с инструментами, Тропинин кинулся к выходу. Выбежав, он вспомнил о забытой куртке, повернулся и уже шагнул было в пещеру, как где-то в глубине ее раздался резкий треск. Сухо щелкая, ударились о стены камешки, и к выходу, клубясь и взвихриваясь, метнулось темное облако пыли. Тропинин выскочил наружу, бросился в сторону.

Из пещеры, грозно шипя, вырвалась мощная, голубоватая струя какого-то газа. Ударив в стену овражка, она обрушила град мелких камней. Спасаясь от них, Тропинин кинулся прочь, но, отбежав метров сто, он остановился, изумленный необычным явлением. Он увидел, как из пещеры выплеснулась какая-то серебристая жидкость. Словно желая иметь свидетелей виденного, геолог огляделся.

Вокруг никого не было. Мутный от дождевых вод Донец тихо покачивал лодку. На левом берегу все еще дымился зажженный молнией дуб.

А в следующую секунду произошло что-то необыкновенное. Из пещеры бесшумно вымахнул синий луч. Он, словно огромная лопата, врезался в высившуюся впереди гору, и тотчас раздался глухой взрыв. Гора вздрогнула, приподнялась и, тяжело ухнув, снова опустилась, огромные глыбы поползли в реку, в воздухе заклубилось темное облако пыли.

Изумленный Тропинин молча наблюдал за происходившим. Похоронив в своих недрах лодку, гора высокой насыпью преградила Донец. Сразу иссякшая река оголила перекаты и меляки. Большие валуны, отшлифованные водой, пламенели, отражая лучи заходящего солнца. Причудливо задирали вверх ветви коряги: черные, мохнатые от зелени. Недалеко от берега в небольшой луже ворочался сумрачно-черный великан-сом. Он зевал широкой пастью, а рядом с ним билась стайка серебристо-белых язей. Сзади снова что-то глухо ухнуло. Тропинин оглянулся. Пещеры не было: земля, осев, завалила вход.

Медленно взобравшись на бугор, Борис Антонович еще раз оглядел место, где он уцелел только чудом. От самого подножья горы до крутого левого берега возвышалась насыпь шириною метров в десять. Донец разливаясь начал топить тальники.

Присев на камень, Борис Антонович постарался спокойно восстановить в памяти все, что произошло в течение последних нескольких минут. Когда перед его глазами вновь возникла картина взрыва, он с удивлением отметил, что гора была словно подрезана синим лучом. Чем это объяснить?.. Тропинин быстро сбежал вниз и принялся тщательно осматривать подножье только что высившейся горы. Ее у самой подошвы будто срезало огромным и очень острым ножом. Даже камень-дикарь не устоял перед силой луча. Тропинин медленно обошел площадку. Потом вдруг резко обернулся и посмотрел туда, где была пещера.