— Ты прав, — сказал Шейнкман. — Я тоже об этом подумал. Это люди без убеждений, без чести, без совести. Какая там Россия! Голый звериный страх. Все отдаст, все продаст, только бы сохранить свою драгоценную шкуру.

— Ладно, хватит о нем, — нахмурился Мулланур. — Займемся лучше анализом тех данных, которые нам удалось из него выудить…

Шестого августа Пиктемир Марда отправился патрулировать по городу. С ним был Абдулла и красноармеец-башкир по фамилии Рамазанов.

Они бодро шагали по пустынным улицам, залитым ярким августовским солнцем. Погода стояла безветренная, ясная. И солнце светило так горячо, так безмятежно.

— Э-эй! Глянь-ка, что это?! — раздался вдруг тревожный крик Абдуллы.

— Где? — вскинул голову Пиктемир.

Абдулла прижался к стене дома, осторожно выглянул из-за угла; хоть и недолго довелось ему повоевать, но, как видно, солдатский опыт не прошел для него даром. Пиктемир и Рамазанов последовали его примеру.

Из боковой улицы выскочил человек с винтовкой наперевес. Пригибаясь, побежал в сторону вокзала. Следом за ним — другой, третий, четвертый…

— Чего испугался-то? — сказал Рамазанов. — Это ведь наши.

И бесстрашно вышел из-за угла навстречу бегущим.

В тот же миг Пиктемир увидал, как на плече бегущего впереди блеснул яркий солнечный блик. Погоны! Офицерские ногоны!

— Ложись! — крикнул он Рамазанову.

И тотчас услыхал, как рядом засвистели пули.

Прижавшись к земле, Пиктемир по-пластунски пополз к высокому каменному крыльцу ближайшего дома, чтобы использовать его как укрытие. Абдулла и Рамазанов ползли за ним.

— Чехи, — обернувшись к ним, вполголоса сказал Пиктемир.

— Какие чехи? Откуда? — недоверчиво отозвался Абдулла.

— Не видишь, что ли?

Пиктемир осторожно выглянул из своего укрытия. Быстрыми перебежками вражеские солдаты двигались им навстречу. Впереди бежал офицер, на плечах которого ярко сверкали погоны.

Теперь уже не оставалось никаких сомнений: в город ворвались враги.

— Попробуем задержать, — сказал Пиктемир. — Они ведь не знают, что нас только трое.

Прицелившись, он выстрелил. Офицер, бегущий впереди, нелепо взмахнув руками, распластался на земле. Солдаты легли на землю и открыли бешеный огонь по красному патрулю. Послышалась команда:

— Вперед!

Белочехи вскочили и кинулись в атаку. Пиктемир тихо сказал:

— Целься… Пли!

Три чеха упали замертво.

Враги снова отошли назад и укрылись за домами. Но спустя минуту-другую они предприняли новую вылазку.

Красноармейцы стреляли редко, да метко. По-охотничьи, как учил их Пиктемир. Однако долго так продолжаться не могло.

— Абдулла! — позвал Пиктемир.

— Я здесь, дорогой! — готовно отозвался Абдулла.

— Беги в штаб. Во что бы то ни стало разыщи комиссара и сообщи ему, что в городе чехи. Пусть шлет подкрепление. А мы с Рамазановым постараемся их задержать.

— Нет, старшой! — обиделся Абдулла. — Не такой человек Ахметов, чтобы товарищей бросить, а самому ноги унести. Если придется помирать, так уж вместе помирать будем.

От ответа верного Абдуллы Пиктемир пришел в отчаяние. Самое главное сейчас, думал он, это как можно скорее дать знать Муллануру, что в городе враги. Может быть, это случайный прорыв небольшой группы противника. Только бы дождаться подкрепления!

Но Абдулла и слушать его не хотел. Никакие доводы, никакие уговоры на него не действовали.

— Абдулла! Ты слышишь, что я сказал? Беги! Это очень важно! В конце концов, я командир. Я тебе приказываю!

— Пусть он идет, — кивнул Абдулла на Рамазанова. — Он помоложе, у него ноги порезвее.

— Да ведь он здесь чужой, а ты Казань как свои пять пальцев знаешь! — уже не на шутку рассердившись, крикнул Пиктемир.

И тут Абдулла сдался.

— Ладно, — сказал он мрачно. — Я мигом. Авось продержитесь.

Придерживая винтовку, он отполз в сторону, потом назад и скрылся за домами.

Пиктемир и Рамазанов остались вдвоем. Укрытие у них было довольпо надежное и удобное: из-за каменного крыльца, за которым они прятались, хорошо просматривался весь перекресток.

— Как только кто высунется, сразу стреляй, — сказал Пиктемир. — Но не торопись. Спокойненько. Патроны береги. Чтобы ни один заряд не пропал даром.

Рамазанов молча кивнул.

Однако враги больше не показывались. Пиктемир подумал, что, может, и впрямь это был случайный прорыв какой-то небольшой группы белочехов. Но только успел он это подумать, как послышались частые выстрелы сзади, с тыла.

— Окружают, гады, — сказал Рамазанов.

— Да нет, похоже, это другие, — мрачно буркпул Пиктемир.

И в самом деле, к ним цепью двигалась другая, до более многочисленная группа вражеских солдат. Она шли оттуда, куда только что уполз Абдулла, то есть со стороны штаба. Теперь уже не оставалось никаких сомнений: фронт прорван. Враги в городе. Не какая-нибудь там случайная малочисленная группа, а большое войсковое соединение солдат чехословацкого корпуса штурмует город.

— Ну, браток, держись! — крикнул Пиктемир Рамазанову. — Сейчас нам с тобой ох как жарко будет!

Из переулка на перекресток выполз броневик и, плюясь свинцом, пошел прямо на них. Пиктемир тщательно прицелился и выстрелил, стараясь угодить в узкую щель, откуда, как ему казалось, прямо на них глядели чьи-то змеиные, холодные глаза. Пулемет на броневике захлебнулся. А через мгновение и сам броневик, взревев, остановился невдалеке от них.

— Ур-ра-а! — закричал Рамазанов. — Вот это выстрел! Так их, гадов!

В сильном возбуждении он выскочил из укрытия и открыл огонь по цепи медленно приближающихся вражеских солдат.

— Назад! Рамазанов! Назад! — отчаянно закричал Пиктемир.

Но было уже поздно. Сраженный вражеской пулей, башкир уткнулся лицом в пыльную мостовую.

Пиктемир подполз к нему, надеясь, что он только ранен. Схватил за плечи, приподнял… Но тело Рамазанова словно налилось свинцом. Лицо его было белое как бумага. Лишь около виска алела тоненькая струйка крови. Все кончено. Убит… Пиктемир понял, что остался совсем один. Волна горячей, удушливой ненависти залила его сердце.

— Ах, гады, — прохрипел он. — Вы так?.. Ну погодите! Вытащил из-за пояса бомбу — единственную, которую захватил с собой. Сжимая ее в руке, выпрямился во весь рост. Враги, решив, что он сдается, кинулись к нему целой оравой.

Сверкнуло пламя, грохнул взрыв. Густой черный дым окутал все вокруг. И такая же густая черная пелена заволокла сознание Пиктемира.

Абдулла наконец добрался до центра. Здесь тоже шла отчаянная перестрелка. Стреляли со всех сторон. В Никольских номерах, где обычно царило оживление, не было ни души: безлюдные коридоры, распахнутые двери, пустые, покинутые комнаты… «Неужто всех постреляли?» — мелькнула отчаянная мысль. Но тут ему показалось, что в номере, который занимал комиссар Вахитов, кто-то есть. Рывком распахнув дверь, он ринулся туда и увидал своего друга комиссара. Тот, ссутулившись перед печуркой, быстро рвал и сжигал какие-то бумаги.

— Комиссар! — задыхаясь от горя и отчаяния, крикнул Абдулла. — Во всем городе чехи. Наш патруль…

— Знаю, Абдулла! Все знаю, — не оборачиваясь, спокойно ответил ему Мулланур.

— Что же мы мешкаем? Надо немедленно сообщить в штаб!

— Поздно, брат, — горестно сказал Мулланур. — Теперь уж ничего не поправишь. Я пытался, но в штабе никого нету.

— Что же нам делать?

— Будем пробираться к своим.

— Вдвоем?

— Сейчас подойдет Маликов. Поди ему навстречу, а я вас догоню. Мне уж совсем немного осталось.

И он снова нагнулся к печурке, продолжая рвать в кидать в огонь оставшиеся бумаги.

Абдулла вышел во двор и огляделся. Ни души кругом.

Отовсюду доносится беспорядочная стрельба: одиночные винтовочные выстрелы, треск пулемета. За вокзалом тяжело бухнуло орудие. Где же Маликов? Не в силах; больше томиться бездействием, Абдулла двинулся в сторону штаба, надеясь встретить его где-нибудь поблизости. Но тут из-за угла выскочили вооруженные чехи, кинулись к нему, сбили с ног…